Дина Меерсон | Случай на дороге

Моя полиция меня бережет. А также лелеет, холит, спасает, обучает — и вообще всячески пестует. И даже, не побоюсь этого слова — балует.

Дело было так. Суббота клонилась к вечеру. Машина радостно катилась по дороге в направлении на юг. Центр страны был пройден, и я плотоядно облизывалась, предвкушая, как элегантным поворотом руля уйду на ровное, быстрое шоссе, а там и до скоростной автострады недалеко. Беер-Шева, дом родной, уже почти маячила на горизонте. И вдруг…

Резкий, неприятный, металлический звук возник где-то в недрах моей машины и стал повторяться в назойливо частом ритме. Этот звук — скрежет, лязг, посторонний шум (выбирайте на свой вкус) — привлек даже мое бесконечно далекое от автомобильных шумов внимание.

Я прислушалась. Похлопала ушами. Вырулила на широкую нашу обочину. Выйдя из машины и заботливо обойдя мою ласточку, я увидела, что эта кобыла охромела. Натуральным образом, левое переднее копыто… в смысле, колесо, сдулось как воздушный шарик или как мои мечты о скором прибытии домой. Менять колесо… запаска в багажнике… ч-черт, все не то. А, вот главная мысль: КТО будет менять колесо и ставить запаску? Этот интересный вопрос трепетал в моем мозгу, как живая рыба в раковине.

Я позвонила мужу. Да, он в Беер-Шеве, и это далеко. Но что же мне делать? Муж был суров и лаконичен: лови. Лови того, кто тебе ЭТО сделает. Как ловить — не сказал. Пока я объясняла мужу, что хочу домой (кто сказал, что я объясняла это уже по пятому кругу?!), перед моей непарнокопытной машинкой плавно затормозила полицейская колымага. С неуклюжей грацией жертвы кораблекрушения я выбралась из машины, направляясь в сторону голубых мундиров. «И вы, мундиры голубые, и ты, им преданный народ»… Пардон, это было сказано, вроде бы, по другому поводу.

Итак, я пошла к полицейской машине. Машина вежливо поехала задом вперед, дабы я уже поскорей к ним приблизилась. Наконец, мы встретились. Я несмело улыбнулась и поздоровалась. Немолодой, но симпатичный дяденька с интеллигентной бородкой поинтересовался, что случилось. Я не стала отнекиваться и делать вид, что жду на этой обочине трамвая, а прямо так и сообщила, мол, колесо.

Тут надо заметить, что разговор, естественно, шел на иврите, которым я в пределах светской беседы более-менее владею. К сожалению, лексикон автомеханика в эти пределы входит как-то не очень. Поэтому объяснялась я — ну, как могла, так и объяснялась. Черт побери, я все же очень хотела домой! Итак, я сказала, дословно, следующее:

— Колесо опустилось.

— Как это — опустилось? — не понял «голубой мундир».

— Ну, как это на иврите называется? — тут же заинтересовалась я (ничего не поделаешь, я любознательна).

— Панчер? — догадливо подсказал «мундир с бородкой»

— Правильно, — похвалила я.

Дальше наш разговор свернул в неожиданное русло. Симпатичный немолодой полицейский улыбнулся мне и вдруг изрек:

— Гверет [сударыня (ивр.)], у тебя красивая кофточка.
— Спасибо, — не скрою, мне было приятно.

— Гверет, — не унимался мой новый приятель, — у тебя красивая кофточка…

— …но? — этим вопросом я дала ему понять, что уловила в его речи скрытый подтекст.

— Но почему ты без жилета? — закончил свою мысль бдительный служака.

Ах, да, остановившись на дороге, все обязаны, выходя из машины, надевать светоотражающий жилет жизнерадостного желто-зеленого цвета. Я кивнула полицейскому и отправилась дополнять своей туалет. Полицейский отправился следом за мной. Кстати, он был в жилете, также, как и его товарищ, высокий, очкастый, сидевший за рулем. Итак, к нам с машиной подошел «бородка». И спросил:

— Ты хочешь, чтобы мы тебе поменяли колесо?

Хочу ли я! Да я мечтаю об этом всю свою сознательную жизнь на обочине!

