КТО В ДОМЕ ХОЗЯИН?
У тех, кто внимательно ознакомился с текстами последних выступлений американских чиновников высшего эшелона, возникает впечатление, что у Белого Дома нет четко выработанной политики по отношению к России, а также отсутствует план подготовки к быстро приближающейся встрече Большой Восьмерки в Санкт-Петербурге. Более того, непонятно кто же теперь определяет внешнюю политику США, госдепартамент или офис вице-президента.
Если послушать госсекретаря Кондолизу Райс, то дела обстоят не так уж плохо. Она говорит о существующем взаимовыгодном сотрудничестве по многим направлениям, включая даже такие сложные, как Иран и Хамас. Райс также считает, что у Америки с Россией в области международной политики больше сходных позиций, чем противоречий, и расхождения носят скорее тактический, чем стратегический характер. Она также понимает, что Россия находится в сложнейшем переходном периоде и призывает всех быть реалистами и отдавать себе отчет, что иногда национальные интересы России будут совпадать с американскими, а иногда нет. Это, впрочем, справедливо и по отношению к самым близким союзникам США.
Однако, если послушать вице-президента Чейни, то возникает совершенно иная картина.
Во время своего нашумевшего выступления в Вильнюсе на прошлой неделе перед лидерами стран Балтийского и Черноморского регионов, Чейни использовал такую жесткую и непримиримую риторику по отношению к Москве, что многие американские и российские обозреватели заговорили о возврате к новой Холодной войне. Они провели параллели со знаменитыми выступленими Черчилля в Фултоне и Рейгана в Лондоне, когда он впервые упомянул термин «Империя Зла».
Что возвращает нас опять к вопросу, вынесенному в заголовок этой статьи - так кто же в Белом Доме хозяин? Понятно, что в конечном счете решения принимают Джордж Буш и Кондолиза Райс, являющейся его верным другом и лояльным сотрудником, проводит его линию. Однако Ричард Чейни - это не тот традиционный вице-президент, который тихо сидит в своем офисе, ожидая приглашений на похороны иностранных лидеров второстепенных государств. Историки уже сейчас говорят, что в Америке никогда не было столь могущественного человека в этой должности, но, в таком случае, что это означает для внешней политики США и конретно для американо-российских отношений? Неизбежен ли поэтому новый цикл Холодной войны, или она уже началась со всеми вытекающми и весьма неприятными последствиями?
Если это так, то мы должны набрать в легкие побольше воздуха и глубоко задуматься. В наших ли интересах лезть в драку, пусть и словесную - помня, что «в начале было слово» - со страной, быстро восстанавливающей свои силы после хаоса девяностых годов прошлого века и становящейся сильным игроком на международной арене? Не повторял ли неоднократно президент Буш и вслед за ним многие американские политики, что Россия нужна Америке для преодоления сложнейших вызовов 21-го века? Можем ли мы с уверенностью заявить, что справимся сами с международным терроризмом, Талибаном, Ираком, Ираном, Северной Кореей и мириадами других нынешних и будущих проблем, оттесняя при этом Россию по другую сторону баррикад?
Я знаю по крайней мере двух достаточно влиятельных людей, которым очень понравилась речь Чейни. Это президенты Ирана и Китая. Оба были в восторге от его слов и ожидают в результате ответную реакцию Москвы в виде поворота ее внешней политики на несколько градусов в юго-восточном направлении.
Мы хотели бы призвать российское руководство сохранять спокойствие и не реагировать слишком бурно. Нам всем следует дождаться публичных или хотя бы частных разъяснений от президента Буша и мы хотим все-таки услышать из его уст, кто же в Белом Доме имеет решающий голос во внешней политике.
Конечно, есть вероятность, что противоречивые заявления Райс и Чейни - это процесс известной хитроумной игры в хорошего и плохого полицейского. Если это так, то нам не следует чересчур надеяться на то, что другая сторона клюнет на это удочку. Скорее всего, в России услышат только слова плохого полицейского, а слова хорошего проигнорируют. Наблюдая процесс безудержного расширения НАТО, бомбардировки Югославии, моральную и финансовую поддержку цветных революций в странах СНГ, русские все больше проникаются убеждением, что все те обещания и заверения в дружбе, которые Америка давала России после крушения коммунизма были лишь циничной уловкой.
Когда такие люди как Александр Солженицын, которые помогли нам сокрушить коммунизм, начинают говорить о недружественной американской политике по отношению к России мы не можем отмахнуться от этих упреков, как исходящих от маргинальных и не поддающихся исправлению сталинистов.
Вместо того, чтобы говорить с двух противоречивых голосов, Америка должна решить и во всеуслышание заявить: хотим ли чтобы Россия была нашим другом или нет? Если да, то эти слова должны быть подкреплены конкретными делами. Поверьте мне, люди по ту сторону океана нас внимательно слушают.