АМЕР�КА БОЛЬШЕ НЕ ВЕР�Т ПС�ХОАНАЛ�Т�КАМ

Сергей ОС�ПОВ, Вашингтон — Москва

В России все большую популярность приобретает ранее запрещенный в СССР психоанализ. Но, парадокс, в Америке популярность учения Зигмунда Фрейда неуклонно снижается. Большинство американцев сейчас относятся к психоанализу с нескрываемой иронией, считая, что тот прочищает не столько мозги, сколько кошельки пациентов. Но значит ли это, что Фрейд ошибался? Об этом — беседа с американским психоаналитиком Уэйном Блэкмоном, президентом Медицинского общества Округа Колумбия.

— Господин Блэкмон, фрейдизм, как известно, появился в Европе. Как получилось, что Америка стала центром психоанализа?
— После прихода к власти Гитлера многие немецкие психоаналитики, преимущественно евреи, были вынуждены бежать от нацистов. Почти все они осели в США, вот почему время примерно с 1940 года до начала 70-х мы считаем «золотым веком» американского фрейдизма.
Надо сказать, что к 40-ым годам американская психиатрия находилась в кризисе и ей позарез требовались новые идеи. Вот они и приплыли из Европы. В те времена посещать психоаналитиков считалось престижным, и к их услугам прибегали миллионы американцев. К сожалению, сейчас все не так.
— Что же случилось в 70-х годах?
— Чем выше мы взлетели, тем больнее было падать. В 70-х в Америке начались бурные дискуссии о путях дальнейшего развития психиатрии, которые растянулись на доброе десятилетие. Дело в том, что к этому времени были разработаны совершенно новые медикаментозные средства (например, антидепрессанты), которые и помогали лучше, чем лекарства предыдущих поколений, и обладали к тому же меньшими побочными эффектами.
Во-вторых, к этому времени были проведены обширные исследования с целью выяснить структуру психических заболеваний в Америке. До этого почему-то считалось, что картина эта кардинально отличается от того, что имела Европа. Например, что европейцы имеют гораздо больше психических расстройств средней и сильной степени, в то время как американцы — легкой, которая поддается коррекции методами психоанализа. Этому давались многочисленные объяснения разной степени остроумия. � все они оказались ложными. Люди в Америке болели тем же, чем и во всем мире.
В-третьих, американские психоаналитики всегда брали на себя слишком много и обещали заведомо невыполнимые вещи — вылечить всех страждущих от мыслимых и немыслимых болезней, причем чуть ли не за один день.
Когда ко всему этому добавилось и четвертое обстоятельство — бурный рост цен на услуги психоаналитиков, в результате которого страховые кампании перестали покрывать затраты пациентов на лечение, — фрейдизм в Америке оказался полностью дискредитированным.
— Если не секрет, во сколько сейчас обходится один визит к американскому психоаналитику.
— Это дорогое удовольствие — от 125 до 200 долларов за одно посещение. При этом общение пациента с аналитиком почти никогда не ограничивается одним сеансом, а издержки в подавляющем большинстве случаев не покрываются медицинской страховкой. Эти деньги пациент выкладывает из собственного кармана (иногда до 25 тыс. долларов в год), и далеко не все могут себе это позволить. Психоанализ — до сих пор лечение для богатых.
— То есть, в конце концов, победила классическая психиатрия?
— Да, на сегодняшний день это так, и в психиатрии немедленно наметился крен в противоположную сторону. Если фрейдизм во всех случаях отталкивался от личности пациента, то доминирующая на настоящий момент психо — и медикаментозная терапия исходит из того, что одно и то же лекарство или процедура будет хороша для личностей всех психических складов. Что далеко не так.
— В таком случае позвольте рассказать вам русский «фрейдистский» анекдот: «О чем вы думаете, когда смотрите на Спасскую башню?» — спрашивает врач. «О бабах», — отвечает пациент. «Ну, это понятно. Башня — фаллический символ. А вот о чем вы думаете, когда смотрите на кирпич из Кремлевской стены?» «О бабах», — снова говорит тот. «Но почему?» — недоумевает психоаналитик. «А я всегда о них думаю».
— (Смеется). Это очень злой и, к сожалению, во многом верный анекдот. Что греха таить, и среди американских психоаналитиков встречаются такие, кто бездумно прикладывает теорию к любому человеку без учета личностей и особенностей.
Но тут я хочу обратить ваше внимание на то, что Фрейда вот уже 70 лет как нет с нами, а его учение продолжает развиваться. Когда почти 100 лет назад он начинал исследование истерий и гениально связал их с подавляемым половым инстинктом, он и знать не знал, что принесут дальнейшие исследования в области подсознательного и бессознательного.
Теперь , когда классические истерии почти исчезли из врачебной практики вследствие смягчения общественной морали, стало ясно, что человек куда более сложное существо. � выводить причину всех его поступков исключительно из сексуальных мотивов попросту нелепо.
— В 50-х годах нашего века соотечественник Фрейда, зоолог Конрад Лоренц, выявил немало факторов, влияющих на инстинктивное поведение животных. Сексуальные инстинкты там тоже присутствовали, но далеко не на первом месте...