Но я проявила сдержанность настоящей леди и только скромно заметила, что в моей машине есть запаска.

Полицейский (интересно, в каком он звании? Никогда не разбиралась в знаках отличия душек-военных) посмотрел в багажник, услужливо распахнутый мной. И сразу же заинтересовался плоской черной коробкой. Он даже спросил у меня, что это. Откуда я-то знаю? Но он не отставал. Открой, — говорит. Я не стала спорить и открыла. Ой, как интересно! Похоже на набор «Юный конструктор». Нет, правда, такие детальки симпатичные… Ну ладно, не будем придуриваться, я сразу поняла, что это треугольник, который надлежит устанавливать позади машины при аварийной остановке. Ну, чтоб на нее кто-то не налетел ненароком. В общем, собрала я из палочек треугольник. Куда его поставить, мне ткнули пальцем. А аварийную световую сигнализацию я, между прочим, давным-давно сама сообразила включить. Вот как только полицейских увидела, так сразу и сообразила. Теперь моя авария приобрела достойное обрамление — мигающие огни, красный треугольник и я в малиновом берете… нет, в зеленовом жилете. Живописно, ничего не скажешь. Для завершения картины надо упомянуть сверкающую красно-синими огнями полицейскую машину. Теперь образ создан.

Между тем ситуация развивалась. Действие приобретало все большую динамичность. Мой неутомимый полицейский продолжал урок спасения утопающих. Он извлек из недр багажника моей машины какой-то предмет, никогда ранее мной не виданный. Тут я не ударила лицом в грязь и на скучный вопрос «что это?» ответила звонко и радостно: домкрат! Ага, судя по всему, на иврите эта штука называется иначе. Но, очевидно, голос мой звучал так убедительно, что до «бородки» что-то дошло. Он решил зайти с другого конца. «Что он делает?» «Поднимает», — отрапортовала я. Ур-ра, попала!

А теперь переходим к практическим занятиям. Доблестные полицейские произвели все необходимые манипуляции, беспрерывно давая друг другу советы и пытаясь свалить самую грязную работу на товарища. Мне доставались объяснения, из которых я — теоретически — все понимала. А практически твердо усвоила, что сама я в одиночку ни при каких обстоятельствах менять колесо в машине не буду. На каком-то этапе бравые ребята в голубом решили непременно обучить меня, как откручивать гайки, которые держат это чертово колесо. Сейчас я вам все объясню. Значит, так. Гайку зацепляешь такой длинной палочкой с разъемом на конце и торчащей перпендикулярно вбок ручкой. На эту ручку нажимаешь ногой, и гайка крутится. Одну полу-открученную гайку я таким манером тоже покрутила. Следующая гайка должна была под моей ножкой (между прочим, размер обуви 32-й!) начать откручиваться с самого начала. Но она стояла неподвижно.

— Надави, — сказал полицейский. Я надавила.

— Сильней, — сказал полицейский. Я еще надавила.

— Всем весом давай, — сказал полицейский. Тогда я подняла вверх обе руки и оставшуюся ногу, демонстрируя, что весь мой вес посвящен отныне одной гайке. Но гайка не дрогнула.

— Геверет, ты должна прибавить в весе, — объявил мне этот симпатичный и нестарый мужчина. И я немедленно и радостно с ним согласилась. А гайки он открутил сам.

Короче говоря, не прошло и часа, как двое мужиков, сопя, пыхтя и обучая меня, поставили вместо коварно сдувшегося колеса славненькую запаску и уверили меня, что на ней я смогу прибыть в вожделенную Беер-Шеву. Прощались мы нежно. Я была исполнена большой человеческой благодарности. Они мыли руки, поливая друг другу из канистры.

Дальше была проза жизни. Я приехала домой. Я посетила шиноремонтную мастерскую, где выяснилось, что менять надо не одно колесо, а почему-то сразу три. Я была на все согласна и только молча разевала кошелек.

Теперь у моей машины новые колеса, и я очень надеюсь, что еще не скоро мне придется снова поджидать на обочине наших добрых, славных, сильных и умелых полицейских. А ведь какой был мужчина с бородкой — ну настоящий полковник!

Дина Меерсон