�РАН: СТАРАЯ ГВАРД�Я СДАЕТ СВО� ПОЗ�Ц��

Рамис ЮНУСОВ

Прошло два года с того самого времени, когда в �ране на смену восьмилетнему этапу правления президента Мухаммеда Хатами, прошедшему под идеалистическими лозунгами «диалога цивилизаций и культур», воцарилась команда так называемых молодых неоконсерваторов во главе с Махмудом Ахмади Нежадом. С тех пор мировое сообщество начало испытывать тревогу, которая имела вполне безусловное обоснование и было связана в первую очередь с внешней политикой нового главы высшей исполнительной власти в �ране. Президенту Ахмади Нежаду удалось за эти два года полностью трансформировать внешнеполитический курс �рана.
Характерная особенность новой внешнеполитической концепции М.Ахмади Нежада — реанимация идеи Хомейни о «всемирной исламской революции». Но отличие от периода аятоллы Хомейни состоит в том, что данная идея присутствует во внешнеполитической концепции М.Ахмади Нежада как некая «утопическая идея», к которой иранский президент регулярно возвращается (последний раз он призвал мусульманские страны объединить свои усилия для такой революции в ходе визита в Афганистан в августе с.г.), но вряд ли считает ее достижимой на практике. Тем более что и электорат относится к этой идее довольно прохладно, тогда как в начале 80-х гг. она пользовалась безусловной поддержкой среди населения.
Примечательно, что в идеологической платформе неоконсерваторов идея «всемирной исламской революции» постепенно вытесняется другой — идеей построения «сильного государства». В последние месяцы особенно четко проступает главный императив внешнеполитической линии М. Ахмади Нежада — превращение �рана в сильную региональную державу или, вероятно, сверхдержаву, которой не будет равной по экономическому, военному и политическому потенциалу в ареале Среднего и Ближнего Востока. Основной метод осуществления этой задачи — активная политика Тегерана в регионе, в первую очередь за счет использования «шиитского фактора влияния» в таких странах, как Ливан, �рак, Сирия, а также в Палестине. Вместе с этим �ран наращивает экономическую экспансию за счет благоприятной энергетической конъюнктуры в соседних странах. Конечная цель данной трансформации — последовательный переход от незыблемых революционных принципов начала 80-х к новому внешнеполитическому мышлению, которое стало формироваться еще при президенте Али Акбаре Хашеми-Рафсанджани и в основу которого заложен принцип верховенства прагматической составляющей над идеологической. Последняя же выступает лишь в качестве вспомогательного инструмента для достижения амбициозных внешнеполитических планов руководства �рана.
Эти амбиции не могли не тревожить мировое сообщество, тем более что за ними стояла не только эфемерная идея мировой исламской революции, а вполне осязаемая и реальная иранская ядерная программа. Нужно отметить тот факт, что на дипломатическом фронте �ран по этой части добился неплохих результатов. Ахмади Нежаду, и в большой степени тонкому дипломату и искусному тактику секретарю Высшего Совета Национальной Безопасности (ВСНБ) А.Лариджани, удалось добиться для них главного — иранская ядерная программа перестала быть «запретной темой» и перешла из области «приостановок и мораториев» в рутинную практическую плоскость. Команде М.Ахмади Нежада удалось в короткие сроки навязать мировым державам свою ядерную программу в виде «объективной реальности», и теперь эти страны де-факто решают, какое ей придать направление, чтобы не выпустить Тегеран за рамки мирного атомно-энергетического развития. По крайней мере, речь на сегодня идет о разработке системы международных гарантий, контроля и ответственности и включении �рана в эту систему. Но практически никто не говорит уже о необходимости полного сворачивания Тегераном его мирной атомной программы, что означает преодоление Тегераном важного психологического рубежа.
В этом вопросе немаловажную роль сыграли основанные на прагматизме и рационализме экономические доводы иранских неоконсерваторов, в частности, о важности обеспечения энергетической безопасности, необходимости диверсификации традиционных источников энергии, неизбежности дальнейшего научно-технического прогресса в области мирного атома. Тегеран использует всестороннее развитие национальной ядерной программы как главный элемент формирования статуса «региональной сверхдержавы». Теократическое государство начинает последовательно ужесточать подходы к основным вопросам международной повестки дня. �ран существенно наращивает военное, политическое и экономическое присутствие в зоне шиитского воздействия и особенно активно давит на головную боль США — �рак. Тегеран выступает или во всяком случае стремится выступать в роли активного посредника во всех ближневосточных конфликтных ситуациях, укреплять связи с шиитскими группировками, такими, как иракские шииты, «Хезболлах», ХАМАС.
