Александр Ралот | Дело о могиле № 446

24 апреля 1918 года на территории берлинского кладбища тихо и незаметно хоронили покойника. Говорили, что он вроде бы был русским поданным и намедни скончался от заболевания почек в клинике «KrankenhausWestend».

Молчаливая, неброско одетая во все чёрное, дама бальзаковского возраста оплатила все положенные в таких случаях расходы (за дубовый гроб второго сорта 500 марок, за место, не на центральной аллее – 51 марку 50 пфеннингов). Не уронив ни единой слезинки, тихо склонилась над вырытой могилой. Подняла ком земли и бросила на крышку гроба. В отличие от женщины природа решила как следует оплакать усопшего. Небо быстро затянулось свинцовыми тучами, раскатисто грянул гром, весенний дождь что есть мочи обрушился на кладбище. Служащие быстро закончили дело, начатое женщиной в чёрном и установили табличку с номером 446. Ни имени, ни фамилии усопшего на ней обозначено не было. Человека, прожившего всю свою жизнь по первому разряду, похоронили весьма скромно — по второму.

***

В самом начале 1909 года ведущие газеты Российской империи на своих страницах устроили грандиозный скандал. Революционеров различных течений и руководство царской охранки лихорадило. Причиной тому стало предание широкой огласки некоторых тайн департамента полиции. В которых руководители охранного отделения были уличены, как минимум, в преступной халатности и были вынуждены оправдываться в суде. Более того, в эти дни состоялось экстренное заседание Государственной думы, на котором премьер-министр Столыпин, сам жертва террористического акта, начал со всей своей горячностью защищать виновника столь бурного скандала. Его позиция в целом была понятна. Ни он лично, ни высокие государственные чины не хотели выносить сор из избы. Но товарищи по революционной борьбе прощать провокатора совсем не собирались.

Партия эсеров 8 января 1909 единогласно вынесла ему смертный приговор.

***

Фишель и Сара владели малюсенькой лавкой. Торговали ни шатко ни валко мелким ширпотребом и слыли евреями-неудачниками. Тем не менее им удалось определить своего сына в одну из самых престижных гимназий города. Именно в ней грызли азы науки выходцы из самых состоятельных семейств города. Родители мечтали о том, что их отпрыск не унаследует захудалую лавку, а станет как минимум преуспевающим инженером или известным банкиром. Но окончить престижное учебное заведение молодому человеку не удалось. Пришлось зарабатывать на хлеб насущный, писать небольшие заметки в различные газеты, работать помощником фабричного инспектора. Однажды взял да и украл у знакомого купца партию масла. Городские полицейские начали дознание. Но расспрашивали не столько о краже товара, а всё больше о распространении прокламаций, призывающих на борьбу с царским режимом. Юноша, не дожидаясь ареста, из города уехал. И объявился в благополучной Германии, в городе Карлсруэ, в качестве студента местного политехникума. Но Германия — не Россия. Страна дорогая. Шагу бесплатно не сделаешь. Деньги от реализации украденного масла быстро закончились. На помощь стариков-родителей рассчитывать не приходилось. И тогда студента осенило. А что если стать доносчиком-информатором. И он предложил русской полиции свои услуги. Написал письмо начальнику Ростовского управления, полковнику, предложил взаимовыгодное сотрудничество. Брал на себя не бескорыстное обязательство сообщать о политических разговорах и конечно о всех противозаконных делах русских эмиграции в Германии.

Полковнику в целом понравилась идея доброхота. Однако в скудной кассе городского жандармского управления просто не была предусмотрена подобная статья расходов. Письмо студента переслали в столицу, конечно, с соответствующими комментариями. Нужные деньги там сыскались. И завертелось.

Эсеры в то время начали бурную террористическую деятельность. И их новый товарищ довольно быстро создаёт специальную боевую организацию БО. Как говорится, «слов из песни не выкинешь», наш герой обладал недюжинными организаторскими способностями. Руководимая им БО была компактна, мобильна и подчинялась практически ему одному.

Охранное отделение, чьим тайным агентом является господин Раскин (именно под этой фамилией он числился в секретной картотеке ведомства), обязана вместе с полицией предотвращать любые подобные деяния.

Отрабатывая свои баснословные, просто запредельные гонорары тайный агент оперативно сообщал своему начальству о возможных террористических актах. И сам же принимал активное участие в их подготовке.

Убийство министра внутренних дел Плеве (по большому счёту одного из своих начальников по департаменту полиции), московского генерал-губернатора великого князя Сергея Александровича, провокатора попа Гапона были исполнены при его прямом или косвенном участии, тем не менее Раскин трижды оперативно сообщал полиции о готовящихся покушениях на самого государя-императора.

