Алла Фельдман | Если бы оказалось впустую
Об авторе
Родилась в Украине, город Запорожье (1952 год).
Детский сад, школа, ВУЗ — все как у всех, наверное. По образованию технарь. Проработала в НИИ до рождения первого ребенка и дала себе страшную клятву поменять профессию на любую другую (рассматривались варианты от парикмахера до экскурсовода). Какое-то время сидела дома, растила сыновей и действительно водила экскурсии, принимала активное участие в работе Запорожского киноклуба «Восхождение» (названного так в память о Ларисе Шепитько). Когда младшему сыну исполнился год, неожиданно для окружающих и для себя приняла предложение занять должность редактора в Запорожском межобластном отделении КИНОЦЕНТРа. Так хобби стало профессией, которой были отданы десять интересных и насыщенных лет (с 1981 по 1990 включительно). Затем — директор альтернативного кинопрокатного бюро, занимающегося показом фестивальных фильмов. С 1992 по 1994 — директор кинотеатра «Победа».
В 1994 году — переезд в Москву и работа в компании РОСИНТЕРФЕСТ (проведение фестивалей, гастрольных туров для хоров, оперных солистов, симфонических оркестров, балетных коллективов и т.п, как отечественных, так и зарубежных); готовила информационные проспекты, рекламные буклеты, занималась организацией пресс конференций. Участвовала в организации Гала-концерта в честь 70-летия Майи Михайловны Плисецкой в Большом и Мариинке.
В 1996 совершила еще один резкий поворот — ушла работать в еврейское образование (к этому времени младший сын стал соблюдать Традицию).
С 2004 года и до настоящего времени — литературный редактор еженедельника «Вестник «ГОЛОС ЯАКОВА»» (а также верстальщик, переводчик, автор прозы и т.д.). За последние 13 лет написаны десятки, а может быть сотни рассказов; повести «Кама», «Один голос в человеческом хоре», «Я буду счастливым, мама», детская сказка «Я-Я» и др. Переведены две первые книги из саги американского писателя Авнера Голда: «Обещанный ребенок» и «Сон». Почти все это публиковалось на страницах Вестника. В настоящее время вся семья пришла к соблюдению заповедей.
Если бы оказалось впустую
На краю царской России, в маленьком местечке жил-был еврей по имени Бецалель. Целый день учил Тору, был удачно женат (тесть давал ему полное обеспечение), родил с красавицей Златой двоих детей и ни о чем не печалился. Многие ему завидовали, а он благодарил Б-га за то, что имеет.
Так бы продолжалось и дальше, если бы тесть Бецалеля внезапно не умер. Вот тогда начались проблемы. Оказалось, старик был разорен и, после уплаты долгов кредиторам, от его капиталов ничего не осталось.
Как жить? На что?
Пошел Бецалель к своему учителю за советом:
— Что делать, ребе? Семья у меня. Доходов нет. А дети еду просят, и жена говорит, хватит учить святую Тору, пора работать!
Выслушал его ребе, удивился:
— И ты готов променять Тору на суету и мелочность этого мира? Ступай домой, успокой жену. Скажи ей, все в руках Вс-вышнего, не пропадете. Будут вам деньги.
И действительно, с тех пор Бецалель с утра до вечера спокойно сидит в Бейс-Мидраше, учится, а по четвергам к нему подходит помощник ребе и вручает конверт с деньгами. Ровно десять рублей. «Благословен Создатель! — думает с благодарностью Бецалель. — Все для Шабата купим, еще и до конца той недели хватит!»
Так и пошло. Жена, Злата, довольна, дети сыты, и самому Бецалелю хорошо — он Тору учит, у ребе в лучших учениках ходит.
Через год у Бецалеля прибавляется семейство, и жена берется за свое:
— Иди, работай! Хватит учиться, и так уж, смотри, какой грамотный. А только твоей учебой сыты не будем. У всех мужья как мужья, а ты – вечный школяр!
Опять Бецалель стал просить совета у ребе. И опять услышал в ответ:
— Успокой жену. Напомни ей, что все в руках Вс-вышнего.
Пошел он домой, передал жене слова ребе. Теперь по четвергам он стал получать конверт с пятнадцатью рублями. И продолжалось так целый год, пока не родился еще один ребенок, после чего жена снова завела знакомую песню:
— Иди, работай, зарабатывай нам на жизнь…
История повторилась, еврей пошел к ребе, тот успокоил его, и, между прочим, с той поры сумма в конверте была уже двадцать рублей.
