ПРОПИСАН В СЕРДЦАХ БЕЛОРУСОВ
120 лет со дня рождения Змитрока Бядули
Он упал на землю, как подстреленная на лету птица. Сердце не выдержало новых испытаний, к выпавшим с избытком на его долю. Тревоги последних месяцев, пылающий Минск, исчезнувший с лица земли дом, в котором жил, а вместе с ним гибель библиотеки, рукописей, архива. Вокруг кровь, смерть, разрушения. Земля, превратившаяся из цветущего июньского сада в кромешный ад. В последние минуты перед глазами, как на экране, с неимоверной скоростью промелькнули эпизоды многотрудно прожитой жизни…
Змитрок Бядуля (Самуил Ефимович Плавник, 1886—1941) — классик белорусской литературы — родился в местечке Посадец Вилейского уезда Виленской губернии (ныне деревня в Логойском районе Минской области). Родители будущего писателя — люди безземельные и, пожалуй, самые бедные в местечке. Семья не имела даже собственного дома, ютились в полуразрушенной, подслеповатой дедушкиной избушке. На всю жизнь запомнилось Самуилу постоянно озабоченное лицо матери, обеспокоенной повседневной проблемой – чем накормить голодных детишек: в хозяйстве часто не было ни крошки хлеба, ни единой картофелины. В зимние морозы дети вынуждены были сидеть дома, потому что не имели ни теплой одежды, ни обуви. В свободную минутку отец устало опускался на деревянную скамейку, брал в руки скрипку и выводил смычком грустные мелодии. То стонала и плакала несладкая еврейская доля. На всю жизнь полюбились ему еврейские и белорусские песни, в которых запечатлелась вековая грусть и надежда на лучшие времена.
В 7 лет мальчика отдали учиться в хедер. В 12 лет определили в ешибот, чтобы выучиться на раввина. И с этой поры вынужден сам заботиться о себе. Зарабатывал на кусок хлеба насущного вырезанием пеналов, изготовлением грифельных печаток, переписыванием бумаг, ношением воды богатым людям, чтением псалмов над покойниками. Без такой подработки оставалось умереть с голоду.
После трех лет пребывания в ешиботе юноша сбежал из училища. Чтобы как-то существовать, Самуил стал домашним учителем в еврейских семьях родного Посадца. Некоторое время работал конторщиком у приказчика на разработках и сплаве леса. В общении с лесорубами, плотниками, сплавщиками пополнил свой багаж знаний о крестьянской жизни, наслушавшись множество бытовых историй, а также народных сказок, легенд и песен, еще ближе соприкоснувшись с бытием простых людей, с их повседневными заботами и тревогами, с их редкими радостями.
К рифмованию строк Плавника потянуло в 13 лет. Писал он стихотворения и коротенькие рассказы лирико-сентиментального характера. В 1910 году появились его первые стихотворения и новеллы в петербургских изданиях.
Случайно в руки Плавника попала белорусская газета «Наша Нива». Она всколыхнула его душу, поразила тем, что издавалась на языке, который повсеместно и повседневно звучал вокруг него: «В этом языке — знакомом мне с детства, можно сказать, моем родном языке, — я почувствовал свою стихию». Действительно, белорусский язык Самуил впитал в себя с пеленок. На нем общался со сверстниками, на нем говорили окрестные крестьяне в ожидании исполнения своего заказа в дедушкиной мастерской, на нем беседовал с лесорубами, сплавщиками, возчиками, чьи заботы были близки и понятны, ибо такими же тревогами и хлопотами жила и его семья, и он сам. Этим языком, простонародным, «хамским», как тогда его презрительно называли, он владел в совершенстве.
Невзгоды и надежды белорусов, белорусские обычаи, белорусский язык оказались Плавнику близкими по духу, вошедшими, как говорится, в плоть и кровь, — базисом его собственной судьбы. Так родился новый белорусский писатель, ставший одним из основоположников белорусской литературы ХХ века, произведения которого в силу глубины изображения белорусской действительности и по совершенству художественного мастерства по праву считаются хрестоматийными.
Свой первый рассказ на белорусском языке «Молитва маленького Габрусика» Бядуля написал на основе обработки еврейской легенды. В последующих произведениях также неоднократно обращался к еврейской культуре, к тем ее элементам, которые убедительно подтверждали, что самосознание простых людей созвучно на всей земле. В то же самое время концентрация насыщенных эмоций, притчевый характер еврейских религиозных произведений, сдержанность при изложении мыслей и обостренность ситуаций оказали положительное воздействие на художественную систему писателя, придав ей специфическую оригинальность и эмоциальность.