***

В начале двадцатого века из Англии в Россию вернулся Владимир Львович Бурцев.

Именно там он издавал тоненький журнал «Народоволец». В нём Бурцев призывал эсеров отказаться от убийства высоких сановников и сосредоточить все силы на казни самого царя. За свою статью «Долой царя!» полиция Великобритании арестовала издателя. Суд присяжных признал его виновным в подстрекательстве к убийству. Итог — полтора года лондонской каторжной тюрьмы.

И вот однажды, гуляя по Невскому проспекту, Владимир Львович разглядел в открытой пролётке самого руководителя БО эсеров. Без всякого грима. Тот, игнорируя основы конспирации, весело оживлённо беседовал с сидящей рядом эффектной дамой. Бурский оторопел. Посмотрел ещё раз. Всё верно — он! И тогда в его голове зародилась мысль, что так может поступать лишь человек, абсолютно не боящийся людей из охранного отделения. То есть попросту — предатель. Но это ещё требовалось доказать. И Бурцев кропотливо, буквально по крупицам, стал собрать улики. А как же иначе. В противном случае руководство партии эсеров ему ни за что не поверит.

***

Между тем Раскин, дабы поднять свой престиж в глазах однопартийцев, убедил руководство в необходимости постройки специального аэроплана и мини подводной лодки для организации покушения на государя-императора. На что должны были пойти практически все деньги имеющиеся в распоряжении партии. А потом очень грамотно сорвал готовящуюся операцию. В то же время он выдал полиции план покушения на министра внутренних дел Дурново, свалив всю вину за срыв операции на Бориса Савинкова. Набирал очки как в партии эсеров, так и в департаменте полиции. Сидел на двух стульях и не боялся последствий.

***

Владимир Львович Бурцев стоял на перроне и высматривал нужного ему пассажира. Он очень хотел с ним поговорить. Наконец пассажир поспешил занять место в вагоне. Бурцев незамедлительно последовал за ним. Они проговорили целых шесть часов. Пока поезд Кёльн ­— Берлин не прибыл на конечную станцию. Владимир Львович добился, чего хотел, а именно публичного разбирательства дела самого засекреченного члена партии эсеров.

Спустя некоторое время, поочерёдно, на нескольких конспиративных квартирах в Париже, его с пристрастием допрашивали самые известные народовольцы: Пётр Кропоткин, Вера Фигнер, Герман Лопатин. Бурцев убеждал, доказывал, спорил. Вначале ему никто не верил. Уж слишком был велик авторитет обвиняемого в предательстве человека. Но время шло. В конце концов, скрупулёзно изучив все материалы, представленные Бурцевым, и в очередной раз выслушав его аргументы, признали его правоту. На Раскина устроили облаву и нашли на бульваре Распай. Он жил в многоэтажном доме, на самом последнем этаже. Следить за предателем должен был эсер Владимир Зинзинов.

***

В квартире на верхнем этаже с наступлением темноты погас свет.

«Лёг спать», — подумал Зинзинов и со спокойной совестью покинул свой пост. Больше Раскина никто не видел. Приговорённый к смерти только этого и ждал. Он спокойно покинул Париж. Обосновался в Берлине и тихо жил там по документам, которые ему выдало Министерство иностранных дел Российской империи.

***

После революции Владимир Львович Бурцев вернулся к своей привычной работе. Стал выпускать газету нового типа. Она называлась «Наше общее дело». Однако он смог издать всего один номер. Коммунистам совсем не понравился призыв размещённый на самом видном месте: «Граждане, спасайте Россию». Незамедлительно последовал приказ самого Троцкого. Владимир Львович оказался политзаключённым петропавловской крепости под номером 1 в истории Советской России. Однако спустя некоторое время, власти, проявив несвойственный им гуманизм, Бурцева выпустили. И он через Финляндию смог добраться до Франции. Где и занялся своим любимым делом. Стал разоблачать предателей, на этот раз — большевиков. Но ни белоэмигранты, ни, тем более, парижане, большого интереса к подобным фактам не проявляли.

***

Спустя пару десятков лет табличка с могилы №446 куда-то исчезла. Странное захоронение более никто не навещал.

Максим Горький одно время загорелся идеей написать большой роман. Даже придумал для него название – «Провокатор».

***

Собираясь написать не роман, а всего лишь небольшой рассказ, я было хотел озаглавить его «Король провокаторов», но передумал. Потому что правильнее будет назвать его настоящим, подлинным именем, данным нашему персонажу при рождении. И ты, дорогой мой читатель, конечно же, мне в этом поможешь.

——————————

Ответ: Евно Азеф