РАЗГОВОРЫ СО СТРАНОЙ
Юрий ПРОКОФЬЕВ, FONDSK.RU
РАЗГОВОР ПЕРВЫЙ
1 февраля 2007 года состоялась традиционная пресс-конференция Президента России В.В. Путина для российских и зарубежных корреспондентов. Пресс-конференция длилась несколько часов, охватила широкий круг вопросов и, я думаю, многие согласятся со мной в том, что по своему значению она сравнима с ежегодным Посланием Президента Федеральному Собранию.
Президент значительное место уделил достижениям России в последние годы. Он неоднократно употреблял такие выражения, как «впервые», «исключительно» и т. д. Да, действительно, изменения произошли. И в первую очередь, — если говорить о положительных изменениях, — в международных отношениях. Россию уже не третируют как третьесортное государство, что имело место в годы «классического» ельцинизма. Конечно, в экономическом плане к нашей стране по-прежнему относятся как к отсталой и сырьевой (еще бы: правительство ГОДАМИ не делает ничего, чтобы взять рубеж индустриального развития), но Россию уже не считают той безнадежной периферией, властители которой послушно следуют всем указаниям своих заокеанских хозяев.
Сделаны первые шаги к выработке многовекторной международной политики; теперь в поле зрения нашего политического руководства присутствуют не только Западная Европа и Америка, но и такие мощные незападные державы, как Китай, Индия, Бразилия. Через несколько дней состоится исключительный по важности, первый в истории России/СССР визит главы нашего государства в Саудовскую Аравию, которую Вашингтон рассматривает как одну из опорных конструкций американоцентричного «Большого Ближнего Востока». Это тоже симптоматично.
В укреплении нашего международного положения значительную роль сыграла, на мой взгляд, политика развития нефтегазового комплекса. Это строительство трубопроводов в обход некоторых стран-транзитеров, а самое главное — появление (по крайней мере, в планах) нового направления экспорта российских углеводородов на Восток — в Китай, Японию.
На пресс-конференции звучали вопросы по поводу газового консорциума. Путин, правда, отвечал на них не очень определенно (хотя идея принадлежит ему самому). Создание «газовой ОПЕК» с участием ведущих газодобывающих стран Центральной Азии, Арабского Востока и Северной Африки еще больше укрепило бы международное положение России. Все понимают, что в таком объединении поставщиков газа роль России, обладающей крупнейшими запасами природного газа в мире, была бы ведущей.
Шел на пресс-конференции разговор о том, что в принципе экономика у нас развивается. Говоря о массовом жилищном строительстве, о развитии реального сектора экономики, Путин все время обращался к результатам, достигнутым Советским Союзом в 1990 году. Это напоминает сравнение с 1913 годом, которое обычно делали советские экономисты. Только, увы, этой точки отсчета — уровня 1990 года — Россия ни по одному из показателей еще не достигла. Над уровнем 1913 года наша страна поднималась гораздо быстрее.
И потом в социальной области страна движется в направлении, противоположном тому, на котором возможно РАЗВИТИЕ. Президент на пресс-конференции снова говорил о необходимости сокращения бедности в России, о том, что надо сокращать разрыв между богатыми и бедными. Очень хочется, чтобы эти слова, которые произносятся давно, соединились бы, наконец, с делами. А ведь дела на сегодняшний день таковы, что количество долларовых миллиардеров в России растет значительно быстрее, чем снижается количество людей, живущих за чертой бедности или вблизи этой черты.
Да, конечно, Путин прав, когда говорит, что поднять уровень жизни народа можно только, развивая экономику, но ведь и это остается словами. Да, надо развивать высокие технологии, кто спорит. Но ведь штука в том, что хайтек большого количества рабочих мест не даст. Я еще раз подчеркиваю: высокие технологии — необходимое, но недостаточное условие экономического развития России. В первую очередь стране нужны масштабные индустриальные проекты, создающие большое количество рабочих мест, обеспечивающие людей достойной заработной платой. Без этого бедности в России меньше не станет. Это первое.
И второе. Безусловно, принцип «отобрать и поделить» в корне неверен. Но зачем ломиться в открытую дверь? Почему не сказать о том, что сверхприбылью и даже частью прибыли, — если мы действительно хотим не выпасть из современной цивилизации, — делиться абсолютно необходимо. А ведь об этом на пресс-конференции Президента — ни слова! Почему бы не сказать о том, что изжила себя порочная, нецивилизованная практика применения плоской шкалы подоходного налога. Весь экономически развитый мир знает одну практику — прогрессивный подоходный налог, это одна из предпосылок социально-экономического развития. А у нас медсестра, получающая копейки, и такая дама, как Елена Батурина, или какой-нибудь Абрамович облагаются одинаковым налогом. И это социальное
государство? Если Президент хочет вести речь о социальной справедливости всерьез, он обязан поднять этот вопрос.
