ПОДАЙТЕ БОГАТОМУ НА СКРОМНОСТЬ

Нельзя роскошь жизни мерить миллионами, считает писатель Даниил Гранин

— Россия за 15 лет пережила ломку социальных стандартов, подходов к жизни и к морали в целом. Какой бы ни была она в Советском Союзе фальшивой, но был один непреложный постулат, который соблюдался по крайней мере на европейской части: внешняя скромность. Ведь помните, даже из партии исключали и с должностей снимали с формулировкой за «личную нескромность». Если сегодня посмотреть, каков был быт советской элиты тех времен, какие у них были квартиры, дачи, машины, то они не идут ни в какое сравнение с богатством нынешних элит. Понятно, что на фоне усредненной бедности это казалось роскошным. Но и ту «роскошь» видели немногие: она не выставлялась напоказ.
— Да, пусть эта скромность быта и диктовалась партийным уставом, партмаксимумом и в этом смысле была принудительной, но все же это была бытовая жизнь, не сравнимая с образом жизни чиновников на нынешних аналогичных должностях.
Приведу такой пример. Занимаясь «ленинградским делом», я столкнулся с судьбой второго секретаря Выборгского райкома �вана Булкина, у которого при аресте был обыск и описано все имущество. Замечу: семья жила в коммунальной квартире. Что было за имущество? Один костюм шерстяной, парадно-выходной, шкаф платяной и больше ничего. Швейная машинка принадлежала жене, поэтому она не вошла в опись. Вот так жил обычный секретарь райкома в 1949 году. Так жила не только партийная элита, но и административное, и хозяйственное руководство, и промышленное руководство. У меня товарищ работал почти всю жизнь инструктором ЦК в отделе культуры. У него никогда не было своей дачи, ему полагалась часть дачи. Полагалась машина, и то не всегда, в случае поездок. Да, были привилегии: санатории, столовая. Были привилегии у работников Смольного, у работников районных комитетов. Но этих привилегий стеснялись, о них старались не говорить.

— Сегодняшние таблоиды пестрят информацией, за сколько миллионов долларов на новогодние вечеринки к олигархам прилетали певец Джордж Майкл и комик Дени ДеВито...
— Прошлые обстоятельства не сравнимы с нынешним состоянием, когда своими окладами хвастаются, когда в газетах печатают, сколько миллиардов у Сидорова или Петрова или какую зарплату получают чиновники. Это как, считается показателем жизненного успеха? У меня лично вызвало лишь недоумение, как государственый чиновник сумел за год заработать сотни миллионов рублей.
Соответственно наши депутаты и министры полагают нормальным, если их помощник, секретарша получают больше любого профессора. Нестерпимо ощущение, что так положено, что это узаконено, что это нормально, что все остальные, те, кто не приближен к власти, являются людьми второго сорта.
Не мы, налогоплательщики и производители ценностей, являемся хозяевами страны, а они, которых мы содержим. У них и в мыслях нет того, что они всего лишь нанятые нами служащие. Это невыносимо для начальства.
Я имел счастье хорошо знать академика Дмитрия Сергеевича Лихачева. Бывал у него на квартире, на даче. Меня поражала скромность его быта. Дачи у него не было отдельной, а была часть вроде барака, общей длинной постройки, хотя он имел возможность и материальную, и моральную приобрести себе отдельный участок. �, может быть, он даже не прочь был иметь отдельную дачу, она удобнее для научной работы, которой он занимался большей частью дома. Но предпринимать для этого хлопоты и усилия он не считал для себя нужным. Я с ним об этом никогда не говорил, но видел, что этот образ жизни в моральном плане его устраивал: мол, так должен жить сегодня русский интеллигент. Он никого не призывал к этому, но это была часть его идеологии. Примерно так же, даже более скромно выглядела бытовая московская жизнь академика Сахарова. Шостакович в летние месяцы снимал себе дом на общих основаниях в Доме творчества композиторов в Репино.
Это люди, для которых понятие роскоши состояло из тишины, возможности уединиться, письменного стола, рояля, библиотеки и не более того. Эта роскошь достаточная, необходимая для удобства духовной жизни. В ней не было дисгармонии с окружающим бытием.

