СТОИТ ЛИ ИЗБАВЛЯТЬСЯ ОТ СОВЕСТИ?
Леонид ЖУХОВИЦКИЙ, jig.ru
Новость культуры: Виктор Ющенко предложил перезахоронить в Киеве прах Александра Довженко. В связи с чем? В связи с тем, что великий кинорежиссер был украинец, горячо любил Украину, хотел вернуться в Киев — но вот уже полвека прах его покоится не в родной, а в московской земле. Есть в этих соображениях резон? Кто спорит? Конечно, есть. Но смущают некоторые обстоятельства.
Почему великий украинец свои самые творческие годы провел не дома? Почему уехал из любимого Киева? А он не уехал — он бежал. Бежал от травли, от лживых обвинений, от неминуемых репрессий. От тюрьмы бежал, а может, и от стенки. За что его было репрессировать? Художника такого масштаба всегда есть, за что травить и казнить. А в Москве ему жилось сладко? Куда там — при всех мыслимых казенных регалиях жилось Довженко трудно и тревожно, барский гнев и барская любовь чередовались с удручающей регулярностью. Но был и плюс: остался жив и на воле. Да, хотел вернуться в Киев. А почему не вернулся? Так вышло: обратился к киевским коллегам по творчеству с просьбой предоставить квартиру, ибо все, что имел, потерял при бегстве, а возраст был уже не тот, чтобы спать на вокзалах или снимать углы. Но коллеги по творчеству квартиры делили строго между своими, и в их раскладах места Довженко не нашлось. Потому и окончил жизнь в Москве.
Вот так: квартиры для классика не нашлось, зато могила предлагается вне очереди и весьма престижная.
Все это я пишу вовсе не для того, чтобы укорить Виктора Ющенко. Украинский президент мне симпатичен, сложности его жизни хорошо понимаю и от всей души желаю их успешно преодолеть. Но при чем тут прах Довженко?
Где покоиться усопшему, определяют родственники. Причины решения обычно житейские — чтобы легче было посещать дорогую могилу. Но в последние годы в сугубо семейные дела все чаще вмешиваются те, кто чтит усопших под телекамеру и кому пышные венки с торжественными лентами подносит охрана.
Лет десять назад в Турции группа граждан потребовала вернуть на родину прах великого поэта Назыма Хикмета. Крупная турецкая газета за комментарием обратилась ко мне. Я напомнил, что на родине Хикмета семнадцать лет продержали в тюрьме, а потом выдавили в изгнание. Московская могила постоянно об этом напоминает, а перезахоронение поможет забыть. Но надо ли, чтобы страна забывала о вине перед своим гением? Статью напечатали. А потом мне позвонила незнакомая женщина, сказала, что она вдова Хикмета и запретила перезахоронение по тем же приблизительно причинам. А еще объяснила, чем был вызван столь острый интерес к московской могиле поэта: группа граждан представляла политическую партию, а в Турции приближались выборы…
Увы, перезахоронение стало модой. Но стоит ли тревожить прах тех, кем мы гордимся? Ну, вернули на родину гроб Шаляпина — и отлегло от сердца. Кто сейчас вспоминает, что великий артист был лишен и гражданства, и звания, и, конечно же, родины? А вот о Бунине забыть не получится. Хочешь положить цветы на могилу — езжай во Францию. И поинтересуйся, кстати, почему российский классик лежит не в Москве, не в Питере и не в родной Орловской земле.
В принципе, можно все. Можно вернуть в Англию прах Байрона, в Германию прах Эйнштейна, в Россию прах Герцена, Бердяева, Бродского. Можно избавить себя от чувства вины, от памяти, от мук совести, а там и от самой совести. Вот только хорошо ли от всего этого избавляться? Преступления страны — такая же неотъемлемая часть ее истории, как и победы. А забытые преступления обладают огорчительной способностью повторяться.