О ПРАВЕДНИКАХ НАРОДА РОССИЙСКОГО

Аркадий КРАСИЛЬЩИКОВ

Чуть ли не каждый год в России издаются до десяти «исторических трудов», прославляющих тиранию Сталина и его юдофобскую политику в конце жизни вождя. Казалось, что лавина этой погромной литературы, включая учебники для детей, — и есть нынешний звероподобный облик русской интеллектуальной жизни. Робкие ответы на черносотенный, имперский бред попадались крайне редко, но авторами их были, как правило, евреи. Так что за покаяние принять эти ответы невозможно. Казалось, можно бы было поставить крест на возможности именно национального сопротивления тому мраку, который накрыл идеологический пафос нынешней России.
Но здесь, к счастью, появился в 2009 году новейший, двухтомный труд «История России. ХХ век», под редакцией А.Б.Зубова. Просмотрел список авторов томов — еврейских имен не обнаружил. Как оказалось, к счастью. Убежден, что в трагедии русской истории ХХ века должны разбираться сами русские люди. Просто по той причине, что разобраться в ней без личного покаяния, голоса совести — невозможно.
Открыл первый том этого труда и увидел на первой же странице то, что заставило прочесть все полторы тысячи страниц этого блестящего, на мой взгляд, труда.
«Наше общее убеждение состоит также в том, что высшей ценностью является на земле не государство, а человек, живая личность…. И там, где человек страдает, где ему плохо, где он не может достойно воспитать своих детей, научить их правде и добру, где лишается имущества, а то и самой жизни, там мы должны говорить об исторической неудаче, о провале жизни, о национальной трагедии».
Точно, умно, предельно честно сказано. И все, что последовало за этим предисловием Андрея Зубова, шло под знаком именно этих особенностей текста.
В первой главе читаю: «В ХХ веке в нашей стране произошла катастрофа. В 1917-«1954 гг. самими русскими людьми были убиты десятки миллионов лучших граждан России, изгнаны из страны миллионы других. Невыносимые условия жизни, голод, нищета и репрессии привели к тому, что многие люди предпочитали не создавать семьи, не рожать детей. В 1939 г. народ России оказался втянутым в страшную мировую войну, стоящую нам новых десятков миллионов жизней».
Отметим, что под таким понятием, как «русские люди» авторы книги подразумевают всю общность этносов, заселявших русскую империю к 1917 году. И вину за трагедию не делят между, собственно, русскими евреями, грузинами, украинцами и пр. народами.
Естественно, что не обошли авторы в этой книге «еврейский вопрос». И здесь мы наблюдаем точность, искренность и жесткость формулировок. Вот один из примеров:
«Началась массовая антисемитская истерия, евреев оскорбляли и избивали на улицах Москвы, Ленинграда, Киева и других городов. Многие факты указывают на то, что «дело врачей» влекло за собой не только массовую депортацию евреев, но и кровавую «чистку» всего аппарата, включая госбезопасность и ближайший круг соратников Сталина».
В общем, прочел эти два тома с великим удовольствием, узнал множество интереснейших, неизвестных мне фактов и подробностей. И стало как-то легче на душе, веселей. Нет, не все еще потеряно! Жива совесть в России, жив талант историков, способна страна на покаяние. И только оно сможет обеспечить будущее развитие страны, выход из чудовищного морального и физического кризиса.
В связи с этим вспомнил еще об одном факте. Может быть, не таком звучном и сильном, но достаточно характерном. Прошлым летом пришлось поработать на родине И.А.Бунина и М.М.Пришвина — в заштатном, бедном, запущенном до последней степени старом русском городе Елец.
Кроме указанных замечательных писателей учительствовали в местной школе В.Розанов и С.Булгаков. Родился в нем талантливый композитор и добрый человек Тихон Хренников. Есть в Ельце и музей художника-графика Николая Жукова. В этом музее я и купил тоненькую книжку его мемуаров. Книжка издана небольшим тиражом и даже в магазины Ельца не попала.
Но есть в ней удивительные строки, редчайшие для русского человека, да еще и написанные в разгул государственного антисемитизма и закулисной агрессии СССР против Еврейского государства.
