СВОБОДА СЛОВА НА БУКВУ N

Максим МАЛЬКОШ, Rosbalt

Если в США и есть свобода слова, то она явно не распространяется на «слово N» — так называемое n-word. «Слово N» в отличие от «уездного города N» или «гражданина N» — термин, конкретный до предела. В Нью-Йорке под ним понимают слово nigger (ниггер —грубое обозначение чернокожего), запрещенное с начала марта городским советом. Штраф за употребление этого слова не предусмотрен. Те, кто «украшали» им свою речь, продолжат это делать. От осознания того, что теперь они говорят нечто официально запрещенное, они лишь ощутят на языке неведомую прежде сладость от произнесения давно знакомого слова.
Жизнь самих чиновников слаще не стала. Приняв самую формальную из всех исторических резолюций, они не могут произнести nigger даже для того, чтобы комментировать свое решение, а ряд СМИ отказываются это слово писать. Однако новая пища для дебатов и новостей на какое-то время появилась. Теперь многим приходится говорить о слове, не озвучивая его, и писать о нем, не употребляя его, срони детской игре «да и нет — не говорить». Вот только чиновники и журналисты — далеко не дети.
Запрет слова nigger обосновывается тем, что оно может звучать оскорбительно для темнокожего населения города. С 80-х годов XVIII века этим словом рабовладельцы обозначали живой товар, к которому не относились как к людям. Однако «ниггерами» рабов называли не за их статус и не от пренебрежения к ним. Чернокожих людей первоначально обозначали испано-португальским negros («черные»). То, что именно это, а не английское слово прижилось в английском языке, объясняется тем, что испанцы и португальцы первыми из европейцев начали привозить чернокожих в Америку. В слове «черные» американцы, похоже, ничего плохого не видят. Даже сейчас они считают вполне корректным называть афроамериканца black man в противоположность белому — white man. Это не унижает одного по отношению к другому. Совсем другое дело — слово colored («цветной») — оно будто предполагает, что кто-то нормальный, а кого-то покрасили.
Испано-португальское Negro можно найти в любом англо-русском словаре, где оно дается исключительно с большой буквы. Оно переводится обыкновенным «негр», и возле него не стоит пометка «грубое», как возле слова nigger, которое на русский зачастую переводится как «черномазый». Когда слова обозначают один и то же предмет, но содержат разные эмоции по отношению к нему, говорят, что у них одинаковое когнитивное, но разные эмотивные значения. Случай с «негром» в английском языке уникален. Разные эмотивные значения приобрели не два разных слова, обозначающие что-то одно, а два диалектных варианта одного слова. Таков след, оставленный в английском языке разницей между укладом и моралью в северных и южных штатах перед Гражданской войной.
В диалекте южных штатов — рабовладельческих — слово Negro со временем стало произноситься как nigra, а этот вариант в свою очередь трансформировался в nigger. Само по себе слово nigger, восходя к Negro, не апеллировало ни к чему, кроме цвета кожи. Грубым и пренебрежительным было отношение южан к черным, а не слово, которым они их обозначали за их цвет. Южанам могло бы прийти в голову называть «черных» словом blacks — просто так не сложилось исторически. И тогда вместо n-word героем новостей и дискуссий стало бы некое b-word. И если без исковерканного испанского слова американцы в XXI веке как-нибудь проживут, то без своего английского им было бы трудновато.
Итак, пусть в устах южан-рабовладельцев nigger было не ругательством, а просто словом, но они называли этим словом чернокожих именно тогда, когда заставляли их быть рабами. Это слово оскорбляет историческую память афроамериканцев, поскольку ассоциируется со зверствами рабовладельцев. Точно также гениальную музыку Вагнера не принято исполнять в Израиле — в самой музыке ничего плохого нет, но нацисты когда-то жгли под нее евреев в печах, и слишком у многих израильтян она ассоциируется с убийством их родственников.