Те же национальные проекты по-настоящему национальными станут только тогда, когда будут создавать новые рабочие места по всей стране. Только так можно вернуть народу веру в масштабные возможности России. Одним из таких проектов могла бы быть трансконтинентальная железнодорожная магистраль от Ламанша до Сеула и Шанхая. Строительство нескольких современных международных аэропортов в Сибири позволило бы открыть авиационную линию через Северный полюс в Америку и Азиатско-Тихоокеанский регион. Есть и другие предложения, они известны, все это не ново. И та же Америка возрождалась в 30-е годы ХХ века, после Великой депрессии, именно за счет крупных национальных проектов. Подобным образом возрождалась после 2-й мировой войны экономика и во Франции, и в Японии. Да и для России это не новость — достаточно вспомнить Транссибирскую магистраль, строительство которой было завершено при Николае II и которая позволила освоить огромные пространства Сибири и Дальнего Востока. Так же было и в советское время, когда народ строил гидроэлектростанции, атомные электростанции. А что сейчас? Над Единой энергосистемой России с конца 90-х годов владычествует Чубайс, и результат этого таков, что на графиках кривая роста промышленности пересеклась с кривой падения энергомощностей (для этого явления уже есть термин — «крест Чубайса»). Если в советское время в РСФСР ежегодно вводилось в строй 8—10 гигаватт новых энергетических мощностей, то в России за последние 15 лет — всего около одного с половиной гигаватта.
Относительно четырех нацпроектов (образование, здравоохранение, сельское хозяйство, доступное жилье). Никаких кардинальных проблем они не решают. И если говорить о развитии сельского хозяйства и жилья, — то это типичные бизнес-проекты. Что касается образования и здравоохранения, там дело обстоит несколько иначе, но средства вкладываются очень небольшие. Стране по плечу более серьезные вложения. И потом, как это делается? Повысили зарплату медсестрам и участковым врачам-терапевтам. Что в результате? Моментально произошло расслоение в медицинской среде. В Одинцове существует военный госпиталь, который известен в российской армии высоким профессионализмом врачей-кардиологов. Так вот, после того, как подняли заработную плату в муниципальных поликлиниках участковым врачам и медсестрам, квалифицированный персонал из военного госпиталя (хирурги-кардиологи, медсестры, которые им ассистируют) — потекли в муниципальные больницы. И это — не частный пример. Кто все это планирует?
Теперь возьмем образование. Да, надо поднимать престиж учительства, нужны все эти гранты, нужны дополнительные средства. Однако, по содержанию образования нацпроект не дает ничего. А введение Единого государственного экзамена, основанного на тестировании, просто-напросто уничтожает ту традицию универсального образования, которая существовала и при царях, и при советской власти и которая сделала нас в этой области лучшими в мире. А еще можно было бы Путину и об учебниках сказать, приведя хотя бы пример Камчатки, где родители подняли — и справедливо — бунт против тех учебников, которые рекомендует ведомство Фурсенко.
Хотел бы я вступить в полемику с Президентом и по вопросу о наших пенсиях. Он говорит, что уровень наших пенсий ниже, чем Европе, и объясняет это тем, что у нас на пенсию уходят в более раннем возрасте, чем во многих европейских странах. Дескать, там даже подумывают об увеличении возрастного ценза для ухода на пенсию. Но почему Президент умалчивает о том, что в России средняя продолжительность жизни на 10-15 лет меньше, чем в развитых странах Европы? Среднестатистический российский мужчина не доживает до пенсионного возраста! В одном из ответов на пресс-конференции Путин сказал, что для национальных проектов, для транспортных проектов мы «отщипываем» от Стабфонда. Это его слова — «отщипываем»! Стабфонд колоссален, он продолжает всасывать в себя нефтедоллары, внешняя задолженность России практически погашена, — а мы все продолжаем «отщипывать»! Уж не за это ли Кудрина — человека с квалификацией бухгалтера — объявили на Западе «лучшим министром финансов»? Не будь у нас таких «лучших», мы давно бы уже не «отщипывали», а использовали огромные возможности
Стабфонда для решения экономических проблем страны на полную мощность.
Хочу коснуться еще одного вопроса. Президента неоднократно спрашивали: в чем разница между двумя российскими партиями - «Единой Россией» и «Справедливой Россией?» На пресс-конференции Путин впервые на этот вопрос ответил. Он сказал, что видит в «Единой России» праволиберальную партию и хотел бы надеяться, что «Справедливая Россия» станет партией социалистического, социал-демократического плана. Четкий ответ. И сразу стало ясно другое. Президент сказал, что он принимал активное участие в создании «Единой России», что он поддерживал и поддерживает эту партию. Отсюда вывод: сам Владимир Владимирович Путин — человек праволиберальных взглядов. Из этого и надо исходить, давая оценку политике Президента.
