ОТ ДВУХ ДО ПЯТИ НА ДРУГОМ КОНТИНЕНТЕ

Леонид ДАЕН, Луисвилл, Кентукки

Кто из нас не читал замечательную книгу Корнея Чуковского «От двух до пяти»? Это потрясающе глубокое и мудрое исследование не только детского языка, но и детской души. Да при этом каждая страница излучает неповторимое сияние доброго, милого юмора, тончайшего понимания самобытных речений и психологии трехлетних и пятилетних лингвистов. Корней Иванович приводит множество примеров удивительно интересного словотворчества ребенка, его фантастически выразительных неологизмов. Вот всего лишь несколько примеров из этой уникальной коллекции. Трехлетняя правнучка вбежала к Корнею Ивановичу и сказала:
— Мама просит мазелин.
— Какой мазелин?
Оказалось ее послали принести вазелин. «Но вазелин для нее мертвое слово, — пишет автор, — и вот по дороге из комнаты в комнату она незаметно для себя оживила и осмыслила его, так как в том и заключается для нее существо вазелина, что это мазь, которой можно мазать.
Другой ребенок назвал по той же причине губную помаду — губная помаза».
А вот еще: не «ручей», а «журчей», не «молоток», а «колоток», не «сухарик», а «кусарик». Как не воздать здесь должное логике и творческой силе ребенка!
Но Корней Чуковский пишет о филологической фантазии детей, живущих в родной русскоязычной среде. Все вокруг говорят по-русски, радио и телевидение вещают только на этом государственном языке. А мальчики и девочки от двух до пяти пытаются только как бы усовершенствовать его грамматические формы и проявляют при этом воистину речевую гениальность.
Мне же хочется рассказать о лингвистических «открытиях» и грамматической логике ровесника этих детей, который живет не в России, а в иммиграции. Точнее, не в иммиграции, а в иммиграции своих родителей, дедушки и бабушки. Ибо сам он коренной американец, родился в этой стране, в городе Луисвилле, штат Кентукки. Речь идет о моем самом младшем внуке Дэниеле. Родной язык для него, естественно, английский. С момента рождения. Я чуть было не написал по инерции: «он впитал его с молоком матери». Но это был бы просто стандартный штамп. Потому что для его матери, моей дочери Аллы, все-таки родной язык — это русский. Хотя она в иммиграции хорошо освоила английский.
Пусть это не покажется странным, но Данечка лучше говорил по-русски не от двух до пяти, а до двух лет. Впрочем, в этом нет ничего удивительного. Дело в том, что в самом раннем, младенческом возрасте милый внучек слышал по сути только этот язык. Мальчик еще не вписался в общество ровесников. До его слуха доходила только речь родителей, бабушки и дедушки. Он был как бы огражден от внешнего мира, а мы, его воспитатели, вполне понятно, говорили между собой и с ним на языке, который приезли с собой с того берега. Во-первых, это было для нас несравненно проще и удобнее. Во-вторых, мы искренне хотели, чтоб он знал язык великой культуры Пушкина, Толстого, Ахматовой, Пастернака. В-третьих, чем больше языков знает человек, тем он богаче духовно и интеллектуально. И в детской коляске, и когда Данечка стал делать первые шажки, и когда он резво начал бегать, он жил в такой лингвистической атмосфере. Единственным правонарушителем ее был его старший брат Максим. Он приехал в Америку в возрасте десяти лет. Когда Данечка родился, Максиму было уже около пятнадцати. Он хорошо помнил и знал свой первый язык, на котором окончил в Киеве три класса, но уже предпочитал общаться на втором, английском языке, который для него, как и для его однолеток, приехавших из другой страны, быстро стал родным. Так на слуху и в подкорках Данечки появились первые английские слова. Надо сказать, что полиглотом он не стал, но это ему помогло легче и быстрее вписаться в окружающую среду, когда он вскоре пошел в детский садик.
И тогда Данечка начал плавать в двух языковых стихиях.
И чем больше и дальше он плавает, тем органичнее вписывается в свою родную английскую речь и тем больше отдаляется от языка дедушки и бабушки.То есть он прекрасно понимает все, о чем мы говорим. Более того, частенько проявляет живой интерес к темам, которые не ему адресованы и в которые ему совсем не обязательно вникать. И когда в таких случаях мы переходим на полушепот, он уменьшает звук детской телевизионной программы, чтобы не пропустить важную информацию. Что нам с женой Анной остается? Мы переходим на идиш или украинский не столько в надежде на то, что внук станет еще большим полиглотом, сколько ограждая его от ненужных бытовых новостей.
Понимать-то он понимает. И на том спасибо. А вот говорить… Тут сплошные проблемы. Похлеще, чем у малолетних героев книги Корнея Чуковского. Я позволю себе привести некоторые лингвистические вольности Данечки. И, да простит мне читатель, если отдельные его грамматические изречения выходят за рамки «от двух до пяти». В конце концов дело не в этой строжайшей возрастной ограниченности. Пусть что-то необычное или забавное он произнес, когда ему было пять с половиной или шесть…
Итак…

