Александр Черный | Есть ли рыцари в Одессе?

Сегодня, 23 февраля, старшее поколение празднует День Советской Армии. И как праздник Победы, который отмечают ветераны, а сегодня и весь Израиль, так и день Сов. Армии будит воспоминания молодости. Вот и мне захотелось вспомнить небольшой эпизод из моей службы. А так как служба у меня была очень уж нестандартна, то может кусочек памяти будет интересен и вам, мои читатели.

Старые одесситы, наверное, до сих пор помнят, а многие слышали о ведущей одесского телевидения – Неле Харченко. Это была обаятельная, умная и с одесским юмором ведущая. Наверное, большая часть мужского населения Молдаванки, Пересыпи и Дерибасовской была влюблена в неё. В те времена Центральное телевидение ещё не доходило до Одессы. Телепередачи шли в прямом эфире, ещё не было видеомагнитофонов. И вот Неля как-то решила провести в прямом эфире передачу «Есть ли рыцари в Одессе?» Это уже позже появились «Одесские джентльмены», но Неля первая создала такую передачу. Передача должна была транслироваться из цирка, были отобраны кандидаты и назначен день трансляции. Какое это имеет отношение к службе гвардии рядового Александра Черного? Потерпите, узнаете.

Когда наступило время надеть форму (1965 год), я работал ассистентом кинооператора на Одесском корпункте Украинской и Центральной студий документальных фильмов. Кинооператором был Всеволод Львович Ковальчук, лауреат Сталинской премии, оператор, прошедший с кинокамерой всю войну. Он, Роман Кармен и Владимир Николаевич Назаров были выпускниками Одесского кинотехникума. Это уже потом появился ВГИК, а тогда это было первое учебное кинозаведение в Сов. России. Его преподавателями были кинооператоры студии Ханжонкова, которые остались после бегства белых. Помните «Рабу любви» Никиты Михалкова? Так это об этом. У В.Н. Назарова я начинал учиться во Дворце пионеров. А когда закончил школу, он и Бума Блогерман дали мне характеристику для В.Л. Ковальчука. Вот и начал я свой путь у этого большого мастера кинорепортажа. О многих событиях, которые тогда произошли и которые мы снимали можно много рассказывать, но я веду свой рассказ ко Дню Сов. Армии. Помните? И когда настало время одеть мне форму, меня призвали служить не только рядовым, но и кинооператором киностудии Одесского военного округа. Располагалась она на 7й станции Большого Фонтана. А моим начальником стал политотделовец, капитан Григорий Хананович Шапиро! Уловили? Ещё раз — Григорий Хананович Шапиро. По моему мнению, ему давно пора было быть подполковником, но был он упрямцем и паспортные данные не менял. Внешне он был похож на Чарли Чаплина, даже походка у него была похожая. Так что когда мы появлялись перед строем, дружное ржание и подъ-бки неслись нам вслед. При этом на учениях я таскал на себе «Калашникова» с магазинами и кинокамеру в комплекте.

Тексты для сюжетов нам писал старлей, корреспондент, Слава Григоришин.

Какое это отношение имеет к красавице Нелли Харченко? Самое прямое.

Так вот, этот Слава прошел отбор и должен был принять участие в конкурсе «Есть ли рыцари в Одессе?» Он забросил службу и только и занимался подготовкой к передаче. Подозреваю, что интересовала его не сколько сама передача, сколько Неля. Уж очень он хотел произвести на неё впечатление. И по закону подлости, за несколько дней до трансляции, в округе объявили учения, части вывели на полигон и мы отправились снимать киножурнал о боевой и политической подготовке славных воинов СА. Снимаем, а Славка скулит и причитает, что он не попадет на передачу. И, наконец, он решился. Вечером, когда я сидел в походной лаборатории и занимался проявкой, заявился Слава и заговорщицки попросил: «Саня, я забираю «Газик» и еду в Одессу. А если меня спросит Дед, скажи, что я поехал собирать материал по частям».

А Дедом был Виктор Георгиевич Костров, полковник, начальник политотдела и крутой мужик. Вожусь я с материалом, как вдруг открывается дверь и заходит трясущийся от страха Григорий Хананович Шапиро. «Черный, – трагическим голосом говорит он, – где Григоришин?» А я ему: «Мол, по частям отправился». А, он махнув рукой, проговорил: «Врешь ты, иди, тебя Костров зовет».

Захожу в палатку Деда, докладываю по форме. Вокруг политотдельцы в учтивой форме склонились. Вижу, сидит он у телевизора, на голове папаха, сам весь красный, как буряк, а на земле валяется вдребезги разбитый телефон. Это был высший момент его гнева, дальше только шло обещание отправить служить на китайскую границу.

«Чёёёрный, – вопрошает он, – где Григоришин?» Чует мое сердце, что дело пахнет нафталином, но докладываю: «Старший лейтенант Григоришин сказал, что…(далее по тексту)». «Врешь, – взвился он, – полковника обманываешь!»

И тут он увидел по телевизору такое, что папаха свалилась со лба, и он заорал: «Да вы посмотрите! Чтобы офицер Сов. Армии перед какой-то бабой на колени бухался, цветы дарил. Да я его на китайскую границу, разжалую. Приедет, сразу на гауптвахту!»

«Слушаюсь, слушаюсь», – затрещали политотдельцы. Обо мне они похоже забыли. А в это время что-то интересное произошло на экране. И слышу я голос Нели Харченко:

– Победителем конкурса «Есть ли рыцари в Одессе?» стал офицер Советской Армии Мирослав Григоришин!

Из ящика раздаются бурные аплодисменты зрителей. Гоголевская пауза. Все смотрят на Деда. Он вытер со лба пот и проговорил:

– Да, а ведь не посрамил этот засранец звания офицера Сов. Армии.

Политотдельцы дружно закивали – не посрамил товарищ полковник, не посрамил. Тут он вспомнил обо мне: «А ты чего тут стоишь, марш в свою будку, чтобы у меня завтра фильм был готов!»

У меня отлегло, а поздно ночью заявился Славка. Был он на взводе, притащил коньяк, а я ему рассказал всю историю. Славка загорюнился: «Как же так, я же ему антенну поломал. Видно связисты починили»…

Вот такой эпизод из своей солдатско-киношной жизни я вспомнил ко Дню Советской Армии.

Александр Черный