КОНГРЕСС США: ПРАВ�ЛА �ГРЫ В НОВОМ М�РЕ

Том Дэвис (Tom Davis), глава Комитета по Реформе Власти Палаты Представителей Конгресса США.

— Ряд скандалов, разразившихся в США в последнее время, показывают, что система лоббирования имеет значительные недостатки. Как можно исправить ситуацию?
— Люди имеют право обращаться к своему правительству за помощью. Это право имеет в США конституционные гарантии, в отличии от многих других стран. � во многих случаях, американцы собираются вместе и нанимают лоббиста, чтобы тот стал их агентом в Конгрессе США и представлял их интересы. Таким образом, в лоббизме нет ничего принципиально плохого. Недопустим подкуп официальных лиц или использование своего влияния в дурных целях. Принято множество законов, запрещающих ограбление банков, однако люди продолжают совершать подобные преступления. Закон запрещает убийства, однако убийства все равно совершаются.
Поэтому Конгресс реагирует на преступления, типа преступлений Джека Абрамоффа, примерно таким образом: «Мы сделали что-то не так, мы должны ужесточить правила, поскольку нынешнее законодательство оставляет слишком много лазеек».

— Как вы считаете, это требует дополнительных средств контроля или более жесткого контроля?
— Лучший контроль осуществляют средства массовой информации. Пресса обнародует все, что я делаю. Журналисты могут оценивать мои действия, они могут просмотреть список спонсоров моих избирательных кампаний, они могут проанализировать, как и за что я голосовал, они могут сопоставить все эти факторы и сделать те выводы, какие захотят. Мои оппоненты постоянно делают это.
Но все это — часть политического процесса. Подобные действия не делают политический процесс грязным или незаконным делом. Я не думаю, что запрет спонсировать поездки конгрессменов и сенаторов может позитивно повлиять на ситуацию. Если бы я не соглашался на подобные поездки, то не смог попасть в �ран. Я был бы не в состоянии получить информацию, которую мне не желает предоставлять мое правительство. Плохо, если спонсоры моей поездки получают в обмен мой голос. Понятно, что если в рамках подобного путешествия играют в гольф и пьют вина стоимостью $300 за бутылку, это вызывает возмущение — общество подобного не любит.

— �меет ли общество право подозрительно относиться к своим представителям?
— Мне кажется, что здоровый скептицизм всегда позитивно влияет на процесс государственного управления. Человеческая натура такова, что без надлежащего контроля, представитель власти слишком быстро расслабляется.
В нашем комитете подготовлен законопроект, согласно которому встречи между лоббистами и представителями исполнительной ветви власти должны обязательно фиксироваться. Необходимо знать, кто с кем встречался, а не то, о чем они говорили. Беседа должна быть приватной. Однако, в любом случае, подобные встречи — часть политического процесса.
Для обеспечения транспарентности этого процесса мы может сделать несколько больше, но здесь есть опасность выплеснуть ребенка вместе с грязной водой. Не стоит огульно запрещать совместные перекусы, покупку лимонада и тому подобные вещи — встречи часто проходят достаточно неформально. Если запрещать все и вся, то можно криминализировать совершенно легитимные действия людей, обращающихся к своей власти.

— Ныне Республиканская партия доминирует в политике США, поскольку президент Буш-республиканец, а республиканцы также обладают большинством в Сенате и Конгрессе. Подобное позитивно влияет на политический процесс?
— Американцы, судя по всему, предпочитают баланс между демократами и республиканцами. Этому есть ряд причин. Одна из них заключается в том, что внутри каждой партии есть отдельные группы и группировки, конкурирующие друг с другом. В одной комнате собираются представители одной партии, которые яростно спорят друг с другом по самым разным вопросам. У всех них разные программы и цели. �ногда они достигают компромисса и действуют совместно.
Очень сложно даже ответить на вопрос: кто такие республиканцы? Республиканцами являются люди, которые защищают интересы бизнеса, выступают за честную конкуренцию и невмешательство государства в экономику. Республиканцами также становятся по моральным соображениям или историческим причинам. То есть люди приходят в Республиканскую партию по совершенно разным причинам.
Но во многих случаях люди — вне зависимости от того, республиканцы они или демократы — не вполне довольны набором элементов в их коалициях. Разделение власти оказывает уравновешивающий эффект. Я все время напоминаю, что в 1994 году американцы избрали республиканский Конгресс, чтобы он защитил их от президента-демократа Билла Клинтона. А два года спустя, в 1996 году, они переизбрали Клинтона, чтобы тот защитил их от республиканского Конгресса.
Это не только общенациональный феномен. Подобное происходит и в отдельных штатах. В штатах, традиционно поддерживающих демократов — в Массачусетсе, Род-Айленде, Гавайях, Мэриленде и Калифорнии, губернаторами избраны республиканцы, которые управляют совместно с мощными демократическими легислатурами. А в Массачусетсе четыре губернатора подряд представляют Республиканскую партию — избиратели, таким образом, защищаются от законодателей-демократов. Республиканец Арнольд Шварценеггер, губернатор Калифорнии, согласно последним опросам на голову обходит своих оппонентов. Его рейтинг очень невысок, однако у Конгресса Калифорнии, который контролируют демократы, рейтинг еще хуже.
На протяжении большей части своей истории власть была разделена. В 2004 году, когда республиканцы получили контроль над Белым Домом, Сенатом и Палатой Представителей - достаточно необычный случай.