Кроме того, �ран заметно усиливает свою активность в отношении главных идеологических противников — �зраиля, США и Великобритании. Заигрывание с Вашингтоном по �раку было задумано иранскими стратегическими умами не столько с целью показать, что без �рана в �раке ничего не добиться, а в основном для того, чтобы на чужом поле встретиться с главным противником с глазу на глаз, прощупать его возможности, понять глубину его намерений и степень готовности пойти на сотрудничество, возможно, вынужденное, с Тегераном по ближневосточным делам.
Нынешняя тегеранская администрация, как видно, будет в дальнейшем стремиться укреплять свои отношения с соседями по региону, его главные дипломатические усилия будут направлены на развитие взаимовыгодных политических отношений и диверсификацию экономических связей с исламским миром. В числе приоритетов — страны Персидского залива и шиитские союзники (�рак, Сирия, Ливан). Важное место будет уделяться странам Центральной Азии и Кавказа — здесь Тегеран продолжит линию на экономическую экспансию с ярко выраженной энергетической составляющей, а также наращивание культурно-образовательного проникновения в эти страны. Крупнейшие азиатские державы (Китай, �ндия), а также авторитетные исламские государства Юго-Восточной Азии (�ндонезия, Малайзия и др.) сохранят свое приоритетное значение во внешнеполитическом курсе Тегерана. В этих странах иранское руководство будет действовать все более активно, поскольку усматривает в них прежде всего мощные инвестиционные и технологические источники, столь необходимые динамично развивающейся иранской экономике, особенно в условиях санкций и ограничений со стороны Запада.
Позиция западных стран вполне понятна. Нынешняя иранская администрация последовательно и твердо отвергала все предложения, которые могли способствовать устранению напряженности. Более того, создается впечатление, что Ахмади Нежад просто игнорирует Запад. Судите сами: за два года правления президент М. Ахмади Нежад не посетил практически ни одной из европейских стран, да и европейские делегации своими визитами Тегеран не очень-то и баловали. Тревожный симптом, особенно на фоне контрастного увеличения активности иранской внешней политики в региональном масштабе и, в частности, во взаимоотношениях со странами исламского мира.
В первое время после президентских выборов в �ране в 2005 г. такое охлаждение эксперты объясняли особенностями адаптационного периода, в ходе которого стороны присматривались друг к другу и искали точки соприкосновения. Но, согласитесь, этот процесс, мягко говоря, весьма затянулся. Нынешняя нестабильность и отчасти неопределенность в ирано-европейских отношениях объясняются серьезной переоценкой базовых принципов, на которых строился диалог до 2005 г. С приходом М. Ахмади Нежада, совершившего радикальный поворот иранской внешнеполитической стратегии, были созданы весомые предпосылки для нарушения сложившегося баланса в ирано-европейских взаимоотношениях. С ужесточением санкций �ран демонстративно отвернулся от своего традиционного торгово-экономического и инвестиционного партнера, декларируя приоритетность сотрудничества в этой области со странами исламского мира. Тегеран дал понять, что не позволит себя изолировать в глобальном экономическом пространстве, и стремился доказать, что сможет прожить без экономического и финансового содействия Запада. Представители иранской элиты �рана стали регулярно заявлять о государственной поддержке иностранных инвестиций со стороны мусульманских стран в экономику страны. �ран встал на поиски путей диверсификации экспорта продукции и услуг на региональные рынки, наращивания технологического взаимодействия с крупнейшими странами Азии, такими, как �ндия, Китай и др.