— Ну, не все же могут быть духовными титанами. Все-таки большинство людей меряет свой жизненный успех как раз материальным достатком.
— Да, наверное, у многих людей другие ценности. Но тогда встает вопрос: какие же ценности? � как многие наши соотечественники самореализуются?
В советское время наших людей за границей легко узнавали по одинаковым темным костюмам и неулыбчивым лицам. Сейчас это неловко вспоминать. Но сегодня замкнутость и застенчивая бедность советских людей за границей гораздо более человечнее и даже приятнее, чем кураж новых русских, которых узнают по безвкусной роскоши (хорошо, что хоть от малиновых пиджаков отказались). Когда на горнолыжных курортах они щеголяют в дорогих шубах, возводят для потехи ледяной Кремль. Знай наших! Ничем другим заявить о себе не могут.
Я в жизни общался с несколькими миллиардерами. Среди них был испанский миллиардер, который занимается алмазами, американский король виски, знаменитый немецкий шоколадный король, который подарил Русскому музею целую картинную галерею. Я бывал в гостях в нью-йоркской квартире Джорджа Сороса. Ничем особенно не примечательная квартира, шесть-семь комнат. Сам он ходил в довольно жеваном костюмчике, ездил на обыкновенной машине. Мы ездили с ним на Соловки, в Великий Новгород, и он ничем не отличался от российских служащих. � ему в голову не приходило, что он не шикарно одет.
Это как раз считается признаком хорошего тона. А признаком дурного тона — когда люди начинают щеголять богатством. Это не только не аристократично, но это и вообще не соответствует европейским понятиям приличия. Наши же нувориши ведут себя как средневековые азиатские царьки, которые тщились поразить окружающих роскошью и сказочными богатствами. А для сегодняшней России, в которой миллионы людей живут даже не в бедности, а в нищете, это еще и безнравственно.

— � все же я бы не стал противопоставлять крупного ученого и крупного бизнесмена, ведь создание нового производства, новых рынков тоже можно отнести к сфере творчества.
— Я это понимаю, но я не понимаю, почему вся наша олигархическая верхушка состоит из людей, которые делают деньги из ничего. Вот посмотрите биографии успешных американских бизнесменов: сотни книг рассказывают о секретах их успехов. Каждый из них что-то придумал, открыл, изобрел: Соичиро Хонда, производитель мотоциклов, имел 470 изобретений, докторские степени, крупнейшую фирму. Фред Смит создал систему круглосуточной доставки почты. Кто-то наладил производство плееров, кто-то — персональных компьютеров... � когда такой человек реализует свою идею и хочет ее распространить, расширить, то это естественно и понятно. Это то творческое начало, которое оправдывает человеческую жизнь.
А возьмем наших олигархов: где хотя бы одна авто- или просто биография? Почему они не могут послужить такими же примерами, как Генри Форд, Билл Гейтс?
Меня Сорос однажды спросил: «Как, по-вашему, чем миллионер отличается от миллиардера?». Я говорю, не знаю. Сорос: миллионер думает, как прирастить свой капитал, а миллиардер думает, на что его потратить. Но я боюсь, что наши миллиардеры и этим не отличаются: если расходовать — так на виллы, яхты, машины. А для этого много ума не надо. � много души не надо для этого.

— Так наши нувориши еще не дозрели до понимания того, что их богатство — лишь часть общенационального достояния, которой им довелось управлять. Тем более что в нашей стране любое крупное состояние произросло из бывшей госсобственности.
— Мне все говорят, что это из-за первоначального накопления капитала и так далее. Ну, хорошо, но это можно было первые пять — десять лет. Но годы идут, и не появляются, или слишком мало я знаю, или мы не осведомлены вообще о людях, которые благодаря своему творчеству, идее действительно приобрели богатство, о котором можно сказать: «Вот молодец! Я хочу так же».

