ЧЕЧНЯ: АМНИСТИЯ ИЛИ ПЕРЕДЫШКА?
Сергей МАРКЕДОНОВ
Начало нового 2007 года премьер-министр Чечни Рамзан Кадыров может рассматривать как весьма успешное. Январь-2007 принес главе правительства Чеченской республики новую политическую победу. Политический авторитет и административные позиции Кадырова-младшего продолжают усиливаться.
15 января 2007 года завершилась амнистия для участников так называемых «незаконных вооруженных формирований» в «мятежной республике», которая была официально объявлена Государственной Думой России в сентябре 2006 года. Сам по себе проект «амнистия» без всякого преувеличения можно назвать кадыровским. Напомним, что еще 15 июля 2006 года (то есть до официального объявления амнистии Госдумой 22 сентября 2006 года) Директор ФСБ Николай Патрушев выступил с обращением к участникам незаконных вооруженных формирований. В этом обращении Патрушев призвал боевиков сложить оружие, «перейти на сторону народа», заняться мирным трудом. Обращение директора ФСБ политики и политологи тут же окрестили «амнистией». Изначально срок амнистии был определен 1 августа 2006 года. Однако практически сразу же после выступления Николая Патрушева премьер-министр Чечни Рамзан Кадыров предложил пролонгировать срок сдачи вчерашним боевикам до 1 сентября 2006 года. И спустя две недели после своего обращения директор ФСБ (31 июля 2006 года) согласился на пролонгацию срока амнистии для боевиков. Уникальный случай корректировки главы федеральной силовой структуры представителем регионального истеблишмента! Хотя для Рамзана Кадырова выступать с подобного рода «корректирующими» установками федеральных чиновников приходилось не впервые.
Таким образом, федеральный центр в июле 2006 года фактически принял правила игры представителей республиканской власти. Они же (а не Москва и не федеральные структуры) получили ответственность за реализацию проекта «амнистия». Фактически реализация проекта была изначально взята в руки не высшей российской властью, а премьер-министром Чечни Рамзаном Кадыровым. Безусловно, премьер-министр Чеченской Республики- официальное лицо (тем паче, что это лицо пользуется доверием президента России Владимира Путина), а не лидер незаконных формирований. Однако, принимая во внимания специфику управленческой и политической модели Чечни (лояльность Кадырова не столько России как государству, сколько лично президенту Путину), можно было сразу понять, что проект «амнистия» будет не столько общенациональным делом, сколько личным политическим предприятием Рамзана Кадырова. Последующие репортажи и обзоры из Чечни подтвердили первые опасения. Сдача боевиков не представителям российской власти, а лично Рамзану, переговоры о переходе «на сторону народа» по мобильному телефону с теплыми воспоминаниями о совместных футбольных матчах и других детско-юношеских играх не оставляли сомнения в том, что экс-участники НВФ сдаются. Но без ответа оставался вопрос: «Кому и ради чего сдаются вчерашние боевики?» Признают ли они идейно-политический и организационный провал «ичкерийского дела» и верховенство российского «конституционного порядка» (а именно ради него в 1994 году в Чечне затевалась военная операция) или же уступают силе чеченского премьер-министра как самого сильного «военно-политического менеджера»? Сегодня официальные представители Чеченской Республики подводят итоги проекта «амнистия». Согласно их данным, 439 боевика «вернулись к мирной жизни». «Только с начала нового года сложили оружие 30 человек, среди них племянники бывшего главы Ичкерии Зелимхана Яндарбиева Амирхан и Вахид», — заявил 15 января 2007 года руководитель пресс-службы правительства Чеченской республики Лема Гудаев. Среди тех, кто пришел добровольно сложить оружие, были и родственники нынешнего так называемого «президента» Чеченской Республики Ичкерия Доку Умарова (хотя казус со сдачей самого Умарова оказался не совсем удачной пиар-акцией), и одного из главных террористов Салмана Радуева. Процесс сдачи экс-боевиков эффектно «пиарился» (и продолжает «пиариться») в СМИ (и общероссийских, и региональных) на фоне операций по ликвидации террориста номер один Шамиля Басаева и так называемого «президента» Ичкерии Абдул-Халима Садулаева (Сайдулаева). Фактически российских граждан подводили к мысли о том, что с терроризмом и радикальным сепаратизмом в Чечне покончено. Этот вывод был озвучен и главным героем (и автором) проекта «амнистия» Рамзаном Кадыровым. 15 января 2006 года он заявил: «Незаконные вооруженные формирования практически разгромлены, все лидеры уничтожены или осуждены». Что ж, звучит, как заявление о безоговорочной капитуляции сторонников «ичкерийской идеи». Однако за внешним эффектом снова, как и в июле 2006 года, скрываются неудобные вопросы. По словам того же Кадырова-младшего, «в полку имени Кадырова (речь идет о формировании, названном в честь отца Рамзана Ахмад-Хаджи Кадырова — С.М.) 99% амнистированных. В батальонах «Север» и «Юг» — почти 90% амнистированных. У нас задача не убивать, а закончить войну, чтобы спасти каждого человека».