Сразу хочется спросить: а зачем тогда нужна партия социалистического, социал- демократического толка?
Мне кажется, в определенной мере наш Президент копирует схему политической жизни Германии. В 1991 году я был гостем на съезде Коммунистической партии Германии в
Бонне. Очень небольшая партия, 10 тысяч человек, российский Минюст ее бы не зарегистрировал. Это пенсионеры, студенты, небольшая часть рабочих. А в Социал-демократической партии Германии прослойка рабочих была в то время более значительной, чем в КПСС. Если мне память не изменяет, в Социал-демократической партии Германии в начале 90-х годов рабочих было 60%, а в КПСС — 44%. А потом я понял, для чего нужна в ФРГ коммунистическая партия. Как только социал-демократы уходят далеко вправо, освобождается часть левого поля. Немецкие коммунисты заполняют его, усиливают свое влияние, что вынуждает социал-демократов снова откатываться на левые позиции, не делать опасного кренам вправо.
Может быть, и у Путина такая задумка. Только я не уверен, что из «Справедливой России» может получиться партия социалистического, социал-демократического направления. А ведь направление это важнейшее. Я считаю, что и в силу русской духовной традиции, и в силу воздействия примера семи десятилетий советского образа жизни, абсолютное большинства граждан России придерживаются тех взглядов, которые условно называют «левыми». Ключевым в системе этих взглядов — и на уровне сознания, и на бессознательном уровне — является понятие СПРАВЕДЛИВОСТИ. Наш народ очень чуток на это.
ПОДВОДЯ ИТОГ, ХОЧУ СКАЗАТЬ СЛЕДУЮЩЕЕ.
Президент действительно вникает в проблемы, действительно производит впечатление человека, стремящегося сделать что-то для улучшения положения страны и народа. А в то же время у нас перед глазами — дикий разгул коррупции, экономический блок правительства блокирует (на то он и блок) курс, способный дать мощный толчок развитию промышленности, сельского хозяйства, малого и среднего бизнеса. Процесс создания новых политических партий зарегулирован настолько жестко, что порой это отдает полицейским государством. До меня доходит много информации из регионов о том, что «Единая Россия» сейчас так зажимает все другие политические силы на местах, что еще недолго — и она превратится в партию неототалитарного типа. Все это, если хотите, — признаки того, что ельцинизм не умер, он жив.
Иногда я слышу: Путин в своем окружении может вызывать только сочувствие. Пожалуй, во мне такого чувства нет. То есть как человеку я Путину, может быть, и сочувствую, однако, к политику, возглавившему огромное государство, предъявляется совсем другой счет. Например, разве могут удовлетворить ответы Путина на вопросы о коррупции, дважды задававшиеся ему на пресс-конференции? Ведь что наш Президент ответил? По сути дела, он переложил задачу борьбы с коррупцией с государства на средства массовой информации и общественные организации. Это никуда не годится. Тем более, что у нас систематически и злонамеренно смешивают понятия «взяточничество» и «коррупция». Если я даю деньги кассиру железнодорожной кассы, чтобы получить нужный мне билет, то это взятка. Но если с меня берет штраф в свой карман инспектор ГИБДД, а потом делится с начальником отделения, а тот с начальником управления, — то это уже коррупция. Если конкурсы по выделению площадок под застройку жилья организуются таким об разом, что заранее известен победитель, то это коррупция, связывающая в одну цепочку чиновников от нижнего до самого верхнего уровня. А возьмите эти «откаты», без которых система управления страной уже не функционирует… Таких примеров масса. И как бороться с такой коррупцией, Путин не сказал ничего. Хотя совершенно ясно, что проблема номер один здесь — кадры. Кадры высшего эшелона. Рыба гниет с головы. А то ведь привыкли: «хоть и сукин сын, но наш сукин сын». Вот и сели нам эти сукины сыны на голову…. А окружение Президента, в котором полно ельциноидов?
Ведь все это в его власти, все зависит от него. Так что подход Президента к кадрам сочувствия не вызывает, — скорее удивление. По-человечески сочувствие может вызвать другое. Не Путин разваливал Россию. Разваливали Ельцин и ельцинисты. Начало развалу положил Горбачев, а Ельцин со своей камарильей довершили остальное. Многие из этой своры еще остались у власти, и естественно, в 2007 и в 2008 годах они будут биться за эту власть отчаянно. В этом плане Путин как человек вызывает и сочувствие, и даже уважение, потому что в 2000 году он пришел, извините, к такому дерьму, что ему не позавидуешь.