ЧЕТВЕРТАЯ ВОЛНА…
Михаил БЛАТ
О ЖЕСТКИХ НОРМАХ, ПРАВИЛАХ И ЗАКОНАХ
В древней японской литературе есть примечательное наблюдение, высказанное одним из известных писателей своего времени: человек, стоящий на берегу, устремляющий взгляд в бескрайнее море, будет счастлив первой волне, слегка омочившей его ноги. Зато вторая волна, доставшая до его колен, заставит задуматься. Третья, отбросившая на камни, порядком испугает. Но четвертая, неизбежная, накроет с головой — и нет от нее спасения.
Правда, речь пойдет не о старинных японских метафорах и не о доблестной работе пляжных спасателей, а об иностранных рабочих, иммигрантах, грозящих нарушить целостность культурно-этнических основ цивилизованных стран Европы и Северной Америки. Подобно своенравным волнам, эту опасность поначалу не воспринимаешь всерьез, на первых порах она приносит радость, облегчение и некоторые элементы удобства и удовольствия.
Процесс нарастающей иммиграции, начавшийся после Второй мировой войны и усилившийся в годы распада колониальной системы, активно поощрялся не только социалистическими и социал-демократическими партиями, но и правыми, национально-патриотическими силами, не видящими в нем особой угрозы государству (тут вправе вспомнить высказывание одного из самых радикальных европейских деятелей начала семидесятых годов: «нам не помешает свежая кровь, даже если она будет течь под кожей темного цвета!»).
Экономическая необходимость в дешевой рабочей силе, готовой трудиться на самых низкооплачиваемых местах, которые аборигены предпочитают игнорировать, получая пособия по безработице или на необходимый прожиточный минимум, во многом инициировала эти процессы. Власти, целиком зависящие от промышленной знати, смотрели сквозь пальцы на нелегальных иммигрантов, число которых вдвое превышало количество легальных. Отвечая на «социальный заказ» «богатых и знаменитых», философы и ученые разработали концепцию «мультикультурного пространства»: в ее основе лежал довод об ассимиляции мелких культурных наслоений, ввозимых чужаками, в русле большой национальной культуры, обладающей общей монополией. А сохранение отдельных «островков» этнического своеобразия даже приветствовалось, исходя из принципов демократии, толерантности и политкорректности.
Но прошло несколько десятилетий (именно в течение данного срока предполагалось «полное слияние «старых» и «новых» под одним флагом и гербом») и результаты эксперимента оказались поистине плачевными. Число иммигрантов получилось намного большим, нежели планировалось на предварительных этапах. Естественная убыль местного населения продолжала расти, а демографические показатели «пришельцев» стремительно увеличивались. Если первое поколение иммигрантов старалось адаптироваться в стране, изучая и принимая на себя господствующую культуру (а иногда и веру!), то у последующих отмечается стойкое желание «вернуться к родным пенатам» — происходит заметное их отчуждение, стремление к сепаратизму, национальной автономии. Создаются этнические анклавы в городах и районах — сегодня это кварталы и улицы, завтра — города, области и провинции. Ситуация напоминает старую английскую байку, где семья лорда, взяв на работу кухарку и попав по глупости в жесточайшую кулинарную зависимость, вынуждена была затем подстраиваться под ее привычки и прихоти.
Нечто подобное происходит и в отдельных странах Европы. Согласно данным ЮНЕСКО, ныне в развитых странах, чтобы обеспечить нормальные условия жизни одного неработающего пенсионера, на него должно приходиться не менее трех-четырех тружеников, занятых в различных сферах народного хозяйства. И нельзя удивляться, если, по меньшей мере, треть из них (промышленность, здравоохранение, сфера обслуживания и т.д.) — бывшие или нынешние иммигранты.
