ЧТО ВАЖНЕЕ?

Леонид ДАЕН

Внук принес дедушке и бабушке в многоэтажный дом, где живут русскоязычные иммигранты по восьмой программе, необычный подарок. Хотите знать, какой именно? Пожалуйста. Ведро слив. Вы можете сказать: тоже мне, подарок. � еще больше разочаруетесь, когда я вам сообщу, какие именно сливы. Дикие. Казалось бы, предел. Насмешка над дедушкой и бабушкой. Но не спешите с выводами.
Так называемые дикие сливы оказались на редкость сочными и сладкими. А эпитет «дикие» приклеился к ним только потому, что внук не приобрел их в супермаркете. Он сорвал их с беспризорного, но отнюдь не дикого дерева во дворе дома, где снимал скромный апартамент. Мне приходилось уже писать о подобной беспризорнице-груше. Ее восхитительные, вкусные до головокружения дикие плоды, на которые никто из местных жителей не обращал ни малейшего внимания, собирал я со своей женой Анной. Но то другая история.
А это сливы. Когда двадцатилетний юноша попробовал пару опавших с дерева слив, у него неожиданно возникло острое впечатление, что он на минуту перенесся вдруг в родной Бобруйск, так сладко пахли эти плоды. Да, таки да — у них была не только форма. У них был замечательный вкус. � у них был ошеломляющий запах. Восхитительное сочетание. Молодой человек с удовольствием ел сливы. Они были такими сочными, что даже разбрызгивали сладчайшие капли. Но это внука, как он говорил, не базарило. Не от слова «базар». В переводе с английского — не волновало.
Когда юноша принес ведро слив к дедушке и бабушке, они вначале с недоверием взяли в руки несколько плодов. Поскромнее, чем в супермаркетах. Но стоило им попробовать сливы, как они испытали то же чувство, что и их внук. Вдруг они как бы помолодели. � словно перенеслись в родной Бобруйск. То есть перенеслись в свою юность.
Бабушка приготовила бесподобное сливовое варенье. Приходили соседи, пробовали это волшебное месиво-яство, причмокивали языками, восторгались:
— Не варенье — чудо. Уже забыли, что такое бывает.
Рассказал мне эту историю не внук, а дед. Участник Второй мировой войны. Весьма пожилой и весьма порядочный, доброжелательный человек.
— Понимаете, это варенье вызвало у меня одно воспоминание, — делится он своими мыслями.— Дело в том, что у меня проблема с ногами. Это с войны. С фронтовых окопов. � в Союзе я каждый раз ложился в больницу с ногами, и в Америке я каждый раз ложусь в госпиталь с ногами.
Так и формулировал ситуацию: «ложусь с ногами». Но это лексические подробности. Возможно, бобруйского происхождения. Этот пожилой человек отнюдь не филолог. А суть в другом. Когда он в семидесятых годах поехал из своего белорусского города лечиться в Ленинград, то две трети вагона заняли тетушки и бабушки с корзинами клубники на предмет продажи жителям северной Пальмиры.
— Запах в вагоне был, — он на минуту задумался, подбирая наиболее точное для данного случая слово и, наконец, изрек: — Оше-лом-ля-ющий! Я буквально опьянел. Как от поллитровки крепкого белорусского самогона. Голова ходила ходуном. Я пришел в такое взволнованное состояние духа, что показалось, будто этот запах имеет целебное свойство. � даже ноги вроде бы перестали на какое-то время болеть.
— А как чувствуют себя ноги от варенья из диких слив, которые принес внук?
— С ногами все равно придется на днях ложиться в госпиталь. А на душе посветлело.
Подумал и добавил:
— Ноги — это важно. А, может, все-таки душа важнее? Не так ли?

2005 РіРѕРґ