ПОД ДВЕРЕЙ
Ночью в доме произошло локальное ЧП. Где-то на верхнем этаже прорвало водопровод. Ручейки, струящиеся сверху, дошли и до нашей квартиры. Внук ночевал у нас. Он сладко спал и ничего не подозревал о случившемся. Проснувшись, заметил в коридоре следы «потопа»..
— Под дверей мокро, — тревожно воскликнул он и высказал неожиданное предположение: — Наверно. кто-то написал.
Поскольку у нас в квартире нет ни кошки, ни собаки, ни других представителей животного мира, соображение внука показалось неубедительным.
Однако с тех пор он взял на вооружение изобретенную им грамматическую форму. И когда соседи подбрасывают нам периодическое издание, Дэниел выкрикивает:
— Под дверей газета…

ПРАВИЛЬНЫЕ НОГИ
В возрасте двух-трех лет внук частенько обувался шиворот-навыворот: то левую туфельку на правую ножку, то наоборот. Однажды он спросил:
— Бабушка, я обул обувь на правильные ноги?

ВКЛЮЧИТЬ… ЗОНТИК
Я завел автомашину. Данечка спрашивает:
— Что ты делаешь?
— Включил двигатель.
На следующее утро мы идем с внуком гулять. На небе грозовые тучи. Я беру зонтик. Малыш задает вопрос:
— Дедушка, можно нажать кнопку и включить зонтик?
Он идентифицировал зонтик с двигателем внутреннего сгорания.

ТЫ МЕНЯ ПРОСНЕШЬ?
— Данечка, спи, дорогой, уже поздно.
— А утром ты меня проснешь?
Вряд ли в России ровесник Дэниела изобрел бы такую грамматическую форму. Но мой-то внук живет в замкнутом лингвистическом русскоязычном пространстве. Какой с него спрос? Главное — мы его поняли. И разбудили вовремя.

ДВА РАЗА — ХОРОШИЙ
— Данечка, до свидания. Ждем тебя завтра утром. Ты будешь завтра хороший?
— Я буду завтра два раза хороший и два раза плохой, — оговорил себе условия поведения внук.
Боевая ничья!

ПОРВАЛ КРАСОТУ
Золотой осенний день. С дерева ветром снесло веточку с багряными листьями. Данечка играл с веточкой, пересчитывал листочки. Потом у малыша возник конфликт с дедушкой, и он в сердцах порвал веточку.
— Что ты сделал? — возмутился дедушка. — Это ведь такая красота.
Вернувшись домой, внук с порога сказал бабушке:
— Извини меня. Я порвал красоту. Это был подарок для тебя.
На глазах мальчика сверкали слезы.

МОЕ ИМЯ НАЗЫВЕТСЯ…
— Мальчик, как твое имя?
— Мое имя называется Дэниел.

ТЫ ОТ МЕНЯ НАДОЕЛА
Дочка с зятем уехали на две недели в отпуск, и Даненчка правил у нас бал. Порой не по злому умыслу, а просто резвясь, переступал грань дозволенного.
— Я уже от тебя устала, — сказала как-то бабушка. И шутя, любовно добавила: — Ты уже мне надоел.
За день до приезда родителей Данечка решил ее успокоить и изрек фразу немыслимой, несуразной грамматической конструкции:
— Ты от меня надоела, бабушка дорогая? А я от тебя надоел и затра поеду домой.

ДАДУ…
Данечка общается с ровесниками, конечно же, по-английски. Этих детишек — в отличие от их дедушек и бабушек – уже очень условно можно назвать русскоязычными. И невольно радуешься, когда эти четырехлетние хоть изредка обращаются друг к дружке на языке предков. Но отсутствие постоянной языковой практики порой порождает такие лингвистические перлы, что хоть стой, хоть падай.
— Даня, ты завтра придешь кататься на качелях?
— Приду.
— А дашь мне твою машинку поиграться?
— Даду, — с благородным чувством товарищества ответил внук.