Так продолжалось несколько лет. С прибавлением каждого нового ребенка жена принималась пилить мужа, он шел к ребе, получал поддержку, — сумма в конверте возрастала пропорционально числу детей. И если бы кто-то пожелал заняться арифметикой, то без труда бы вычислил, что на каждого малыша этот хасид получает по пять рублей в неделю.
Но вот, жена Бецалеля родила десятого ребенка. И опять он был вынужден пойти к ребе, зная заранее, каким будет ответ.
Действительно, ребе сказал ту же фразу:
— Все в руках Творца, не пропадете, — но почему-то в ближайший четверг не было конверта с деньгами. Не было денег и через неделю, и через две – ни копейки!
Жена рыдает, дети еду просят.
Еврей-бедняга чувствует, что почти сходит с ума. Идет к помощнику ребе, спрашивает, где конверт. Тот говорит, что конвертами не распоряжается, это не в его компетенции. Он, дескать, — только посланник: ему велят передать, он передает, не велят, не передает. И снова еврей идет к ребе, говорит, что, видно, на Небесах не хотят, чтобы он учил Тору, иначе, почему его бедные дети остались без крошки хлеба.
— Ну как мне не послушать жену и не пойти искать работу?! – подводит он итог своим сетованиям.
— Интересно, а почему бы твоей жене самой не начать работать? Ты бы учил Тору, а она бы зарабатывала для семьи! — говорит хасиду ребе.
— А дети? С кем будут дети?
— Ну что за вопрос?! Старшие присмотрят за младшими.
— Но что жена умеет делать?! – размышляет вслух Бецалель. — Только пеленки стирать, да у плиты стоять…
— А пусть торговлей займется. Дело нехитрое. Вот тебе в долг пять рублей, купи чего-нибудь, дай ей, посади на рынке, она продаст. Б-г поможет – за неделю, глядишь, и заработает!
Положение безвыходное. Взял Бецалель пять рублей, пошел в лавку, что на рыночной площади, купил двадцать пять фунтов перловки, посадил свою Злату на базаре, сказал: «Куплено по двадцать копеек за фунт, а ты продавай по полтиннику. Поняла?»
А тут и понимать нечего, наука нехитрая. Муж сказал, по полтиннику, значит, так и будет.
Села женщина с мешком перловой крупы, ждет покупателей.
Один подходит:
— Чем торгуешь?
— Перловкой, — отвечает она.
— И сколько берешь?
— Полтинник за фунт*.
— Ты что, уважаемая, заболела? Такая же точно крупа в лавке напротив вдвое с лишком дешевле!
— Не знаю, — говорит женщина, — мой товар — моя цена!
Другой покупатель подходит, тот же разговор ведет. Третий, четвертый – все одно и то же.
День сидит Злата, второй, — ничего не продала.
Утром третьего дня останавливается у рыночной площади элегантная повозка, из нее выходит управляющий графским поместьем и, поигрывая тросточкой, щеголем идет по рядам. Э, да тут новый прилавок! Подходит к Злате, из чистого любопытства заглядывает в мешок. Но, видно, одним погляденьем любопытство не удовлетворишь. Запускает он вглубь мешка руку, зачерпывает горсть, к глазам подносит, рассматривает, — хороша крупа на вид!
— Что это у тебя? Перловка? А почем? Что так дорого? В лавке напротив всего-то по двадцати копеек за фунт…
Женщина, конечно, на своем стоит:
— Мой товар — моя цена! Ничего не знаю, мне муж велел по такой цене продавать!
«Однако, — размышляет про себя управляющий, — недаром же такая цена назначена. А возьму-ка я весь мешок!» И забирает оптом, все 25 фунтов.
В этот же день подают графу на обед кашу. Пробует граф, пробует графиня, пробуют чада и домочадцы. М-м-м-м! Да такую вкусную кашу мы отродясь не едали!
Интересуется граф, велит позвать повара:
— Что за каша? Что положил в нее, шельмец?
Повар дрожит, в толк не возьмет, чего от него хотят, казнить будут или миловать.
— Ничего, — говорит, — не положил, все, как всегда, ваше сиятельство! Каша, она и есть каша… вода, крупа… Ну, соли чуток, ну, маслица…
— Как всегда, говоришь, — не верит граф, — врешь, небось?!
— Так чтоб провалиться мне на этом самом месте! — клянется повар. – Ну ей Б-гу, все, как всегда. Разве только крупу новую управляющий привез, из нее-то каша и сварена.
Зовет граф управляющего:
— Ну-ка, любезный, отведай каши! Хороша ли?