Самое страшное — поток «пришельцев» только нарастает. Сейчас по самым скромным и заниженным подсчетам (почему общественности предоставляют именно такие цифры, мы поговорим чуть ниже) ежегодно в страны Европы прибывает не менее миллиона новых иммигрантов, стремящихся не только и ни сколько заработать начальный капитал и вернуться с ним в свои страны (чем характеризовалось поведение иностранных рабочих из Восточной Европы и бывших республик СССР), а остаться в «стране-доноре», любыми путями закрепиться и освоиться, дабы впоследствии попытаться привезти в нее свою многочисленную родню. Такое «воссоединение семей», донельзя пугающее опомнившихся европейских политиков, грозит спустя какое-то время (эксперты говорят о сроке в двадцать-двадцать пять лет) коренным образом изменить этническую ситуацию в ряде стран Западной Европы.
Некоторые аналитики, такие как Питер Гейсли из Оксфорда, считают, что процесс трансформации европейских государств, вроде бы завершившийся к концу двадцатого века (распад Советского Союза, ЧССР и Югославии), не закончен, а идет своим ходом, и инородные этносы и общины, уверено занимающие собственные места под европейским солнцем, активизируют его в самое ближайшее время. Нас еще ждут полномасштабные гражданские войны, окрашенные религиозными, социальными либо этническими расцветками, ведущие к изменению существующих ныне границ. Современная объединенная Европа настолько заполонена многочисленными противоречиями, что любой, даже самый незначительный повод способен вызвать в ней могучие центробежные силы. Четвертую волну, от которой, как считают в Стране Восходящего Солнца, нет спасения.
Так почему истинные цифры «темной иммиграции» (термин, введенный социологом Морисом Дирье, под который попадают выходцы из Азии и Африки) тщательно завуалированы? Не потому ли, что, нанося серьезный вред национальным и государственным интересам, она приносит сиюминутную пользу и прибыль кучке богатеев, «владельцев заводов, газет, пароходов», мало переживающих за судьбу Отечества?!
К сожалению, по неверному пути европейских политиков движется и Израиль, долгое время использовавший дешевый труд палестинских арабов и оказавшийся в итоге от него в прямой зависимости (не везде, но в ряде областей). С самого начала интифады, поняв всю прелесть хитроумного лозунга «мы — здесь, они — там», и прямую опасность, исходящую от двоюродных братьев, готовых без всякого зазрения совести воткнуть нож в спину работодателя, промышленники начали широкий завоз иностранных рабочих из Юго-Восточной Азии. Как и в Европе, все начиналось с умиления: какие они хорошие, смирные, как здорово работают, насколько трудолюбивы и терпеливы... Заканчивается сетованиями министра финансов, предсказывающего новые шеренги безработных и старательно подсчитывающего трудовые вакансии, занятые «чужими». И тут же оглушающие вопли о депортации (то ли сорока, то ли пятидесяти, то ли тридцати тысяч: прямо, аукцион — кто больше!), о жестких нормах, правилах и законах, и т.д.
Поздно, господа! Третья волна уже прошла. Согласно статистическим данным Международного центра в Женеве, Израиль находится на первом месте в мире по числу иностранных рабочих на душу населения. В тот самый день, когда очередной министр труда метал громы и молнии, а остальные грозили санкциями, мне довелось побывать в аэропорту Бен-Гуриона и лично увидеть очередную группу азиатских тружеников (человек 100—150, не менее), прибывших на помощь многострадальному Израилю. Если это — депортация, то... Никто не откажется от услуг гастарбайтеров, и не пойдут евреи с высшим образованием, просидевшие последние десять-пятнадцать лет за компьютером, на стройку или в парники — просто физически не выдержат. Обо всем этом надо было думать гораздо раньше, заботясь не о кратковременных сверхприбылях, а об автоматизации производства, развитии новейших технологий в «не престижных отраслях», разработке действенных форм стимулов и мотиваций... Нет, мы так не умеем, у нас обычно «высшая сила» приходит на помощь, посылая работничков — то арабов, то репатриантов, то таиландцев или китайцев. Но ведь за все приходиться платить. И не всегда удается выписать чек на завтрашнее число.