Приведу их полностью:
«Шла гражданская война. Вокруг Ельца были частые бои. Страшным временем запомнились мне дни, когда в августе 1919 года в Елец ворвались бандиты Мамонтова. Больше недели бушевали они, устраивая еврейские погромы. Я видел, как пьяная орава вооруженных мамонтовцев привязывала веревкой евреев к толстому дереву, клала к ногам солому, поджигала ее и заглушала визгом своих песен предсмертный их крик. Или как озверелые бандиты привязывали к хвосту лошади стариков, а потом галопом мчали по мостовым до речного моста. Позорно было видеть, как маленькое белоголовое хулиганье шаталось по улицам, ведя за собой пьяных мамонтовцев, и указывало им на дома, где жили евреи. Под раздирающий душу крик детей и женщин тащили их погромщики из домов на улицу и устраивали зверские расправы.
Рядом с нами жили два еврея-холостяка, и помню я, как мать в момент появления мамонтовцев на нашей улице, спрятала их обоих у себя в дровянике…. Мать с иконой в руках стояла на крыльце и ловко сумела отвлечь погромщиков…. Зверства белобандитов над евреями, наверно, с детства определили мою симпатию к ребятам еврейской национальности. Они всегда были соучастниками моих хороших начинаний».
Сегодня в России казаков Мамонтова никто белобандитами не называет. Разные материалы живописуют подвиги этого корпуса по тылам Красной армии. Не прочел так же ни одного упоминания о том, что, занимая города и поселки, казаки прежде всего вырезали все еврейское население, не жалея стариков, детей и женщин.
Есть, правда, в моей библиотеке «Книга погромов». В ней как раз подробно изложены документы и свидетельства, связанные с геноцидом евреев в годы Гражданской войны. Так вот, есть там, кроме сухих и страшных документов, и личные свидетельства, но, как правило, это свидетельства детей Израиля, которым чудом удалось избежать смерти.
Есть в этой страшной, составленной, конечно же, евреями, книге и материалы о погроме в Ельце: две докладные записки уездного отдела по национальным делам — и все. Но вот нашелся один живой свидетель казачьего геноцида. Русский, вполне советский человек, даже лауреат Сталинской премии.
Я не был знаком с творчеством Николая Жукова. Картины, рисунки в музее, да памятник художнику на торговой улице города, затем достал все, что смог об этом человеке. Поневоле грешил он политикой, но главной в его творчестве была детская тема. Детей Жуков рисовал с удивительной любовью и мастерством. Мне кажется, что эта особенность его творчества не случайна. Рисовал Жуков портреты Ленина, Сталина и прочих вождей, а дети — это покаяние за грех придворной живописи.
Доброта, совесть человека. Тот погром в Ельце был и на совести мальчишки-Жукова, хотя не выдавал он евреев, а его мать даже спасла двух человек. Текст о погроме Николая Жукова — это не слова, а дело праведника и праведницей была мать художника.
Столько таких русских людей было в Ельце 1919 года? Единицы, но они наверняка были. Вот за них всех и покаялся Жуков. Не за озверевших казаков Мамонтова, не за своих сверстников, водивших убийц по еврейским адресам, а именно за тех, для кого тот погром был чудовищным преступлением.
Вопрос: имеет ли смысл в этом случае покаяние вообще, если не действует оно на людоедов разных мастей? Как питались они человеческой кровью, так и будут питаться. Имеет, несомненно. Но перед Богом, а не людьми до тех пор, пока сумеет человечество принять Закон Божий и не поймет, что язык зависти, ненависти и мести — это страшный общий язык человечества, музыка похоронного марша на пути к всеобщему суициду.
Бог сказал Моше удивительные слова:
«Пусть лучше мой народ не верит в Меня, но соблюдает мои законы, чем верит в Меня и не соблюдает мои законы».
Это, пожалуй, главное в иудаизме: примат Закона над верой, поступка над словом, ибо за словом всегда может стоять ложь, поступок зрим, эффективен и ясен.
Свидетельство о погроме, написанное Н.Н.Жуковым — это поступок. И я очень рад, что память об этом человеке живет в городе Ельце. Да и скульптурная группа ему поставлена а этом городе отличная. Правда, стала она тоже жертвой погрома. На зимнем снимке в руках у художника мольберт из меди. Летом я видел его уже без мольберта. Ограбили Николая Жукова — медь все-таки. Цветмет…
Ган-Явне, «Секрет» — «Континент»