Управляющий взял тарелочку, деликатно ложечкой порцийку в рот отправил, не удержался, еще ложечку, еще… Не оторваться от каши. Съел все, что на тарелке было, вылизать постеснялся.
Так и вышло, что граф приказал управляющему, не медля, вновь направиться на рынок, всю крупу на корню скупить и выяснить, откуда у той торговки такой товар дивный. Кто поставщик? Может, удастся с ним напрямую договор заключить и по оптовым ценам все у него закупать.
Приезжает управляющий на следующий день на рынок, Злата на своем месте и мешок с перловкой около нее. Невдомек управляющему, что вчера с части вырученных денег этот мешок в соседней лавке куплен. Расплачивается управляющий за все двадцать пять фунтов и спрашивает:
— Откуда товар? Кто поставщик?
Злата в ответ:
— С этим не ко мне, к мужу. Это его коммерция. Я только продаю.
— Веди к мужу! — велит управляющий.
Приходят к Бецалелю, а тот говорит:
— Понравилась каша?! Слава Б-гу! Значит, не зря деньги плачены. А где беру крупу, так это, позвольте заметить, значения для вас не имеет, это моя коммерческая тайна.
Вернулся управляющий в имение, доложил графу. Граф говорит:
— Хорошо, ладно. Но почему ты только перловку купил? Езжай обратно и там же купи мне муки, манки, фасоли, гороху и всего остального, сам знаешь!
Теперь управляющий допытывается у Златы, почему только перловкой торгует. Вот, хозяин дал ему список: муки 100 фунтов, гороху 20 фунтов, гречки 50 фунтов, ну, и так далее…
Злата снова его к мужу посылает, а тот говорит:
— Обеспечил бы я вас всем, о чем просите, да вот только испытываю нынче материальные трудности, денег свободных, понимаете ли, нет, все в деле.
— Я дам деньги! — заявляет управляющий и вручает Бецалелю банкноты вместе со списком.
С тех пор пошла коммерция. Маленький прилавочек сменился большим, потом открыли лавку, появился круг постоянных покупателей. Работы полно, только успевай поворачиваться.
Жена говорит мужу:
— Не справляюсь одна. С утра до ночи на ногах, а потом еще бухгалтерией заниматься, когда голова на плечах не держится и глаза слипаются. Путаюсь, сбиваюсь… Неужели ты не можешь найти двух часов в день, чтобы помогать мне со счетами?! Всего два часа, а?
Согласился Бецалель, куда денешься.
Как-то приехал сам граф, чтоб лично познакомиться с этим коммерсантом. Прошелся по лавке, на полки посмотрел, покупателей, толпящихся в торговом зале, оценил и говорит:
— Бецалель, ты парень с головой. Открывай магазин готового платья, у тебя конкурентов и в губернии не будет.
— В жизни ничем таким не занимался, — говорит наш хасид. — Не имею представления, что носят, сколько стоит.
— Пустяки, — возражает граф, — я тебе подскажу, каталогами снабжу, ты все схватываешь на лету. Мне самому коммерцией заниматься не по чину, однако мы живем в такое время — здравомыслящий человек должен думать не только о том, как тратить, но и как зарабатывать. Станем компаньонами!
Так постепенно втянулся Бецалель в торговлю одеждой, роялями, мебелью, домами, лесом… Он все больше и больше работал и превратился в преуспевающего господина…
— Что ж, — говорил он жене, — Тора от меня ушла, видно на роду мне написано трудом жить. Ну, буду делать хесед!
Построили дом в два этажа. Во втором этаже живет Бецалель с семьей, в первом — гостиница для бедных. Каждый может прийти в этот дом, получить бесплатно кров над головой, вкусную еду, сердечный прием. А уходить соберется, так ему еще и подарок в дорогу дадут.
Добрая слава о Бецалеле идет по всей округе. Никто и не помнит, в какой нужде жила эта семья. Уважаемый человек, наш реб Бецалель!
Как-то приглашает его граф в гости. Вишневыми-сливовыми наливками потчует, о здоровье супруги и деток расспрашивает, а потом запирается с ним в кабинете, открывает сейф, достает шкатулку с драгоценностями.
Вынимает женины серьги старинные, еще ее матери к свадьбе подаренные, и по наследству к дочери перешедшие. Берет, значит, граф одну из них, говорит:
— Вот, умели делать, не то, что теперь. А жемчуг, жемчуг какой, смотри!
И правда! Крупная серая жемчужина изящно обрамлена витой золотой змейкой, а по змейке малые сапфиры блискучие вперемежку с бриллиантами.