— То есть нам нужны свои «герои капиталистического труда»?
— Хочется пробудить нашу интеллигенцию, наш народ к такой инициативе, которая соответствует степени природной талантливости нации. Ведь есть же у нас много талантливых ребят, и в столицах, и в провинции. Сколько школьников и студентов занимают первые места на мировых математических и компьютерных олимпиадах! �х таланты должны иметь возможность реализовать себя. Не обязательно в научной деятельности. Они должны иметь возможность реализовать свои идеи, свою интеллектуальную собственность в промышленности, в своем деле.

— Так ведь не дадут, Даниил Александрович, задушит государственный рэкет: санэпиднадзор, пожнадзор, лицензии, регистрации, налоговики, контролеры-проверяльщики...
— Мы же говорим не о том, дадут или не дадут. Да, наверное, может, и не дадут. А дают другим. Это печаль нашей жизни, всей нашей жизни. Мы так мало отличаемся от времен �вана Грозного и сильно отличаемся от времен Петра, который поощрял таких людей, как Демидов, и давал им льготы, давал подниматься и делать свое дело. Девиз того же инноватора Хонда был: «Успех — только один процент работы, остальное — неудачи. Пока ты не сдался, ты не побежден».

— А вы не боитесь с такой позицией показаться смешным в глазах современных россиян, которым успели уже внушить и телевидение, и реклама, и сильные мира сего, что успех меряется деньгами? Для них духовная жизнь давно уже стала рудиментом, а имена, скажем, Пруста и Станиславского ничего не говорят.
— Я же не считаю, что духовная жизнь начинается с Марселя Пруста. Ничего подобного! Но хочется все-таки, чтобы она была: в виде чтения Конан Дойля, в виде туризма, в виде занятия любимым делом, будь то вышивание, рисование, воспитание детей, изучение языков или походы в театр.
Я думаю, что Россия должна прийти к какому-то общеевропейскому, мировому знаменателю жизни. Собственно, теперь во многих отношениях даже нет серьезных различий между европейским и азиатским образами жизни, в бытовом-то уж точно. В Японии живут так же, как и в Европе, по тем же примерно законам. Смешение укладов таково, что в Китае будет много европейского, а в Европе — китайского. Но дело не в этом: таковы общие законы человеческой, духовной жизни.
У нас это все осложнено тем, что долгие десятилетия Россия не имела частной собственности. Отсутствие ее больше, чем татаро-монгольское иго, затормозило развитие России, в том числе и нравственное ее развитие. Сейчас возвращаемся на общечеловеческую, точнее — европейскую гуманитарную магистраль, но как скоро вернемся окончательно, кто знает. Да, наше миропонимание меняется очень быстро, и слава богу, что молодые не знают многих наших страхов.
Так что скорость этого движения будет возрастать и возмещать нашу отсталость, но мы должны понимать, что наша «новорусская элита», богатство которой густо замешано на казнокрадстве и коррупции, — это моральное уродство нашей жизни. Все это чиновничество наше, ужасное, растленное, их прислужники, все они — саранча, которая объедает страну. Жизнь их нормальному человеку непонятна и не будет никогда понятна: зачем столько грабить, столько копить, когда уже и для внуков, и для правнуков накоплено?

— Между тем они-то себя считают элитой, образцом для подражания.
— В России нет сегодня аристократии, а это необходимая часть общества, которая диктует критерии порядочности, чести и морали. Нельзя принимать и иметь дело с ворами, взяточниками, казнокрадами, им должен быть закрыт доступ в высшее общество! Так должно быть, но у нас все перевернуто наоборот. Взяточники, воры и жулики диктуют моду, считают себя элитой, высшим классом нашего общества. Для них дворянство начинается с миллиона долларов на счету.
Может быть, их дети поймут, что богатство — это не вседозволенность, а ответственность.

Беседовал Владимир Угрюмов, Санкт-Петербург
«Российская газета»