АРМЕНИЯ И ТУРЦИЯ: В ПОИСКАХ ВЕРНОЙ ДОРОГИ

Сергей МАРКЕДОНОВ — заведующий отделом проблем межнациональных отношений Института политического и военного анализа, кандидат исторических наук

В ночь на 23 апреля 2009 года Министерства иностранных дел Армении и Турции, а также Департамент иностранных дел Швейцарии (занимающийся посредничеством между двумя государствами) заявили о принятии «Дорожной карты» в переговорах по нормализации двусторонних отношений. «Переговаривающиеся стороны достигли согласия в том, чтобы наладить отношения удовлетворяющим обе стороны образом», говорится в совместном заявлении трех сторон. Авторы документа считают, что «Дорожная карта» создаст «позитивную перспективу для продолжения процесса».

Это чрезвычайно важное для всего региона Большого Кавказа событие произошло накануне 24 апреля. Это день отмечается армянами всего мира, как День геноцида. Именно в этот день в 1915 году лидеры правящей в Оттоманской Порты партии «Единение и прогресс» (младотурки, среди которых выделялся триумвират в составе Энвер-паши, Талаат- паши и Джемаль-паши) приняли решение собрать представителей армянской интеллектуальной элиты в Стамбуле и депортировать их. Именно в этот день в тогдашней столице Османской империи начались массовые аресты видных представителей армянской элиты, представляющих разные политические воззрения и профессии. Но всех их объединяло одно — их этническая принадлежность. Как бы сегодня мы не определяли события тех лет (геноцид, резня или межэтническое противостояние) очевидно одно: сделав акцент на этническое противопоставление и на принцип «крови», младотурки забили последний гвоздь в гроб Османской империи. Империя может существовать и развиваться, будучи универсальным образованием, этнизация для нее смерти подобна. События 24 апреля 1915 года, таким образом, стали не только знаковым событием для армянского мира, но и для Турции, которая и сегодня остро разрешает проблемы своей идентичности и переосмысливает историческое наследие Оттоманской Порты (от которого во время революции Кемаля Ататюрка поспешила отречься).

Между тем, если перенестись из трагических событий прошлого в день сегодняшний, то следует признать: нормализация армяно-турецких отношений может стать вторым после «пятидневной войны» кардинальным изменением статус–кво, сложившегося на Большом Кавказе после распада Советского Союза. Открытие армяно-турецкой границы (закрытой еще во время нагорно-карабахского конфликта в 1993 году) принципиально изменит геополитическое положение Армении. Если такое решение будет принято, то ослабнет зависимость Еревана от динамики двух противостояний. Первое- это российско-грузинское (у Армении нет сухопутной границы с Россией, РФ — стратегический партнер Еревана, а Грузия стала уже стратегическим противником Москвы). Второе — американо-иранское. Иран является вторым «окном» в мир для Армении. До последнего года существовал риск втягивания Тегерана в серьезную конфронтацию с Вашингтоном, что также усугубляло и без того непростое положение Армении. Новая граница сделает армянскую политику еще более диверсифицированной, чем она есть сейчас. Но дело одной лишь политикой не ограничится. С приходом турецкого бизнеса (а с открытием границы он неизбежно придет в Армению) российское экономическое присутствие (а по итогам 2008 года первым инвестором в Армению стала Россия) перестанет быть доминирующим. По итогам 2008 года вторым инвестором в армянскую экономику стала Аргентина. Но ведь фактор географии даже в период глобализации пока еще никто не отменял. Очевидно, что для инвестиционных возможностей Турция просто в силу физических соображений выглядит более предпочтительно. Все это усилит позиции Турции, как регионального игрока. Ее приход на Кавказ будет в этой ситуации не только декларацией о намерениях.

Скорее всего, Анкара будет стремиться к тому, чтобы активизировать свою посредническую роль в разрешении карабахского конфликта. Не зря в этой связи все усиливающиеся разговоры про возможное изменение формата Минской группы ОБСЕ, точнее про его расширение за счет Турции. Турция- сопредседатель Минской группы — это уже не просто количественное увеличение. Это — качественное изменение самой Минской группы, поскольку появляется довольно непростой партнер и для Москвы с одной стороны, и для Вашингтона с Парижем с другой. Очевидно, что за дипломатические отношения с Арменией Анкара попросит определенную цену. Весь мирный процесс затеян вовсе не из чистого альтруизма. Просто Турция за постсоветский период переросла уровень стратегического партнерства с Азербайджаном. В Баку это понимают с трудом. Слишком выгодным для азербайджанской стороны был формат «тюркского братства», при котором Анкара не имела дипломатических отношений с Арменией, осуществляла ее сухопутную блокаду и участвовала в подготовке армейского корпуса Азербайджана. Сегодня Турция уже хочет играть на Кавказе в более масштабные игры. Никто, естественно, не отменит ни исторических, ни этнокультурных связей двух тюркских государств. Однако Анкара заинтересована в активизации своего присутствия (политического делового) и в Армении, и в Грузии. Осталось самая малость- договориться о цене уступок и компромиссов.