ВСТАВАЮ…
— Данечка, уже утро. Пора вставать.
— Я вставаю.
Что тут скажешь, у мальчика своя лингвистическая логика. Она построена, надо полагать, на определенной грамматической аналогии: играть — играю, летать — летаю, мешать — мешаю, открывать — открываю, наблюдать — наблюдаю… Почему же тогда не «вставаю»?
Между прочим в его лексикон органически вписалась и придуманная внуком форма: «я ночеваю».

ЗАКРОЙ ОКНЫ
В открытые окна автомобиля на хайвее врывается ветер. Даня говорит с ударением на первом слоге:
— Дедушка, закрой окны.
— Данечка, как ты говоришь?
Малыш переносит ударение на второй слог:
— Закрой окны.
Далее происходит обмен мнениями в области лингвистики.
— Данечка, надо говорить «окна».
— Но это ведь не одна окна. Значит, окны, — убежденно произносит он.
Вот что значит интуитивное чувство языка, оторванное от живой разговорной практики и русскоязычной среды. Мальчик и в данном случае исходит из соображений аналогии. На его слуху варианты: машина — машины, корова — коровы, чемодан — чемоданы, компьютер — компьютеры и так далее и тому подобное. Почему же слово «окно» должно, дескать, выпадать из этого ряда? Вот так и родилась формальная грамматическая кострукция. Кого винить? И надо ли? А, может, отдать должное конструктивно-филологической сообразительности малыша?

ЗНАЙКА
Внук пошел в детский сад. Там детей стали потихоньку обучать уму-разуму. Наш малыш, как, впрочем, и некоторые другие, предпочитали резвиться, а не постигать истины.
— Даня, надо прилежно учиться. А то будешь незнайка.
— Я буду знайка, — многообещающе заверил нас малыш. Дай Бог.

ДОМНАЯ
— Смотри. По улице бродит бездомная кошка.
— Нет, — возразил Дэниель, — она домная. Она живет в этом доме.

В БЕЛОМ УГЛЕ
— Бабушка, ты будешь в угле? — решил проявить юмор внук.
— Почему ты решил? Уголь черный-черный. А у меня белое-белое платье.
— Тебя дедушка не поставит в угол? — улыбнулся малыш, явно довольный своей шуткой-гиперболой. — Если поставит, будешь в белом угле.

ДОСТОИНСТВА НЕДОСТАТКА
— Данечка, почему ты со своим братом Максимом говоришь по-английски, а со мной только по-русски?
— Потому что ты плохо говоришь по-английски, — поставил однозначный диагноз внук.
Что правда, то правда. Но это тот недостаток, который в данном конкретном случае оборачивается своим достоинством. Мой весьма посредственный разговорный английский способствует тому, что Дэниел общается со мной по-русски. И это та единственная — или почти единственная — ниточка, которая связывает его с языком Пушкина и Толстого.
Нет худа без добра.

ДУХ ПРОТИВОРЕЧИЯ
Эта маленькая история не про Дэниела, а про соседского мальчика.
— Как тебя зовут? — спрашивают его.
— Я хороший мальчик.
— Как зовут твою маму?
— Мама в магазине.
— Как зовут твоего папу?
— Папа на работе.
Берущий интервью переворачивает пластинку:
— Папа на работе?
— Папу зовут Феликс.
— Мама в магазине?
— Маму зовут Фаня.
— Ты хороший мальчик?
— Меня зовут Фима.
Вот что значит дух противоречия. Впрочем, это характерно для детей на всех континентах. Почему не проявить характер, не сделать все наоборот? И это — с самого раннего детства.

ДРУЖУСЬ
— У меня есть хороший товарищ. Его тоже зовут Дэниель. Я с ним дружусь.
— Почему ты говоришь «дружусь», а не «дружу»?
— Но я же с ним играюсь. Значит, и дружусь.
Что тут скажешь? Как возразить? Рассказывать ему о различных грамматических формах, исключениях из правил и проч.? Но это уже попахивает диссертацией. Данечке будет скучно. И еще подумалось: у внука хорошая память. Я как-то ему сказал:
— Подружись с хорошим мальчиком.
И вот ответ: «дружусь» — сделал, как дедушка хотел.