— Как вы относитесь к однополярному миру, в котором доминируют США?
— Я не думаю, что какая-либо страна сегодня попытается доминировать в мире с военной точки зрения. Римляне и турки могли некогда добиться подобного превосходства, но на весьма короткое время.
Если мы говорим об экономическом доминировании, то недавно мировым лидером были США. У США крупнейший ВВП мира. По этому показателю Япония — на втором месте, а Китай — на четвертом или пятом. Однако экономическая ситуация кардинально изменилась, по сравнению с тем, что мы наблюдали десятилетие назад. Страны азиатско-тихоокеанского региона развиваются так быстро и успешно, что постепенно превращаются в центр глобальной экономики.
Глобальная экономика — это не мода, не однодневка, она пришла на смену ситуации, которая существовала в мире в эпоху Холодной войны. �дет процесс глобальной интеграции. Я думаю, что это открывает множество возможностей для американцев, одновременно с тем, что возникают новые сложности. Мы должны бороться за свою конкурентоспособность. Наши основные институты должны измениться, чтобы остаться конкурентоспособными. Должны претерпеть изменения наша налоговая система, наше иммиграционное законодательство, наша система предоставления государственных заказов и т.д. Все началось с изобретения микрочипа, благодаря которому мир становится все более и более тесным.

— Этот процесс начался после падения Берлинской Стены или после терактов 11 сентября 2001 года?
— � 11 сентября, и падение Берлинской Стены очень важны по разным причинам. Мир превратился в глобальную экономику. В США заметно неприятие этого процесса. Люди видят, что заводы закрываются, но они не понимают причин происходящего. В США всегда были сильны изоляционистские настроения, проявлялось сопротивление переменам. Мы наблюдали подобное в эпоху Первой и Второй мировых войн, мы видим это сегодня — однако ныне это обусловлено экономическими факторами.
Но лучшее, что мы можем сделать — это играть по новым правилам. Это очень трудно. Это то же самое, что управлять гоночным автомобилем. Если ты не полностью контролируешь машину, она не едет достаточно быстро. Люди разбиваются в своих автомобилях ежедневно. Но помните — еще поколение назад многие из них передвигались на верблюдах, поэтому все это объяснимо. � капитал ныне интернационализирован, с точки зрения его источников и объектов инвестирования.
Знание превратилось в главный двигатель этого процесса. Чтобы выжить в изменяющемся мире, США и наши конкуренты фокусируются на образовании. Мы — экономика номер один, однако мы не производим достаточного количества ученых и инженеров. Столетие назад «мотором» экономики была нефть, которая продолжает выполнять эту функцию для многих стран. Я могу добавить, чтоб богатые нефтью государства нефункциональны с точки зрения управления. Заметьте, что на Ближнем Востоке быстрее всего растет экономика �ордании, хотя эта страна бедна нефтью.
Нефть 21 века — это информация. Ее необходимо добывать, уметь перерабатывать и предлагать на рынке. �ностранцы приезжают в США учиться. Более половины студентов — родились за пределами США. Нам необходимо удержать их здесь, если мы хотим, чтобы наша экономика развивалась.
Столетие назад в США разорялись семейные фермы. Это был серьезнейший кризис — люди не понимали, кто будет кормить американцев. Ныне фермеры используют намного меньше земель, чем тогда, но производят гораздо больше продовольствия. А где сыновья и дочери разорившихся фермеров? — Они превратились в ученых-компьютерщиков и инженеров.

Washington ProFile