— Со времени смерти Зигмунда Фрейда основанная им наука прошла примерно такой же путь как, скажем, физика от Ньютона до Эйнштейна. Выяснилось, что у людей, как и у животных, агрессивность во многих случаях «отвечает» за поведение, как отдельных индивидов, так и больших групп людей.
Среди факторов, через подсознание влияющих на поведение человека, современный психоанализ рассматривает, например, нарциссизм, который трактуется как привязанность к себе, самоуважение. Еще — чувство самоидентификации, которое описывает весь комплекс взаимоотношений человека и окружающего мира.
Вот человек рождается, и весь его мир — это детская комната, а все общество — его родители. Но маленький человек растет, его мир расширяется, вокруг появляются новые люди. � ребенок должен определить, где кончается его «я» и начинается весь остальной мир.
Приведение собственного «эго» в равновесие с окружающим миром и есть самоидентификация. Уж раз вы вспомнили Лоренца, то можно сказать, что самоидентификация присутствует и в обществе животных со сложной иерархической структурой. Например, в обезьяньих или волчьих стаях.
— Представители классической психиатрии, по крайней мере в России, всегда ставили в вину фрейдистам то, что они пытались лечить слишком широкий круг психических заболеваний.
— � в Америке такое было, когда мои коллеги слишком много на себя брали. Но мы, кажется, разобрались, что «наше», а что «не наше». Сейчас психоанализ в США занимается всем, что связано с организацией личности и индивидуальным стилем личности.
Если первое — это, грубо говоря, то, каков человек сам по себе, то второе — это то, какой тип адаптации к миру выбирает тот или иной человек. Он, этот стиль, может варьироваться от весьма спокойного до очень агрессивного. От этого зависит, насколько представления человека об этом мире адекватны самому миру.
— Многие ваши коллеги в России считают, что психоанализ — это нечто среднее между наукой и искусством, что в успехе лечения очень важны личностные особенности аналитика.
— Готов согласиться с ними. Пожалуй, в той части, что психоанализ применим ко всем — это наука. В той же, что к каждому — искусство.
— А отношения человека и государства — тоже предмет психоанализа?
— Конечно. Честно говоря, я немного завидую коллегам в России. Думаю, для них там сейчас обширнейшее поле для деятельности. В СССР граница между человеческим «эго» и миром была сдвинута государством — естественно, в свою пользу. Теперь же «я» отвоевывает жизненное пространство.
Но тут я бы хотел предостеречь русских коллег от одной вещи, которая однажды уже сослужила плохую службу психоаналитикам в США. В определенный момент психоанализ, если можно так выразиться, вышел из кабинетной тиши на улицы, попал на телевидение и в газеты. Многие аналитики возгордились и решили, что они всемогущи и что могут объяснить абсолютно все, что происходит не только с конкретным человеком, но и со всей страной.
В 50-х годах некоторые взялись помогать полиции в поимке серийных убийц и на полном серьезе предсказывали, что маньяк появится, допустим, в среду, 15-го сентября, на углу 15-й и «Эл»-стрит в Вашингтоне. � что одет он будет в белую шляпу, зеленые носки и оранжевый галстук. Стоит ли объяснять, что ни одного преступника психоаналитики не поймали?
— Так что, Фрейд был не прав?
— Причем тут прав или не прав? Он в ответе за своих не в меру ретивых последователей не в большей степени, чем вера в Христа в ответе за сожжение Джордано Бруно. Просто психоанализ, как все на свете, не может быть хорош на все случаи жизни. Я как профессионал не могу отвечать ни за что, кроме того, что происходит в моем кабинете.
Вот сегодня вы пришли ко мне и сказали, что вы корреспондент, а завтра, допустим, скажете, что вы Наполеон. � я буду вынужден поверить, что для вас одинаково реально и то, и другое, хотя на самом деле я прекрасно знаю, что Наполеон давным-давно умер на острове Святой Елены.
Но когда я «выхожу на улицу», ситуация невероятно усложняется, и на обладание исчерпывающей информацией я рассчитывать не могу — образно говоря, я не знаю, кто там журналист, а кто Наполеон. А из отрывочной информации и выводы будут соответствующие.
Насколько я понимаю, психоанализ в России сейчас становится популярным. Так что, коллеги, не наступайте на те самые грабли, которые однажды здорово дали нам по лбу.
— С чьей-то легкой руки в России с давних пор укоренилось несколько фамильярное отношение к Фрейду. У нас его величают не иначе как «старик Фрейд». А как в Америке?
— Концепция бессознательного, выдвинутая Зигмундом Фрейдом, настолько укоренилась в американском сознании, что даже те, кто иронизирует по ее поводу, не могут отрицать, что психоанализ стал частью нашей общенациональной культуры. А идея «сверх — я», «суперэго» вообще оказалась близка американцам как нации энергичных индивидуалистов.
Возможно, в этом еще одна причина того, что «золотой век» психоанализа имел место именно в нашей стране. Никто сейчас не возьмется отрицать, что человек — существо в огромной степени иррациональное и что разум контролирует очень узкий срез сознания. Пусть теория Фрейда была не полна, а кое в чем даже ошибочна, от этого она не перестала быть великой.

Pravda.ru