ОЧЕНЬ ПРАВДА
— Скажи, внучек, сколько можно пялиться в телевизор? Выключай.
— Дедушка, ну еще пять минут.
— Даня, так ты же полчаса тому назад просил, чтоб тебе разрешили смотреть еще пять минут.
— Теперь я говорю очень правду.

ВЕШАЛКА, ЧТОБЫ ВЗВЕСИТЬ?
— Надо взвесить, сколько яблок в этом ящике, — услышал Дэниел беседу бабушки и дедушки.
— А где же вешалка? — подал голос внук, имея в виду, конечно, обычные весы.

ДАВАЙ ПЛЮСАТЬ
Даня любит арифметику. Вначале на уровне 12 плюс 47, а потом на уровне столько-то тысяч плюс столько-то миллионов.
— Дедушка, давай плюсать, — предлагает он, не подозревая, что урезал слово «плюсовать». Как говорится, краткость – сестра таланта. Вот такая детская технология.

КАШНЫЙ МАЛЬЧИК
А вот еще одно словообразование. Бабушка спрашивает:
— Даня, ты любишь кашу? Сварить тебе?
— Да, я кашный мальчик.

ЦЕЛУЮСЬ НА ТУРУ
Играем в шахматы.
— Данечка, ты целишься офицером на мою туру?
— Нет. Я на твою туру не целуюсь.
Вот так, господа.

УСЕНИЦА
— Вот усеница, — привлек мое внимание внук и показал на извивающуюся по тротуару гусеницу.
Я восхитился лингвистической наблюдательностью мальчика. А ведь и вправду это червеобразная ползучка больше смахивает на вьющийся ус, чем на гуся.

С ПРЫГНОЙ ДОСКИ
— Дедушка, я сегодня был в бассейне и прыгал в воду?
— Откуда же ты прыгал, Данечка?
— С прыгной доски.
— Она длинная в бассейне возле вашего дома?
— Нет, в бассейне возле вашего дома прыгная доска долгее.

ОТ КНИЖКОВ
— Внучек, почитать тебе книжку?
— Мне уже от книжков голова разболелась.
И при этом малыш включил телевизор. Вот как. От телепередач со сплошными монстрами головушка не болит.

ЭТО ТАКОЕ ЖЕ
Нередко, чтобы пополнить свой скромный лексический запас английского, я обращаюсь за консультацией к Дэниелу. Надо сказать, что он охотно и с большим знанием предмета помогает мне. Мне приятно, что он чувствует малейшие оттенки слов. В этот раз, прочитав в англоязычной газете какую-то мрачную статью о криминальных проблемах, я поинтересовался:
— Какая разница между словами prison и jail?
— Это такое же, — кратко ответил он. — Плохое.

ВОТ ЭТО СООБРАЗИТЕЛЬНОСТЬ
Это об одной девочке, ровеснице Дэниела. Она никак не могла произносить как следует букву «р», сильно картавила. Ее бабушка и дедушка, наши соседи, обучая, наставляли ее:
— Скажи слово «рыба».
Смышленная девчоночка бойко отвечала:
— Фиш.

ВОКРУГ ДОЖДЯ
По небу плыли мрачные черные тучи. Я сказал внуку:
— Дождь в воздухе висит.
Он воспринял это буквально и спросил:
— Покажи. Где он висит? На какой веревке?
Через несколько минут заструились капли. Я засвидетельствовал:
— Дождь пошел.
— Почему ты говоришь «пошел»? Где у дождя ноги? Человек пошел, а дождь полил.
Хлынул ливень. Мы спрятались под навесом. Я сказал: — Смотри: дождь льет, как из ведра.
Даня возразил:
— Как из цистерны. В ведре немного воды.
Я не стал вдаваться в дискуссию и объяснять малышу, что в каждом языке есть краткие выразительные изречения, которые не надо понимать буквально, что тысячи замечательных афоризмов украшают и русскую, и английскую речь. Человек впитывает их с детства и не задумывается, что в абсолютно прямом смысле эти образные выражения, живущие у него в подкорке головного мозга, как бы воспринимаются нелепо, теряют четкую логическую нить.
Подумал: подрастет малыш и сам поймет все это удивительное волшебство человеческой речи — независимо от языка: русский ли он, английский или идиш.
Самое отрадное, восхитительное и забавное событие произошло через несколько дней. Мы вышли с внуком прогуляться. И что же? Опять на небе низкие грозовые темные тучи. Даня посмотел на них и произнес:
— Дедушка, дождь в воздухе висит.