Несомненно, главной причиной ирано-европейского похолодания, повлиявшего на изменения политического и экономического климата между сторонами, является неуклонное обострение иранского ядерного кризиса. �ран не готов сейчас к потеплению отношений с Евросоюзом и будет тянуть время до тех пор, пока в иранской правящей верхушке не будет принято политическое решение о возобновлении полномасштабного диалога с ЕС по различным азимутам. По прогнозам, это станет возможным не раньше истечения оставшегося времени до окончания двухлетнего периода правления президента М. Ахмади Нежада. Об этом говорит анализ внешних и внутренних факторов. При текущей благоприятной энергетической конъюнктуре и удачном геополитическом региональном раскладе нынешнему Тегерану невыгодно «дружить с Европой», поскольку в таком случае ему придется нести определенные издержки для поддержания такой дружбы — ослабить позицию по ядерному досье, допустить экономическую экспансию Запада в стратегически важные отрасли экономики.
Однако, и это отмечают многие эксперты, уже довольно скоро экономика �рана может дать сбой именно по причине действия торгово-экономических санкций Запада. � вызвать, таким образом, серьезный внутренний кризис финансово-экономического плана. Начало этого процесса, собственно, уже можно наблюдать в �ране. Несмотря на то, что Ахмади Нежад везде, где только можно, громогласно заявлял, что санкции со стороны ООН, нажим США и Запада не поколеблют его уверенность идти дальше по развитию ядерной программы и совершенно не ослабят экономику �рана, факты показывают, что иранский президент прав был только по первой части своих заверений. Напряжение во внутриполитической ситуации �рана идет по возрастающей.
После того как бывший президент �рана Али Акбар Хашеми-Рафсанджани в декабре 2006 года одержал убедительную победу на выборах в Совет экспертов, вокруг него сплотилась весьма и весьма ощутимая оппозиция и уже в июле 2007 г.
Хашеми-Рафсанджани избран спикером этого влиятельного органа.
Совет экспертов, как известно, имеет полномочия избирать Верховного лидера страны и контролировать его действия. Совет может, при необходимости, сместить с поста Верховного лидера — аятоллу Али Хаменеи. Не думается, что Рафсанджани начнет свою деятельность на посту председателя совета с жесткой конфронтации с Хаменеи. �стория их взаимоотношений далека от идеальных, но дальше закулисных интриг дело не шло, и открытого противостояния между этими политиками никогда не наблюдалось. Два ближайших соратника отца иранской революции Хомейни прекрасно понимали, что в случае конфронтации они могут вызвать слишком большие волнения в иранском обществе и, что делает обоим честь, мудро воздерживались от этого.
Ныне положение складывается в пользу Рафсанджани. Оба политика в достаточно преклонном возрасте, но Хаменеи тяжело и, по сведениям многих СМ�, неизлечимо болен. Вряд ли в этой ситуации блестящий стратег и тонкий тактик Рафсанджани пойдет на обострение ситуации. Но это не мешает ему подготавливать почву для будущего. До голосования, которое проходило за закрытыми дверями, Рафсанджани всячески подчеркивал важность консультативного совета. «Совет экспертов должен быть одним из главных столпов страны, поскольку он контролирует действия Верховного лидера», — указывал Рафсанджани. За Рафсанджани проголосовали 41 из 86 членов совета, и он на 11 голосов опередил своего ближайшего соперника — аятоллу Ахмеда Джаннати. Аятолла Джаннати — консерватор, стоящий на жестких позициях и возглавляющий влиятельный Совет стражей исламской революции, — ранее выражал недовольство тем, что Рафсанджани вернулся в политику.
�збрание Рафсанджани спикером Совета экспертов будет еще одним ударом для его соперника — президента Махмуда Ахмади Нежада. Я брал на себя смелость в прошлых публикациях утверждать, что без поддержки Хаменеи президент Ахмади Нежад не противник Рафсанджани. Мнение мое не изменилось, более того, уверен, что нынешний председатель Совета экспертов подчеркнуто уважительно будет относиться к духовному лидеру Хаменеи и вместе с этим всю мощь своих, с каждым днем нарастающих возможностей бросит на дискредитацию Ахмади Нежада.