Белого американца, если он употребляет в отношении чернокожих слово nigger, могут обвинить в том, что он солидаризируется с южанами-рабовладельцами, а значит — с расистами, и это будет страшным обвинением. Но как обвинить в расизме самих афроамериканцев, многие из которых (особенно — уличная молодежь) употребляют слово nigger в отношении себя и похожих на себя?
Достаточно вспомнить фильм «Не грози южному централу», комедийно описывающий жизнь в криминализованных негритянских кварталах. N-word употребляется в нем чаще любых других слов, и, кажется — даже чаще, чем f-word. Словом nigger пестрят тексты песен «черных» рэперских групп, выражающих социальный протест «белому» американскому миру. Став полноправными гражданами США, афроамериканцы из низших слоев зачастую были склонны винить в социальной неустроенности «белых». Они были убеждены, что «белые» многое должны им за десятилетия рабства и дискриминации. Возможно, именно поэтому они не спешили избавиться от слова, которое для некоторых чернокожих звучит оскорбительно. Они не желали избавляться от памяти об унижениях предков, поскольку она для них — историческое обоснование образа их жизни и их претензий к «белым». Охотно противопоставляя себя «белым», ребята из «черных» кварталов горды тем, что они — niggers.
С ними произошло примерно то же, что с Маугли. Часть зверей уничижительно дразнила его «человеческим детенышем», заставляя чувствовать себя от этого неполноценным. Когда же Маугли вырос и окреп, он напомнил тем, кто над ним издевался, что он — человек, и дал понять, что в этом и есть его сила.
Власти Нью-Йорка не скрывают своей надежды на то, что символический запрет слова nigger вынудит рэпперов, шоуменов и артистов постепенно отказаться от его использования. То есть получается, что запрет на слово nigger адресован, в первую очередь, чернокожим исполнителям, поскольку белые этого слова и так избегают, не желая быть обвиненными в расизме.
Афроамериканские исполнители от слова nigger отказываться не собираются. Представители «Грэмми» сразу заявили, что вряд ли кто-либо из 11 тыс. голосующих академиков поддержит меру, подвергающую цензуре исполнительские тексты. Чернокожий комик Крис Рок, который шутит в основном на расовую тему, обещает, что из его монологов nigger никуда не денется.
В чем-то городской совет Нью-Йорка понять можно. Не все чернокожие американцы любят атмосферу Гарлема и слово nigger. Главное же — слово nigger слишком популяризировалось. Противники запрета на его употребление указывали именно на этот факт, объясняя, что если это слово окончательно «пропишется» в языке, то все забудут его былое значение, и так уже отошедшее на второй план. С другой стороны, если белая молодежь забудет историю этого слова и станет его слишком часто употреблять, возникнет угроза социального конфликта. Если «белые» снова будут называть чернокожих niggers, афроамериканцам это может не понравиться.
Интересно, что резолюция городского совета Нью-Йорка запрещает и «различные производные» от слова nigger. В первую очередь, имеются в виду слова nigga и niggah (так можно услышать произнесенное слово nigger), а также nigguh и даже nikuh, имитирующие произношение некоторых людей. Также под запретом оказались варианты слов, придуманных, чтобы избежать слова nigger, но дать понять, что имеется в виду: jigger и более оригинальные: nookah, nukka и nagger.
Сложной остается и судьба слова Negro, бытовавшего среди добрых северян. Его явно дискредитировало родство со скандальным nigger, и американцы стараются не употреблять его в отношении чернокожих. Но оказаться от него и особенно — от его производных – при всем желании не получится. Часть антропологов все равно продолжит называть экваториальную расу австрало-негроидной, а внутри нее выделять помимо прочих такие малые расы, как негрскую, негрилльскую и негритосскую. К тому же Черногорию американцы называют Montenegro, губернатор Калифорнии — Арнольд Шварценеггер, а глава службы национальной разведки — Джон Неграпонте.