— Хороша ли вещица? – спрашивает граф. – Бесценна! А вот вторая сережка. Одна оправа осталась, а жемчужины нет. Теперь и пятидесяти рублей никто за нее не даст!
Где и в какой момент та жемчужина выпала, как потерялась, никто не знает. Уже дом вверх дном перевернули – не нашли.
Вот такая большая досада, а для графини – горе и печаль. И на ту беду никто из ювелиров России и даже Европы подобным жемчугом не располагает. Граф уж писал, телеграфировал, телефонировал. Одна надежда на Индию. Там серые жемчуга тоже редкость, однако ж, вернее можно сыскать, чем тут. А Бецалель — единственный, кому граф доверяет больше, чем себе. И потому на Бецалеля весь расчет.
— Поезжай в Индию, добудь мне такую жемчужину. Даю тебе деньги на дорогу, пару лучших лошадей, кучера и час на сборы. За двое суток доберешься до Одессы, успеешь к отплытию парохода. Вот, шкатулочка с золотыми царскими червонцами, — чтобы жемчужину оплатить. А я тут пока буду печься о нашей коммерции. Разумеется, за время твоего отсутствия прибыль – пополам. А вернешься с жемчугом, озолочу! Договорились?
Бецалель вышел от графа, опомниться не может: то ли домой ему идти, то ли непонятно что. Ничего себе, поворот событий! Пришел кое-как в себя, побежал к ребе, чтобы совета попросить, благословения, а дверь заперта. Стучит, — никого. Еще стучит, — никто не открывает. Не может припомнить хасид, чтобы дверь в доме учителя когда-нибудь запирали. Он уже не стучит, он колотит так, что стены трясутся. Выходит помощник ребе и говорит:
— Не принимают!
— Пойми, — плачет Бецалель, — мне очень нужно! Если скажет, чтоб я никуда не ездил, останусь, не поеду!
— Не принимают! — повторяет помощник и запирает дверь изнутри на щеколду.
Делать нечего, лошади ждут, хасид отправляется в Одессу, садится на пароход и отплывает в Индию.
Опустим подробности первой недели. На десятый день капитан объявляет, что впереди по курсу одно из чудес света — необитаемый остров такой красоты, какой больше нет в целом мире.
— Корабль сейчас, — говорит капитан, — бросит якорь, пассажиры смогут сойти на берег, размять кости, собрать гербарий, поймать, при желании пару бабочек и т.д. Сигналом для возвращения будут три гудка: первый – предупреждение о скором отплытии, второй – все должны подняться на борт, третий, он же последний, – отчаливаем.
Бецалель спустился по трапу, отметил, что природа на острове действительно хороша. Но радости не испытал. Ходит угрюмо по берегу, чувствует, как щемит сердце, думает:
— Что это я? Зачем я здесь? И как могло со мной случиться такое?!
Сел на камень, локти на колени поставил, подбородок подпер, и так далеко унесся внутренним взором, что первых два гудка не услышал, а третий принял за первый. Разумеется, пароход ушел без него, унося с собой, документы, деньги и золото…
Встал Бецалель у кромки воды, смотрит на удаляющуюся корму, а она все меньше, меньше, вот уже сделалась точкой… и совсем исчезла. И такая на него навалилась тоска, такая печаль и одиночество… Хватает он себя за голову, рвет на себе волосы, выть хочется, а что толку, кто услышит…
Мечется наш Бецалель по берегу, как дикий зверь по железной клетке. То сядет на песок, то снова на ноги вскакивает. И вот, лишившись сил, засыпает. Ночь пришла, звездами высокое небо убрала, и они, равнодушные, мерцают себе вдали, и нет им дела до маленького беспомощного человека.
А утром начинает терзать Бецалеля жажда. Перед глазами океан, но вода солона. В отчаянии опускается он на колени и начинает молиться. «Вс-вышний, — просит он, — вспомни, как Ты пожалел Ишмаэля, который взывал к тебе из пустыни! Ты ведь принял его раскаяние, прими и мое!» И тут на холме, поодаль, видит Бецалель пляшущие блики, какие может отбрасывать только вода. Мираж? Да нет же, нет! Он вскакивает и бежит. Его глазам открывается маленький водопад с озерцом! Целое озеро чистейшей пресной воды! Первый порыв – упасть лицом в воду и пить… Вот он уже на коленях, но заставляет себя остановиться и благословить. Со всей подобающей каваной он благотворит Творца, создавшего воду. Напившись, Бецалель произносит: «…Благословен, Дающий жизнь мирам!» Ах, как остро он чувствует, что Вс-вышний позволил ему дожить до этого времени. Ему, почти отступнику… Он продолжает молиться, бить себя в грудь, плакать, просить Творца о прощении.