Безусловен тот факт, что сейчас в иранской политике произошло разделение на два лагеря — сторонников Рафсанджани и Ахмади Нежада, и за кулисами идет сложная борьба за власть. Отметим, что многие из занявших молчаливую, нейтральную позицию видных представителей политических, религиозных, экономических кругов �рана в основном делают это из-за уважения к Хаменеи и в случае ухода его по той или иной причине поспешат в стан Рафсанджани. Воцарение Рафсанджани на должности председателя Совета экспертов не единственное, что взбудоражило внутриполитическую жизнь �рана. Через несколько дней после объявления Вашингтоном намерений о включении Корпуса стражей исламской революции (КС�Р) в список террористических организаций Верховный лидер �рана Али Хаменеи освобождает с поста командующего этой структурой генерала Я.Р.Сафави. Шаг полностью легитимный с точки зрения конституционных основ — Верховный лидер как первое государственное лицо, стоящее над тремя ветвями власти и как Верховный командующий Вооруженными силами �рана вправе назначать и переназначать командующего КС�Р по собственному усмотрению. Но при этом шаг беспрецедентный в политической истории современного �рана. Более того, сенсационный и на первый взгляд абсолютно нелогичный, поскольку анализ текущей расстановки сил никаких формальных поводов для замены Я.Р.Сафави не дает. Ведь командующий КС�Р Я.Р.Сафави являлся одним из ближайших доверенных лиц Верховного лидера, напрямую подчинялся А.Хаменеи. На этом посту он находился с 1997 г., а в 2004 г. получил звание дивизионного генерала. Для его отставки, тем более, без объяснения причин, должен был потребоваться весьма серьезный повод. Повода нет, по крайней мере, официального.
Не секрет, что КС�Р является сегодня главной опорой исламского клерикального правления в �ране. В руках главкома КС�Р сосредоточен серьезный политический, военный, технический и финансовый потенциал. Это военная структура, сопоставимая по численности с регулярной иранской армией, которая имеет полностью автономное управление — объединенный штаб, 32 боевые дивизии и 16 территориальных командований. В составе КС�Р — три вида вооруженных сил (воздушные, сухопутные и наземные), стратегическое вооружение (включая ракетную), современная транспортная, инфраструктурная и инженерная составляющая, собственная разведывательная служба. Данные обстоятельства вкупе с прямым подчинением главкома КС�Р Верховному лидеру �рана делают его фигуру одной из самых влиятельных в иранской системе политической власти. По этой причине, как правило, элитное руководство КС�Р, тем более, его главком, всегда имели и имеют устойчивые позиции в иранском руководстве.
Маловероятной, по-видимому, должна считаться гипотеза о том, что решение о смене командующего КС�Р принималось единолично Верховным лидером А.Хаменеи. В последнее время глава иранского государства по причинам, указанным выше (возраст, тяжелая болезнь), отошел от активной политической жизни и практически передал бразды правления в руки неоконсерваторов. В �ране сегодня происходит кардинальная смена политической элиты, при которой «старая гвардия» клерикальной верхушки постепенно передает властные рычаги своим преемникам. Поэтому иранскому Верховному лидеру, олицетворяющему уходящую эпоху, в нынешней ситуации совершенно нерезонно демонстрировать силу, тем более лишая себя при этом одного из верных своих сторонников.
Текущий внутриполитический расклад также исключал вероятность отставки командующего КС�Р. Обычно отставка такого уровня происходит в случае какого-либо крупного провала курируемой им структуры, известие о котором просочилось бы в широкую общественность. Помимо американского заявления относительно КС�Р, которое едва ли можно считать таковым, никаких серьезных неудач Корпус стражей, судя по всему, не претерпел.
К версии о «внешнем следе» тоже следует относиться довольно критично. Речь идет о том, что КС�Р мог провалить какое-нибудь задание стратегической важности на иностранной территории. За что, собственно, Я.Р.Сафави мог поплатиться. �звестно, в частности, что по линии КС�Р осуществляются контакты Тегерана с шиитскими организациями на Ближнем Востоке. Основная часть сотрудничества с «Хезболлах», ХАМАС, «�сламским джихадом», шиитскими группировками �рака и т.п. приходится на подразделения КС�Р. Сюда входят военная помощь, поставка вооружений, экономическая и финансовая помощь, обмен разведданными и информацией и пр. Можно предположить, что КС�Р не справился с какой-либо ответственной миссией, например, в �раке. В частности, недавно захваченная и затем отпущенная американцами иранская правительственная делегация могла иметь к этому отношение. Но даже в этом случае столь громкая отставка была бы сомнительной — для этого нужны гораздо более существенные основания. Тем более, что события последних месяцев говорят об обратном. Они свидетельствуют о несомненных успехах КС�Р на «внешнем поле». Вспомним инцидент с захватом британских моряков в Персидском заливе или недавние успехи Тегерана в �раке. В этой связи любопытны и неоднократные высказывания самого командующего КС�Р генерала Сафави о том, что, дескать, в провалах американцев в �раке имеется немалая заслуга подразделений КС�Р.