Бядуля зарекомендовал себя автором талантливых рассказов, занявших в его творчестве значительное место («Пять ложек похлебки», «Пасхальные яйца», «На рождество к сыну», «Маленькие дровосеки», «Летописцы», «Горе старого Сымона» и другие), небольших по объему, напряженных, остросюжетных, насыщенных подлинным трагизмом. Автор сочувственно изобразил безысходную крестьянскую нужду, голод, безрадостное детство, повседеневные муки и страдания людей, обойденных обыденными земными радостями.
Бядуля внес в белорусскую прозу метафоричность, использовал многозначность слова, его ассоциативные оттенки, что усилило предметно-смысловое, культурно-символическое и эмоционально-психологическое содержание повествования. Социальная и психологическая обоснованность поступков героев, естественность их поведения, колоритная рельефность живого языка — все это убедительные доказательства народной основы бядулевского творчества, артистической манеры выражения самобытно-неповторимого художественного стиля.
Первая мировая война заставила Бядулю покинуть Вильно, в котором работал секретарем газеты «Наша Нива». Он снова возвратился в маленький Посадец. С отступлением кайзеровских войск в местечко вошли казаки, которые стали издеваться над евреями. Еврейским семьям пришлось бежать от «доблестных защитников отечества» и скрываться в ближайших лесах в ожидании казачьего ухода из своих родных мест.
20—30-е годы были для Бядули напряженными, сложными и запутанными. Октябрьскую революцию, увидев в ней кромешный «ад» с неистовыми «дьяволами», он не принял и не поверил, что она совершена в интересах людей труда. С конца двадцатых годов приходилось жить под постоянным страхом, что рано или поздно ему напомнят о публикациях против большевиков.
Художественый талант писателя развивался, зрел и достиг совершенства. Кроме стихотворений и рассказов, Бядуля обратился к созданию поэм, повестей, романов. Сборники стихотворений «Под родным небом» (1922) и «Бурелом» (1925), книга «Поэмы» (1927), сборник рассказов «На заколдованных полях» (1923) вызвали живой интерес у массового читателя.
Все, кому посчастливилось встречаться с Бядулей, отмечали доброту, внимательное отношение к окружающим, искреннюю заинтересованность в судьбах других людей этого незаурядного человека. Скульптор З.Азгур, лепивший бюст писателя, оставил потомкам и его словесный портрет: «Глаза его были круглыми, выразительными и всевидящими. Губы у него были толстые и какие-то очень добрые. Обращали на себя внимание и волосы — темные, курчавые, в мелких крупных волнах. Они придавали его лицу поэтически-вдохновенный вид. Казалось, в этой голове, под копной курчавых волос, таится вся старая библия, сберегаются все сказки, легенды и сказания, живет все молодое, голубоглазое и золотоволосое, все красивое и светлое, что есть на Беларуси… При таких людях нельзя даже выразиться скверно: они делают нас чище».
Широкую известность приобрела историческая повесть (первая в этом жанре в белорусской литературе) Бядули «Соловей» (1926-27) о жизни крепостных крестьян и талантливости народа. Герой произведения — гордый юноша, народный самородок — светлая личность, проникнутая бунтарским духом, решительностью и отвагой. Действие повести развивается динамически, достигая высокой трагедийной напряженности. «Я задохнулся, прочитав эту повесть, -- восторгался Я. Скрыган. — За удивительной лирической мягкостью и душевностью столько народного горя, сурового мужества и — социальной несправедливости и жестокости времени». Повесть была экранизирована (1937). Композитор М.Е.Крошнер создал на ее материале первый белорусский балет, внесший заметный вклад в белорусскую хореографию.
Языком сердца писателю хотелось прикоснуться к новой современности. Жизни белорусской деревни двадцатых годов он посвятил роман «Язеп Крушинский» (1929—32), доставивший автору немало неприятностей. Политические придирки следовали одна за другой. К рассмотрению произведения тогдашняя критика подходила только с точки зрения идеологической ценности литературного труда, не обращая должного внимания на художественное мастерство изображенного.
В 1939 году Бядуля написал автобиографическую повесть «В дремучих лесах». В ней запечатлены картины провинциального белорусского местечка конца ХІХ века, его патриархальный уклад, специфические черты, люди разных национальностей, их взаимоотношения, дружба и взаимовыручка. Автор снова показал себя глубоким знатоком быта белорусских и еврейских бедняков, судьбы которых изображал достоверно, с сочувствием и состраданием.
Все творчество Бядули проникнуто гуманистическими идеалами. На собственном горьком жизненном опыте, на многострадальном опыте еврейского и белорусского народов писатель удостоверился в необходимости противостояния социальному злу, шовинизму, идеологической нетерпимости.
