Александр Глушков | О толстых журналах — и не только

Ответ Валерию Румянцеву на статью «Тиражи и виражи литературных журналов»

Читайте Валерий Румянцев | Тиражи и виражи литературных журналов

– Читаете ли вы толстые журналы?

– С чего бы? Мне что, делать больше нечего?

А, и действительно? Что есть в бумаге такого, что днем с огнем не найти ни в электронном виде, ни в жизни, ни в любви? Все есть. Да, много. Да, больше, чем нужно. Даже любителю хорошей литературы ничего искать не нужно, все принесут на дом, да с поклоном. И, если угодно, в рот положат. И попросят пожевать. И непременно спросят: «Как? Вкусно? Добавочки не желаете?».

Жаловаться, что никто ничего не читает, не нужно. Люди читают. Читают то, что им нравится. Гоголя или Некрасова не читают, а разные «новости» в социальных сетях нарасхват идут. Кошечки, собачки, цветочки, пейзажики, разные события, стихотворения и эссе. В моде снова «сказочки» для взрослых и недорослей. Их тоже хватает, но «классных» — «маловато будет». Хорошую, качественную сказку (роман, повесть, рассказ) создать трудно. Знаете, веселые окончания, почему-то (спасибо, Голый Вуд), многим нравятся. А грустные, сентиментальные, тяжелые и тоскливые? Иными словами, ничего толстый журнал предложить читателю не может. Может похвастаться чуть лучшим качеством, чем основная масса публикаций в интернете и все.

Для меня интересно то, что человеческое внимание к хорошей поэзии существует, что поэзия, как таковая, существует, что, так или иначе, она присутствует и в «толстых» журналах. Но мы все разные, поэтому всем нравится это самое «разное». А в журналах (как, в прочем, и в основной массе электронных изданий) все, чаще всего, однотипное и однобокое. Нет, бывают и исключения из этого «правила», но не из номера в номер, а «как Бог на душу положит». И здесь мы подходим к пресловутой «редакционной политике».

Это – плохо? Нет. Это – никак.

До определенного момента жру-нал от журнала отличался сильно. Они – были разными во многом. И газеты были разными, и приложения к ним. И люди находили, естественным образом, свое, нужное им. До сих пор старые номера пользуются спросом, а новые? А новые существуют.

Я говорю о том, что все существующие журналы, за редким исключением, являются бледными копиями той универсальной формы, которую наши предки, путем проб и ошибок в свое время, выпестовали. А форма такого журнала устарела. А есть ли новые формы? Как ни странно, но есть. Например, социальные сети, которые, по сути, являются формой современного нам с вами журнала. Так читают ли сегодня журналы, и если читают, то какие?

Другой формой электронного журнала являются литературные сайты. Их много. Но принцип, практически, у всех, один. Они могут предоставить «возможность» для «творчества» самым широким кругам населения, дают возможность «опубликовать», а затем и «обсудить» эти публикации внутри своего сообщества. Для меня интересно, что некое живое начало во всем этом есть. Саморедактирование. Внутренняя цензура. Здесь просто видно, что хорошо и пользуется спросом, а что дурно и спросом не пользуется. Это не всегда высокохудожественно или интересно для всех. Зато таких сайтов много и можно выбрать из них что-то себе по вкусу.

Жалобы на то, что в «толстых и известных» журналах печатают только определенных людей, бессмысленны. Чем старше я становлюсь, тем больше мне хочется сделать приятное «своим» людям. Разве это плохо? Нет, это нормально, по-человечески понятно, а потому и приемлемо. Мир стал Большой, ребята. На всех его сегодня хватает. Публикация в «известном» журнале ничего не дает авторам, потому что главное – это читательский интерес и внутренняя самооценка, а не «известность». Но – вокруг море разливанное интересных вещей. Поэтому и литература сегодня живет не в журналах, а внутри определенных сообществ. И поэтому редакции выражают интересы только определенных «окололитературных» кругов и их содержание (журналов) интересно только этим определенным кругам. Где вас заметят, если вы уже будете значимой величиной. Не раньше.

Есть ли выход? Сколько угодно. Нужно перестать тиражировать известное, точно обозначить политику партии, экспериментировать с формой существования в этом БОЛЬШОМ МИРЕ, отступить от привычного и удобного. Как только появится свежий ветер и большой парус, журналы станут нарасхват. В любом виде. В любое время года.

И последнее.

Когда какой-то конкретный автор переходит на личности, точнее, на свои представления о том, что плохо и хорошо, тогда все хорошее, умное, точное и заканчивается. И начинается – глупость. Понимаете, тот, кто читает эту статью (любую статью) не всегда имеет возможность объективно оценивать. Или прочесть источник, предварительно рассчитав напряженность балки. Поэтому, соглашаясь, например, со статьей Валерия Румянцева, с его безусловно верными замечаниями, читатель невольно подчиняется «диктату» автора. А подчинившись, соглашается с его вкусовыми пристрастиями и оценками. Я читал, например, в «Знамени» (№11 за 2017 г.) подборку Андрея Пермякова. И моя оценка – хорошая поэзия. Да, своеобычная, но поэзия и должна быть такой. Я так думаю. Особенно сейчас. А Валерий Румянцев в статье меня подводит к тому, что это полная ерунда. И так этот автор поступает по всему спектру обсуждения. Это удобно. Ему удобно. То точно, емко и справедливо, то глупо (на мой взгляд) и претенциозно. Поэтому, хочу подчеркнуть, что все, что я здесь вам рассказал – не факт. Просто, я именно так все это вижу. А Вы?

Александр Глушков