ТЕОР�Я ПАЛЕСТ�НСК�Х �ГР

Максим МАЛЬКОШ

На минувшей неделе палестинцы поставили сразу несколько печальных рекордов. Во-первых, в течение 7 дней целых 5 раз заключалось и нарушалось перемирие между борющимися за власть группировками ФАТХ и ХАМАС. Во-вторых, каждое перемирие нарушалось в рекордно быстрый срок — в течение 2—4 часов. В-третьих, от огня соплеменников в Газе за неделю погибли около 50 человек, и в масштабах города- полумиллионника это означает, что ситуация приближалась к гражданской войне. Наконец, за последний год такая ситуация складывалась, по меньшей мере, в третий раз.
Войны палестинских группировок за власть и денежные потоки в автономии мало отличаются от войн бедуинских племен за верблюдов и пастбища или усобиц оседлых арабов из-за пальм и колодцев. Все происходит по законам арабского мира, как и полторы тысячи лет назад. Ограниченные ресурсы ссорят собратьев или соседей. Если ни одна из сторон не способна физически устранить другую, племена из поколения в поколение сохраняют склонность к войне друг с другом. Для каждого следующего всплеска насилия всегда достаточно мелкого повода. Больших жертв можно избежать, так как заранее ясно, что мир будет заключен через неделю, но гибель родственника или соратника обязывает мстить, и происходят новые убийства, за ними — снова месть и снова убийства. Конец насилию (обе стороны знают это и ждут этого) должно положить вмешательство третьей силы — авторитетного соседнего племени или шейха. Посредничество у арабов — и честь, и долг.
В случае с ФАТХом и ХАМАСом посредником сразу выступил Египет, а позже — еще и организация «�сламский джихад», но это не помогало. По всей видимости, палестинцы, желающие отомстить, довольно часто узнавали о заключении перемирия уже после того, как нарушали его. Вовремя извещать всех своих боевиков о новой договоренности не в силах ни ФАТХ, ни ХАМАС. Огромные партии, состоящие из политических и боевых «крыльев», а также различных служб безопасности, даже в современных условиях управляются хуже, чем племена в традиционном обществе. Пастыри не всегда могут контролировать ситуацию, а гнать стадо вперед легче, чем поворачивать.
Но дело не только в этом. Нынешняя волна насилия в Газе принципиально отличалась от тех, что вскипали в последние месяцы. Во-первых, это первая война между ФАТХом и ХАМАСом, случившаяся после формирования правительства национального единства, в котором представлены обе партии. Собственно, с тем это правительство и создавалось, чтобы спорные вопросы решались парламентским способом, а не как обычно. Во-вторых, это первый вооруженный конфликт между палестинцами, в ходе которого заключаемые перемирия не решают практически ничего. Раньше обе стороны прекрасно понимали, чего хочет противник и где лежит компромисс, на который нужно до последнего не соглашаться. Формирование правительства национального единства и было тем самым компромиссом, которого нельзя было избежать ни одной из партий — каждое перемирие устанавливалось затем, чтобы начать переговоры о его формировании. Теперь же, когда правительство сформировано, а война продолжается, можно договариваться лишь об обмене пленниками и о снятии блокпостов каждой из сторон, но пленники и блокпосты — следствие противостояния, а не его причина.
Статус-кво, сохранявшийся при правительстве ХАМАСа (январь 2006 — март 2007-го), не устраивал больше ФАТХ, потерпевший сокрушительное поражение на выборах в январе 2006 года. С другой стороны, лидер ФАТХа Махмуд Аббас оставался (с января 2005-го) председателем автономии. Формально он являлся (и является до сих пор) верховным главнокомандующим ее вооруженными силами. Как председатель автономии он может распустить правительство и назначить дату внеочередных выборов, по результатам которых ФАТХ (и ХАМАС это понимает) отвоюет свои позиции. До создания правительства национального единства Аббас неоднократно этим угрожал, и у премьер-министра �смаила Хании (одного из лидеров ХАМАСа) был выбор — либо согласиться поделить власть пополам без выборов, либо потерять ее в результате выборов. Дележ пополам означал, что вместо Хании правительство национального единства возглавляет независимый премьер.
Третьей альтернативой Хании было тянуть время: соглашаться на коалиционное правительство, доводить переговоры по его созданию практически до конца, а в самый последний момент заявлять, что многое все же не устраивает, а потому переговоры надо отложить. Этот цикл повторялся несколько раз — время все равно работало на ХАМАС. Главным для Хании было каждый раз успевать согласиться на создание правительства национального единства прежде, чем Аббас разозлится настолько, что распустит правительство и прежде, чем число жертв перестрелок на улицах Газы станет слишком велико. Отсрочить переговоры ХАМАС мог с помощью стрельбы. ФАТХ с помощью той же стрельбы мог напомнить о необходимости создать новое правительство.
То ли оттого, что ХАМАС стрелял громче, то ли еще почему, но созданное два с лишним месяца назад правительство национального единства возглавил Хания, бывший премьером правительства ХАМАСа. О формально независимом ректоре �сламского университета в Газе (оплот ХАМАСа) Мухаммаде Шабире, который должен был стать премьер-министром, забыли после очередной маленькой войны. Платформа правительства национального единства практически не отличалась от платформы правительства ХАМАСа. � все же Аббас угрозами и оружием добился своего — безо всяких выборов часть министров ХАМАСа уступила места министрам от ФАТХа.
Новый статус-кво устраивает и не устраивает ХАМАС с ФАТХом уже в равной пропорции. Он сохранится до очередных парламентских выборов. Выторговать друг у друга что-либо еще ни одна из сторон не сможет. Отнять силой — тоже. Остается сосуществовать, сохраняя склонность к войне друг с другом и постоянно доказывая свою боеспособность, чтобы противник ее чувствовал. Аббас может попытаться добиться досрочных выборов, но его решение о роспуске правительства Хании могло бы вызвать войну, потери которой исчислялись бы сотнями с обеих сторон. ХАМАС со своей стороны хотел бы избавиться от Аббаса, но отправить председателя в отставку правительство не может, а свергнуть его через вооруженный переворот не дадут ни сам ФАТХ, ни �зраиль, который подключится и поможет ФАТХу.
В душе ФАТХ (аббревиатура переводится как «Движение за освобождение Палестины») вряд ли относится к �зраилю теплее, чем ХАМАС, но объединить с ХАМАСом усилия в борьбе с израильтянами не сможет. ХАМАС же никогда не сможет признать �зраиль. Это объясняется с помощью теории игр. Рассуждать руководители ФАТХа могли бы так: если мы поддержим ХАМАС, то лишимся денег спонсоров, а ХАМАС поддержки своих спонсоров не лишится. Если ХАМАС начнет вооруженную борьбу за власть, мы будем лишены гарантированной военной помощи �зраиля и наверняка проиграем, а значит выгоднее к ХАМАСу не присоединяться. Если же мы не поддержим ХАМАС, нам это потерей власти также не грозит. В свою очередь руководители ХАМАСа, не меняя платформы, сохраняют власть. Конечно, признав �зраиль и отказавшись от вооруженной борьбы, они могли бы снискать международное признание, прорвать экономическую блокаду и получить финансовую поддержку. Но если исходить из того, что может начаться вооруженная борьба за власть с ФАТХом, ХАМАСу лучше не признавать �зраиль. Нынешних спонсоров ХАМАС потеряет, а ФАТХ своих не лишится. �зраиль же ХАМАСу все равно доверять не будет и в случае очередного внутрипалестинского конфликта поддержит ФАТХ.

Rosbalt