Владимир Вестер | Вспомним Грету Гарбо в ее день рождения
Грета Гарбо. 18 сентября 1905 года.
С 1922 по 1941 годы кинозрители восхищались её главным достоинством — огромным артистическим талантом, а затем почти пятьдесят лет она скрывала от посторонних свои недостатки.
Она родилась в 1905-м. Настоящее имя — Грета Луиза Густафсон. Перестала сниматься в кино, когда ей было тридцать шесть. Покинув съёмочную площадку, поселилась в роскошной нью-йоркской квартире на 52-й улице, 450. Выходила на улицу в огромных тёмных очках и широком пальто. Разговаривала с понравившейся ей собакой. Покупала сладкую хурму, которую очень любила, и цыплят, чтобы самой зажарить их в духовке, при наглухо задёрнутых шторах, в апартаментах, где произведения Модильяни соседствовали на стенах с произведениями Пикассо, а картины Ван Гога с полотнами Гогена.
В этой квартире она создала свою воображаемую киноленту, которую не видел никто, кроме неё самой, и в которой, наверное, первым медленным и долгим планом была далёкая шведская местность, где не росла трава.
Отец работал много и трудно, чтобы прокормить троих детей: Грета самая младшая. Отец умер, когда ей было 15 лет, и школу из-за нужды закончить не удалось. Устроилась продавщицей в известный стокгольмский универмаг. И вскоре впервые снялась в кино. В маленьком рекламном ролике, в котором какие-то широкие и странные одеяния смотрелись на семнадцатилетней Грете более чем нелепо, но публике очень понравились. Понравилась и она сама.
Её заметил шведский режиссёр Мориц Стиллер, придумавший Грете Луизе Густафсон псевдоним Грета Гарбо и устроивший её в Королевскую школу драматического искусства, чтобы начинающая актриса освоила сценическую речь, научилась профессионально танцевать, немного похудела и приобрела навыки фехтования на шпагах. Фехтование не пригодилось, а всё остальное помогло ей добраться до первого большого фильма, снятого Морицем Стиллером, — «Саге о Гесте Берлинге».
В 1925 году Георг-Вильгельм Пабст дал ей крупную роль в своём остро социальном фильме «Безрадостный переулок». В том же году прибывший в Швецию голливудский магнат Луи Майер заметил её и после долгих переговоров подписал с Гарбо и Стиллером контракт на работу в Америке.
В Америке Стиллер, не согласившись с требованиями работодателей, крупно с ними поругался и уплыл на пароходе обратно в Европу, а Грета осталась. Этой рослой, широкоплечей женщине не исполнилось ещё и 21 года. Она никак не вписывалась в привычные образы голливудских красоток с милыми личиками и кудряшками на голове. У неё не было никаких кудряшек, зато были длинные руки и большие ступни. При этом она была невероятно фотогенична, а значит, и киногенична. Что мы и видим сегодня: удивительно красивое лицо с прямым «аристократическим» носом, высоким лбом и большими, холодными глазами, которые жили словно сами по себе, вызывая у зрителей физическое ощущение чего-то чудесного, загадочного и необъяснимого.
Играла приезжая шведка не очень ярко, почти бледно, но именно такая манера игры и вызывала у зрителей абсолютное доверие к образу на экране. Никто не мог объяснить, как это у неё получается, как такое возможно вообще, откуда такое волшебство, и тем более никто не догадывался, что чувственность она унаследовала от отца, а эта её «странная холодность» из той местности, где не росла трава.
Звезда взошла и не заходила со второй половины годов двадцатых до начала сороковых. Денег на заре карьеры платили очень мало, потом стали платить очень много. Была она актрисой с характером твёрдым и не любила, чтобы на неё смотрели во время работы. Если что-то её не устраивало, она говорила настолько ужасные слова, которые немедленно изменяли ситуацию в её пользу: «Пора мне собираться в Швецию». Сама выбирала условия освещения, и всегда эти условия оказывались самыми выигрышными для её «нерукотворного облика».
Во время съёмок фильма «Любовь» по роману Л.Н. Толстого «Анна Каренина» начался её долгий роман с другой звездой американского кинематографа — с Джоном Гилбертом. Он влюбился в неё сразу и навсегда, построил ей небольшой дом рядом со своим большим, посадил такие же сосны, как в её родной Швеции, и она по саду ходила в халате на голое тело, и садовник-японец пялился на неё, а она словно этого не замечала. Гилберт несколько раз предлагал ей выйти за него замуж. Она отвечала отказом, но один раз согласилась и… не пришла к алтарю. Гости собрались, столы накрыли, оркестр был готов грянуть на весь Голливуд свадебный марш, а она погрузила чемоданы в машину и уехала в неизвестном направлении.