В 30-е годы писателю, стремившемуся к правдивому отражению действительности, к утверждению торжества доброты и справедливости, не представлявшему себе иной судьбы, как служение народу, пришлось выдержать различного рода нарекания, нападки и упреки, пришлось почувствовать идеологическое, в основном не компетентное и предвзятое, давление на свою литературную работу. Тогдашняя вульгарно-социологическая критика буквально изощрялась в различного рода обвинениях против большого художника слова. То его обвиняли в декадентстве, в импрессионизме и символизме, в воспевании «чистой красоты», то в национализме и верности нацдемовским идеалам, то в мелкобуржуазных ошибках, в идеализации образа кулака, то в отступлении от партийной линии, то в тоске по старой еврейской культуре. Конъюнктурные политики и литературно-политические соглядатаи якобы истины в последней инстанции стали его назойливо учить уму-разуму, резко и грубо указывая о чем и как следует писать. Их самоуверенные командно-административные предписания немало попортили писателю нервов, выбивали из творческой колеи, заставляя корежить написанное вопреки здравому смыслу.
Популярностью и любовью у современных читателей пользуется последнее произведение Бядули — насыщенная философским содержанием сказка «Серебряная табакерка» (1940). В основе ее сюжета фантастическое повествование о зайце, упрятавшем смерть в табакерку, после чего все живые существа перестали умирать, а на земле установились всеобщий мир и спокойствие, даже уживались волки и овцы, ибо дикие звери освободились от жажды крови. Однако бессмертие для всего живого не всем пришлось по душе. Рыцари смерти преследовали корыстные цели. Хотя сказка в художественном отношении была совершенной, автор не отдал ее в печать. Можно догадаться, что послужило этому причиной: слишком прозрачными воспринимались в ней намеки на жестокость деспотического сталинского режима, творившего свои гнусные делишки якобы в стране победившего социализма, и на безмолвный, покорный народ, над которым безнаказанно глумились разного рода палачи. Полностью сказка впервые опубликована после смерти тирана.
Разумеется, Змитрок Бядуля не оставался в стороне от жизни еврейского народа. Отдельным изданием вышло его исследование «Евреи на Беларуси» (1918), в котором писатель утверждал, что «мощная сила белорусской земли придала особый духовный и внешний облик белорусским евреям. Теперь они отличаются от всех других евреев…». В этой же статье Бядуля резко опровергал утверждение, что евреи не являются патриотами: «И не соответствуют правде заявления большинства антисемитов, что евреям не присуще чувство любви к той земле, на которой они живут… Это было б против законов природы». Другое дело, отмечал он, что эта любовь окрашена особым трагизмом из-за надуманных преследований различными антисемитами и жидоедами, стремящимися не только ограбить и уничтожить евреев, но при помощи разных кроваых наговоров оклеветать и оплевать их душу, что делает любовь евреев к земле, на которой живут, «нервной, болезненной и непонимаемой представителями других наций». Немало внимания он уделял ознакомлению белорусского читателя с произведениями еврейских писателей. Перевел повесть «Мальчик Мотл» и рассказы Шолом Алейхема, роман «Человек с ружьем» Ш.Годинера, стихотворения И.Харика, З.Аксельрода, М.Кульбака, Х.Мальтинского и произведения других еврейских авторов. Эти книги содействовали развитию взаимопонимания между двумя народами.
…Он чудом выбрался из пылающего Минска, пешком, более 70 километров, часто попадая под обстрел фашистских стервятников, добрался до Борисова, где с трудом удалось втиснуться в эшелон беженцев. С первых дней войны Бядуля был уверен в победе: «Фашистская гадина будет раздавлена, и в этом нет никакого сомнения». В другом письме: «Мы победим проклятых фашистских зверей и вернемся в родной Минск, который отстроим еще прекрасней, чем был раньше».
Постепенно становилось понятным, что война принимала затяжной характер. Приходилось как-то приспосабливаться к новым условиям жизни- условиям военного времени.
Поезд медленно вез его за Урал. На одной из станций скопилось множество воинских составов. По-видимому, эшелон эвакуированных не скоро собирался двинуться в путь. Бядуля вызвался пойти за кипятком к вокзальному зданию. Наполнив чайник, он даже успел кое-что прикупить из продуктов на привокзальной толкучке-базарчике. И вдруг показалось, что состав, в которм он ехал, тронулся с места. Он побежал, перескакивая через пути, теряя купленные продукты, обливаясь горячей водой…
Змитрок Бядуля упал на землю, как подстреленная птица. Его благородное сердце не выдержало боли за поруганную родную землю, дали о себе знать и накопленные за прожитые годы незаслуженные обиды, глупые придирки, пережитые страхи.
Он ушел в бессмертие...