После распада Советского Союза в качестве необходимых условий для нормализации Турция ставила отказ от международного признания геноцида армян и отказ от оккупации азербайджанских земель (такую версию событий конфликта считают официальной в Анкаре). Но готова ли сегодняшняя Армения заплатить столь высокую цену за открытие границы и установление дипломатических отношений? В сентябре прошлого года президент Армении Серж Саркисян заявил, что «не забывая прошлое, мы должны смотреть в будущее, формировать повестку, представляющую обоюдный интерес, и начать контакты без предварительных условий». Таким образом, переговоры замышлялись все-таки без полного прощания с прошлым. Да и вообще трудно себе представить отказ официального Еревана от политики по достижению мирового признания геноцида. Эта политика осуществляется в целом успешно и поступательно. На сегодняшний день 20 стран признали геноцид. А те, в которых полное признание невозможно, делают это на региональном уровне. Например, в Болгарии партии турецкого меньшинства (а оно составляет почти 10% населения страны) блокируют принятие акта о признании геноцида, но городской парламент Софии такое решение принял. В США, на национальном уровне признания не сделано, что не помешало 42 из 50 штатов признать геноцид армян. В этой связи странно было бы, если бы ради «прогресса на переговорах» армянская сторона заявила, что все это неправильно и что ее взгляды совпадают с видением турецких коллег. Думаю, что такая власть не просидела бы в Ереване и минуты. Не будем забывать, что помимо официального Еревана важной частью «армянского мира» является спюрк (диаспора), которая выступает по вопросу о признании геноцида во многом более радикально, чем представители независимой Армении.

Однако и помимо исторического прошлого в отношениях между Турцией и Арменией есть актуальные проблемы. Насколько Ереван готов к компромиссу по Нагорному Карабаху? Думается, что самым радикальным вариантом является отказ от оккупированных в ходе военных действий районов (и то не всех семи, а только пяти, исключая Лачинский и Кельбаджарский район). Но Анкара, как и Баку, ставят задачей возвращение бывшей НКАО в состав Азербайджана, на что Ереван вряд ли пойдет при всей любви к «прогрессу». При той же любви к прогрессу Турции можно с трудом себе представить разблокирование границы без каких-то видимых уступок армянской стороны.

Таким образом, исходя из описанных выше соображений, было бы преждевременно и даже наивно расценивать принятие «Дорожной карты», как сенсацию и исторический прорыв. В самом деле, если взять за точку отсчета динамику турецко-армянских отношений, начиная с 1993 года, то день 23 апреля 2009 года действительно – серьезный шаг вперед. Но, по сути, этот шаг вперед пока декларативен, за ним нет юридически обязывающих документов. А если таковые и появятся, то не факт, что обе стороны «без гнева и пристрастия» будут их исполнять до последней буквы. Пока же сама атмосфера двусторонних отношений напоминает знаменитую формулу Ицхака Рабина в период интенсификации ближневосточного урегулирования: «Вести переговоры так, как будто нет никакого террора и бороться с терроризмом так, как будто нет никаких переговоров». Турецкая сторона говорит о мире, но 20 апреля 2009 года премьер Турции Реджеп Тайип Эрдоган заявил СМИ, что до урегулирования конфликта в Карабахе граница не будет открыта. По словам же главы МИД Армении улучшение отношений с Турцией не может поставить под вопрос факт геноцида армян в 1915 году. Следовательно, надо признать, что «Дорожная карта»- это еще не сама нормализация, а провозглашение намерений начать такой процесс. Можно вспомнить, что в истории ближневосточного, кипрского или приднестровского урегулирования данное словосочетание уже появлялось. Однако верной дороги палестинские и израильские, греческие и турецкие, молдавские и приднестровские товарищи пока так и не нашли.