Никто не спорит, что для Чечни сегодня как никогда важен мир, стабильность, которые невозможно достичь без преодоления внутреннего раскола. Однако какова цена такого преодоления? Готовы ли вчерашние боевики, получив сегодня в руки оружие от пророссийской (хотя бы внешне) власти, осознать себя частью Российского государства, российских силовых структур? Или же новые должности в силовых структурах республики рассматриваются ими в соответствие с теорией «меньшего зла»? То есть до поры до времени можно продемонстрировать лояльность Российскому государству, а потом снова взяться за старое, когда время наступит. Слушая победные реляции Кадырова-младшего, вспоминаются те заявления, которые были сделаны представителями ичкерийских сепаратистских структур накануне референдума по Основному закону Республики (принят в марте 2003 года). Их пафос состоял в том, что в Чечне реальной политической альтернативы Ахмаду Кадырову нет, а потому сегодня следует поддержать его, чтобы обеспечить республике «мирную передышку». А завтра, мол, будет видно, что с этой «передышкой» делать. Сегодня проект «амнистия» в интерпретации Рамзана Кадырова (не только сына, но и политического наследника Кадырова-старшего) — это не столько смирение перед российской властью и предание в руки российской юстиции и справедливого суда, сколько своеобразный кастинг и кадровый рекрутинг. Теперь органы исполнительной власти Чечни (а в перспективе — и депутатский корпус) пополнятся новыми членами, чье прошлое связано с открытой борьбой против России.
Сегодня в Чечне большое количество людей, имеющая за плечами опыт вооруженного противоборства с Россией, получает в руки оружие без какой-либо юридической проверки и определения степени вины. Понять, кто из вчерашних участников НВФ «кашеварил» в горах, а кто участвовал в штурме Грозного летом 1996 года или террористических атаках на российские города, чрезвычайно сложно. Личная ответственность каждого не определена. Отсюда возникают два вывода. Первый заключается в том, что «амнистированные» понимают, что с Россией лучше всего говорить с позиции силы. Тогда можно обеспечить себе «место под солнцем», например, в российских силовых или даже административных структурах. Стал же экс-министр обороны «Чеченской Республики Ичкерия» Магомед Хамбиев депутатом республиканского парламента! И не просто депутатом, а официальным переговорщиком с участниками НВФ. Вместе с тем представители «амнистированных» видят, что российская Фемида готова проявить по отношению к ним ту политкорректность, которую она абсолютно не готова демонстрировать с случае с Ульманом или Будановым. Получается парадокс. Быть членом НВФ оказывается гораздо менее опасным, чем служить офицером в Российской армии. Выполнять приказы командиров оказывается более рискованным, чем действовать по указке «полевых командиров». Второй вывод напрашивается сам собой. Государство, отказываясь проводить амнистию по собственным правилам и осуществляя ее «по доверенности» (т.е. в соответствии с неформальными договоренностями), само ослабляет себя. Никакая бюрократическая «вертикаль» не сможет сломать то ощущение безнаказанности, которое сегодня укоренилось у вчерашних участников НВФ Чечни! И никаких оснований полагать, что это ощущение исчезнет вместе с официальным завершением амнистии, сегодня нет.
Процесс неформальной амнистии (амнистии по-кадыровски) будет продолжен. 15 января 2007 года глава комитета Госдумы по безопасности Владимир Васильев заявил, что продлевать сроки амнистии российские власти не планируют. Однако премьер-министр Чечни Рамзан Кадыров в свою очередь скорректировал российского депутата, пообещав что все, кто мог быть амнистирован, но не успел сдаться за минувшие полгода, могут сделать это в любое удобное для них время. Более того, глава республиканского правительства попытался найти обоснования для такого подхода в российском Уголовном кодексе. Между тем, сегодня в Чечне нет особой необходимости ссылаться на статьи и примечания к статьям УК. При той силе и том авторитете, которыми реально обладает Рамзан Кадыров, он может себе позволить практически любые самостоятельные действия и инициативы. А значит, «есть у амнистии начало, нет у амнистии конца…»
Проект «амнистия» добавил популярности Рамзану Кадырову. Во-первых, он снова продемонстрировал свое умение «убеждать» федеральный центр, вырывать инициативу из рук Москвы. Во-вторых, сегодня он претендует на роль общечеченского лидера, «собирателя нации» (вне зависимости от своего официального поста). В-третьих, он действительно обеспечивает республике «передышку», постоянно добиваясь от Центра все новых и новых уступок. Проблема заключается только в одном. Сколь далеко простираются претензии и амбиции Кадырова-младшего и сколь долго Кремль готов уступать амбициозному премьер-министру Чечни, ослабляя собственные политические позиции? Однако, сегодня, похоже, от этих (и от многих других) неудобных вопросов предпочитают отмахиваться. На носу парламентские выборы и операция «преемник», а образ «замиренной Чечни» слишком красив, чтобы рисковать поиском неудобных ответов ценой исчезновения красивой медиа-картинки…
politcom.ru