Анализ ситуации позволяет таким образом говорить об отсутствии каких-либо существенных предпосылок для отставки одного из наиболее влиятельных фигур в иранской политической элите — бессменного командующего КС�Р Я.Р.Сафави. Но, тем не менее, она произошла, причем, что характерно, без аргументированных комментариев со стороны Верховного лидера о причинах такого решения. Сафави отблагодарили за 10 лет безупречной службы во главе КС�Р и 28 лет служения исламскому строю и назначили советником Верховного лидера по вопросам вооруженных сил. Пост, который изолирует генерала от активной общественной жизни, ставит крест на его военной карьере и отстраняет его от участия в высокой политической игре. Так в свое время поступили с известным иранским политиком и бывшим главой внешнеполитического ведомства Али Акбаром.Велаяти, отправив его на «почетную» должность советника Верховного лидера по международным вопросам. С тех пор А.А.Велаяти перестал играть какую-либо роль в иранской внешней политике.
Смена руководителя КС�Р — событие знаковое. Скорее всего, истину следует искать в сути происходящих сегодня в �ране внутриполитических процессов: верные сторонники «старой гвардии», кем, без сомнения, являлся Сафави, постепенно вытесняются с ведущих постов новыми силами, лояльными неоконсервативному течению. Трудно предположить, от кого именно поступил заказ — непосредственно от президентской команды либо от других кланов неоконсервативного толка. Но общая схема в целом понятна. Тем более что новый главком КС�Р — выходец из той же структуры. При этом, как представляется, более высокие теоретические шансы, чтобы претендовать на этот пост, могли бы иметь другие представители высшего командования корпуса — непосредственный заместитель главкома генерал Мортеза Резаи, либо подчиненный напрямую Верховному лидеру руководитель известного диверсионно-разведывательного корпуса «Кодс» в рамках КС�Р генерал Касем Солеймани. Наравне конкурировать с М.А.Джафари вполне могли бы командующие военно-воздушными либо военно-морскими силами, а также руководитель подконтрольного КС�Р народного ополчения «Басидж». Однако выбор иранской элиты пал именно на Джафари, объяснение которому может быть дано уже в самое ближайшее время на основе первых шагов и заявлений генерала на новом посту.
Возьму на себя смелость предположить, что отставка Сафави связана с тем, что он как представитель старой гвардии имел достаточно точек соприкосновения с Рафсанджани. В тот период, когда этот политик все больше и больше набирает силу и, безусловно, рвется к власти, оставлять человека, который может в той или иной мере поддасться харизме Рафсанджани, являлось небезопасным. Возможно, поступили кое-какие сведения о сепаратных переговорах лагеря Рафсанджани с бывшим руководителем КС�Р. Президент Махмуд Ахмади Нежад, возможно, используя не очень достоверные факты, все-таки сумел всколыхнуть в Хаменеи некие сомнения, от которых он решил избавиться от греха подальше.
Но это всего лишь гипотезы. Ясно одно: после отставки министра нефти �рана это еще более громкая отставка, и избрание Рафсанджани на должность председателя Совета экспертов, а также нарастающий экономический спад дают все возможности США не форсировать свои действия и надеяться на то, что в самом ближайшем будущем напряженная внутриполитическая ситуация в �ране перерастет в открытое противостояние, что даст возможность сыграть на иранском поле в более продуктивную игру, которая, возможно, поможет всему мировому сообществу в целом (сохранение мира) и основным игрокам, в частности, избавиться от тревог и увериться в незыблемости своих интересов.
Только в случае прихода Рафсанджани к власти возможна перетрансформация внешнеполитического курса Тегерана, который, учитывая выдающиеся стратегические способности нынешнего спикера Совета экспертов и вязкость его дипломатии, будет означать не победу Запада, а скорее всего, достижение взаимовыгодного консенсуса. Бесспорным является то, что самое интересное в «иранской партии» большой политической игры разыгрывается на данный момент именно в самом �ране. Но политическое напряжение еще не достигло своего пика. С огромной долей очевидности можно утверждать, что апогей иранского политического накала еще впереди.