БАКУ-МОСКВА: НОВАЯ ПЕРЕЗАГРУЗКА

На фоне интенсификации армяно-турецких отношений некоторое сближение позиций Москвы и Баку оказалось несколько в тени. Между тем, встреча между президентами РФ и Азербайджана Дмитрием Медведевым и Ильхамом Алиевым, состоявшаяся 17 апреля 2009 года, и последовавшая за ней «перезагрузка» двусторонних отношений (особо заметная по тональности СМИ, особенно в прикаспийской республике) имеет не меньшее значение.
Прежде всего, следует понимать ее контекст. Эта встреча прошла после некоторого охлаждения между Москвой и Баку, вызванной «оружейным скандалом» («Еревангейтом»). Однако в начале нынешнего года для азербайджанской внешней политики пришла «беда, откуда не ждали». Речь идет об интенсификации армяно-турецкого политического диалога, главным итогом которого может стать подписание соглашения об открытии государственной границы между Арменией и Турецкой Республикой. 320 километров сухопутной границы может стать открытой для свободного передвижения людей, грузов, товаров и бизнесменов в оба конца. Это, во-первых, нарушит блокаду Армении. Во-вторых, нельзя исключать отрыва всего комплекса карабахского урегулирования от армяно-турецких отношений. Для Баку это серьезная головная боль. И сегодня тема предательства «тюркских собратьев» широко обсуждается в прикаспийской республике. Но и Москва с подозрением смотрит на действия своего стратегического союзника Армении. Открытие границы с Турцией – это ликвидация монополии и для российского «государственного бизнеса», и для военно-политического доминирования (зачем тогда база в Гюмри, если «осман не грозит»). Учитывая такой фактор, как крайняя подозрительность по отношению к союзникам (впрочем, часто обоснованная), нельзя удивляться тому, что Москва и Баку решили «сверить часы» и начать новое сближение.
В итоге президенты России и Азербайджана обсудили широкий спектр вопросов, начиная от нагорно-карабахского конфликта и заканчивая энергетикой. Ильхам Алиев сделал оптимистический вывод: «Россия — друг Азербайджана, сосед, стратегический партнер, и на этой основе мы будем развивать наши отношения». Впрочем, и президент РФ не остался в долгу, всячески подчеркивая конструктивный характер двусторонних отношений: «2008 год в торгово-экономическом плане мы закончили на очень неплохих показателях. Товарооборот вырос на 40%. Конечно, этот год будет существенно сложнее. Наша задача — постараться сохранить то, что было сделано. Тем более, мы достигли этого все-таки не только за счет обмена энергоносителями. Будем прилагать усилия, чтобы сохранить позитивную экономическую динамику даже в условиях экономического кризиса».
Однако никаких гарантий того, что оно «всерьез и надолго» не существует. С одной стороны, в «кавказской политике» России азербайджанское направление занимает особое место. Баку находится между двух крайних полюсов кавказской «Большой игры». Если крайним антироссийским полюсом является Тбилиси, то наиболее последовательной пророссийской силой считается Ереван. Так вот, в отличие от Грузии, целенаправленно декларирующей свой стратегический курс на евроатлантическую интеграцию и избавление от российского «имперского наследия», Азербайджан при всех его колебаниях стремится к конструктивным отношениям с Россией.
Но с другой стороны, Азербайджан- член ГУАМ, организации, заработавшей себе имидж своеобразного анти-СНГ и ставшей определенным противовесом российскому влиянию в «ближнем зарубежье». И выходить оттуда он пока не намерен. И с НАТО Баку тоже не спешит ссориться. И даже наоборот. В мае 2009 года Альянс планирует провести учения в Грузии. Данный план раздражает Москву, считающую его «неправильным и опасным». Но представители азербайджанских ВС примут в этих учениях участие. В Москве ревниво наблюдают и за развитием американо-азербайджанских отношений. В отношениях Москвы и Баку нет того уровня сотрудничества, прежде всего в военной и политической сферах, который есть сегодня в отношениях между Россией и Арменией. В отличие от Армении, Азербайджан не состоит в ЕврАзЭС и ОДКБ. У Баку свои подходы к взаимоотношениям с Грузией. Азербайджан имеет «свое» мнение на транспортные и энергетические проекты, к которым без особых симпатий относятся в Москве. Речь идет о «проекте века» Баку-Джейхан, а также о строительстве дороги Карс-Ахалкалаки-Баку, которая идет в обход Армении, усиливая изоляцию нашего стратегического партнера. Не слишком довольны в Москве и энергетическому партнерству между Азербайджаном и Польшей (главным оппонентом РФ среди членов ЕС, который ухудшает динамику российско-европейских отношений в целом). По мнению директора Центра нефтяных исследований Азербайджана Ильхама Шабанова, «сегодня Польша выстраивает новую концепцию своей нефтегазовой безопасности. В качестве основных партнеров она хотела бы видеть Казахстан, Азербайджан, Грузию и Украину. Если точнее, Варшаве нужна каспийская нефть, которая через Грузию и Украину должна быть транспортирована в Польшу».
Следовательно, делать выводы о приобретении нового «друга и союзника» преждевременно, как минимум. Баку уже давно научился проводить диверсифицированную политику, получая дивиденды и от своей «открытости» для Запада (прежде всего, его фирм, финансов, но не демократических стандартов) и от партнерства с Россией, используя грамотно наши антизападные фобии.