И Гилберт, человек неуравновешенный, вспыльчивый и своенравный, ударил какого-то важного гостя головой о кафель, когда тот сказал: «Ты можешь с ней спать, но не можешь жениться». Далее он от расстройства женился на другой женщине, с ней развёлся, потом ещё раз женился, а потом стал сильно пить, утратил популярность, разорился и в тридцать девять лет скоропостижно скончался от сердечного приступа.
Она так и не пошла ни с кем под венец. Сама об этом говорила: «Смешно думать, что я с кем-то пойду под венец». Никто не знает, смеялась ли она на самом деле, думая о своём так и не состоявшемся замужестве.
Был у неё другой роман — «роман с камерой». Но, по свидетельству очевидцев, даже в этом можно сомневаться, что подтверждает «миф Греты Гарбо» и придаёт ему почти мистические свойства. Сомневаться можно и в том, что она любила женщин больше, чем мужчин. Ходили упорные слухи, что была у неё долгая и бурная связь с выдающейся лесбиянкой тех лет, светской львицей Мерседес де Акоста, приехавшей в Америку из Испании, чтобы пленить холодную шведку. Очень пронырливые и глазастые журналисты не раз видели их вместе, а после публиковали нечто примерно такое: «Мы сами видели, как шли по улице, держась за руки, светская львица и мифическая Грета Гарбо. А потом куда-то обе пропали. Так мы и не поняли, куда подвались эти две выдающиеся приверженки однополой любви! Ужасный, скандал, господа!»
Личная переписка, обнародованная в 2000 году, через десять лет после смерти Гарбо, ни о какой лесбийской связи не свидетельствует, а только о всяких разных мелочах, вроде щадящих диет, благоухающих цветов, замечательных шляпках, шёлковых чулках и предстоящих сборах в путешествие в Италию, чтобы увидеть древний Колизей и живопись Эпохи Возрождения.
Со второй половины двадцатых годов, а затем и все тридцатые американский кинематограф демонстрировал образы, созданные женщиной, хотевшей быть желанной и не желавшей, чтобы кто-то привязал её к себе навсегда. И в фильме «Мата Харри» зритель увидел тот же образ, и в «Гранд Отеле», и в «Королеве Христине». Фильм «Ниночка» 1939 года был первой комедией, в которой играла Грета Гарбо, и реклама фильма была ясной и короткой: «Грета Гарбо смеётся!» А так как до «Ниночки» никто не видел, чтобы Гарбо смеялась, то народ в кинотеатры повалил валом, и громко хохотал вместе с шведско-американской актрисой над тем, какой глупой, бездарной, идиотской, казённой страной показан в фильме сталинский СССР, откуда приехала в Париж по-комиссарски строгая и непреклонная Нина, говорившая буржуазному мужчине, в которого по сюжету, конечно, влюбилась: «В общем, твой вид меня устраивает… Белки твоих глаз чистые и роговицы в порядке…» А он ей, влюбившийся в неё, говорил: «И твои роговицы прекрасны…» И в той же «Ниночке» гениальная реплика: «Вы обречены, если у вас женщины носят на голове такие шляпки!»
Она снялась в двадцати восьми кинокартинах. Дважды сыграла Анну Каренину, после чего на той стороне Атлантического океана резко возрос интерес к русской классической литературе. Её любовниками были дирижёр Леопольд Стоковский и знаменитый фотограф Сесил Битон, миллионер Джордж Шлиель и актёр Джон Гилберт. Её друзьями — Уинстон Черчилль и Шарль де Голь.
Она вызывала у зрителей реакцию физическую: учащение пульса; и требовала, чтобы во время съёмок с площадки уходили все, включая режиссёра. Она собиралась поехать в Германию с пистолетом в дамской сумочке и с двух шагов выпустить свинцовую пулю в своего самого ненавистного поклонника — Адольфа Гитлера. Она получила в 1954 году Оскара «За вклад в кинематограф». «Двуликая женщина» был её последним фильмом, и в 1941 году она навсегда покинула Голливуд. На закате немого кино приехала на калифорнийскую фабрику грёз, но фабрика грёз так до конца и не покорила Грету Луизу Густафсон. Великую Грету Гарбо. Родом оттуда, где не росла трава.
«Я никогда не говорила: “Я хочу быть одна”. Я только сказала: “Я хочу, чтобы меня оставили в покое”, а это не то же самое». Говорила и так: «Чтобы показать свои достоинства, нужно гораздо больше ума, чем для того, чтобы скрыть свои недостатки».
Ей в равной степени удалось и то, и другое.
Владимир Вестер