Но вот, чувство горечи и вины сменяются изумлением. Он словно впервые видит! Его окружают цветы, деревья, ароматные травы. И он благословляет.
В листве поют диковинные птицы. И он благословляет.
Он благословляет Творца за этот прекрасный мир, и за бескрайнее небо, и за морскую гладь. Он смотрит на море. Благословляет.
Ох, что это там, на горизонте? Корабль?
Бецалель нашаривает в кармане штанов спички, из сухих веток и морской травы разводит костер. Корабль приближается! Его заметили!!! Вскоре он оказывается на борту океанского лайнера, идущего в Одессу. Ему неслыханно повезло!
На время плавания он становится помощником кочегара. Тяжкий труд? А он и рад тяжелой работе. Она, по крайней мере, отвлекает от мыслей. Можно не думать, как он предстанет пред графом. Чем объяснит потерю золота, времени, всего… Прочь, эти мысли! Как Б-г даст, так и будет!
Сойдя на родную землю, он совсем не знает, что делать. В его кармане нет ни копейки, поскольку своей работой он оплатил проезд и еду. Одежда грязна и обтрепана, висит, как на пугале… В каком приличном обществе покажешься в эдаком виде?
В порту он прибивается к группе нищих-евреев – действительно, лучшей компании ему не найти. А когда слышит, что путь их лежит в его родной городок, лишний раз убеждается, что на все воля Б-га.
Они бредут, где побираясь, где промышляя поденным трудом, ночуя в стогах, или на сеновалах постоялых дворов. Голодные, грязные, подгоняемые мечтой – одной на всех: добраться до сказочного приюта, о котором у нищих слагаются легенды. Этот приют – дом Бецалеля, его гостиница для бедняков. На все лады смакуют несчастные эту мечту. Бецалель их слушает и молчит, — пусть лучше не знают, что он тот самый и есть.
Путешествие близится к концу, когда они встречают группу таких же оборванцев.
— Куда идете, случайно, не в дом Бецалеля? — спрашивают те.
— В него, — отвечают эти.
— Так можете не ходить. Там ничего нет!
— Как? — не верят эти.
— Так. Сгорел. Дотла! – сообщают те.
Бецалель не выдерживает и вмешивается:
— А жена его, праведница? Где она?
— А она с ребятишками у дальней родни. Приютили, несчастную…
— А граф, компаньон вашего благодетеля? Неужели же граф допустил, чтоб погорельцы у дальней родни ютились? — не веря своим ушам, спрашивает Бецалель.
— Какой еще граф? — не понимают нищие. — Ты о котором графе толкуешь?
И выясняется, что старый граф вместе с графиней полгода назад расшиблись насмерть на хлипком мосту. Нет больше графа.
Не помня себя, добрался наш Бецалель до города. И побежал прямиком к ребе. Дверь нараспашку, входи – не хочу!
— Что же ты, ребе, со мной сотворил-сделал? – плачет Бецалель. — Зачем было нужно устроить, чтоб долгие годы я был сам не свой и жил этой чуждой жизнью? Чего только не было мне суждено за это время… Был беден, богат, снова беден… Мотался по свету… И что? Куда принесло меня? Куда принесло? Где жена моя, где мои дети, где я? Как был без гроша, так и есть! Как был пустым местом, так пустым местом и остался!
Выслушал ребе Бецалеля, головой покачал.
— Неужели забыл ты, что мир этот, сотворенный Вс-вышним, весь жаждет приближенья к Нему?! Каждая каждое существо, каждый камешек, каждое место ждут и просят, чтобы появился еврей, хоть один-единственный, который прочел бы броху, вознес бы молитву и тем помог пролиться сокрытому Б-жьему Свету! Многие сотни лет один далекий остров рыдал и молил Небеса, чтобы послали ему кого-нибудь… А ты называешь себя пустым местом… Стыдись, человек!
Бецалель даже рот открыл в удивлении: что тут скажешь! А потом подергал себя за бороду, поскреб затылок, спросил:
— А если бы я, поддавшись жажде, принялся пить без брохи?
— Тогда бы все, что случилось, не имело бы смысла, — все бы оказалось впустую, — ответил ребе.
* Для справки: 1 фунт (1,8 кг) белой муки в царской России стоил в рознице 5 коп.; ржаной муки — 3,5 коп; перловки высш. сорта — 20 коп.
Алла Фельдман