… � МЕРТВЫМ НЕТ ПОКОЯ

Тимофей Л�ОКУМОВ�Ч

� все же беспамятство, равнодушие к прошедшим поколениям просто потрясающи. Наглядно они просматриваются на примере Мозыря. На рубеже 50—60-х годов прошлого века здесь было снесено польское кладбище. Вначале на костях поднялся Клуб строителей, разбит скверик, большую часть которого впоследствии застроили жилыми домами.
В начале 70-х годов снесли еврейское кладбище: вместе с изуродованной в годы оккупации города фашистами большей его довоенной частью, так и с той, на которой хоронили до снесения кладбища. На его месте построили школу (теперь в ней лицей) и, разумеется, соорудили соответствующую спортивную площадку, а также поднялись жилые дома.
В теперешний приезд мы уже не застали православного кладбища. � на нем построены здания, значительная часть заасфальтирована также под спортивную площадку, на которой подростки гоняли мяч. Большего кощунства, пожалуй, и нельзя было придумать.
Всем тем, кто помнит прежние кладбища, кажется, что окна выстроенных на них домов, поднявшихся на человеческих костях, с укором смотрят на прохожих и отзываются в сердце старожилов ноющей болью.
На примерах пренебрежительного (а вернее преступного) отношения к предкам, на негативной практике «воспитывается» молодое поколение. Отрицательное отношение официальных властей к покою мертвых в какой-то мере объясним и тот вандализм, который совершается на ныне действующих кладбищах, с памятными знаками.
Так, на бобруйском православном кладбище (о еврейском уже не упоминаю), где и церковь стоит, жена со слезами на глазах увидела, что мраморные дощечки «с мясом» вырваны из надгробий ее матери и тети. Проходя по аллеям кладбища, заметили и другие искореженные памятники.
В Мозыре на могиле моей матери была припаяна вазочка из нержавеющей стали, чтобы при посещении можно было бы поставить в нее цветы. Чьи-то злобные руки ухитрились вырвать ее из забетонированного надгробия.
Семь раз в Бресте оскверняли памятный знак жертвам фашизма.
Неужели не доходит до людей то, что, как современники относятся к мертвым, так и последующие поколения отнесутся к ним. � еще одна истина представляется нам бесспорной: где нет почтения к мертвым, там вряд ли следует ожидать уважения и к живым.

НЕ ТАК ОБ�ДНО, КАК ЗА ГОСУДАРСТВО СТЫДНО
Как и все советские люди, пережившие годы войны, разрухи, изведавшие полной мерой и голод, и холод, мы откладывали, часто отказываясь и от самого необходимого, деньги на «черный день». Думалось, авось, и машину приобретем, если когда-либо на нее очередь дойдет.
К тому же и в институте в день получки несколько лет у кассы, где выдавали зарплату, коридор перекрывался поперек столом таким образом, что обойти его никак нельзя было до тех пор пока принудительно-добровольно застрахуешься. В общем накопилось у нас с женой 7 000 рублей. Сумма по тем временам немалая.
В период, когда отъезжали в США, правительство временно прекратило выдачу денег со сбережений, обещая в будущем вернуть накопленные деньги владельцам.
Навестив сейчас Беларусь, узнали, что правительство слово свое сдержало и уже можно получить вклад. Правда, предупредили, что выплаты — просто насмешка и издевательство над владельцами вкладов.
Подумалось: вряд ли мы еще когда-либо выберемся в Беларусь, так не оставлять же ее с чувством задолженности перед нами.
В сберкассе подтверждают, что можем свободно получить вклад. Кассир берет сберкнижку и начинает ее обрабатывать. Ведет какие-то долгие подсчеты. Они фиксируются на бумаге, которая приобретает угрожающий полуметровый размер. Подсчет продолжается более получаса. За мной образовалась громадная очередь. Наконец, закончив подсчеты, кассирша торжественно заявляет, что к выдаче мне следует … 270 рублей. Что это за сумма, читатель хорошо поймет, когда скажу, что в тот день один доллар приравнивался к 2142 белорусским «зайчикам», т.е. мои полноценные в свое время семь тысяч приравнивались приблизительно к 12 центам. Достаточно сказать, что поездка в городском автобусе обходилась в 500 рублей, а в маршрутке — даже 900.
У жены невольно навертываются слезы на глаза. Это же надо — такая черная неблагодарность — почти 40 лет добросовестно каждый из нас работал на пользу государства, а оно сбережения, сделанные с таким трудом за счет сокращения семейного бюджета, не только не сохранило, а еще просто насмехается и издевается над людьми.
Но на этом наша грустная история с вкладом не завершилась. Произошло еще одно событие, которое доконало нас окончательно. То ли от расстройства, то ли от огорчения жене понадобилось срочно в туалет. Ближайший туалет оказался платным. С желчной иронией, словно я был в чем-то виноват, жена обратилась ко мне:
— Доставай из кармана наши злосчастные сбережения. �спользуем их по новому назначению в белорусском туалете. Не пропадать же такому «добру»!..
Через несколько мгновений, побелев, она с растерянным видом появилась передо мной. Оказалось, стоимость посещения туалета составляла 400 рублей. Нашего обоюдного многолетнего вклада было недостаточно для бумажки, чтобы подтереться одному человеку!
С минуту, как ошпаренные кипятком, мы смотрели друг на друга. Словно повторилась знаменитая сцена из гоголевского «Ревизора». А потом нас невольно разобрал смех. Невольный безудержный смех. Весьма несовместимы были жалкие рубли, которые мы получили, с тем трудом, с которым нам достались сбережения. Прохожие брестчане с недоумением и удивлением оглядывались на двух пожилых людей, которые буквально заходились от смеха у городского туалета. �м, наверное, и в голову не приходило, что это был горький смех над самими собой, над своим прошлым, над страной, которую горячо любили и которой беззаветно верили. Горький смех разочарования, обиды и стыда!

ДОЛЖНО РАСПОГОД�ТЬСЯ
Посещение Беларуси вызвало светлые и грустные впечатления. Разительные перемены в лучшую сторону внешнего облика белорусских городов, поселков и деревень внушает надежду и на благоприятные перемены в жизни населения. Отрадно, что в стране уже не чувствуется той всеобщей растерянности и той всеобщей озлобленности людей, которые давали о себе знать на каждом шагу, когда мы ее навсегда покидали. Посветлел облик белорусских городов — посветлели лица их обитателей.
Однако в государстве еще много нерешенных политических, экономических и культурных проблем. Материальное положение обычных тружеников и городских пенсионеров оставляет желать лучшего. Остаются злободневными проблемы бедности, занятости, заработной платы, пенсионного обеспечения — в общем необходимость подъема уровня жизни основной массы населения. Остается надеяться на то, что время станет работать на улучшение благосостояния белорусов, на устранение препятствий на пути построения истинно демократического общества.
Возвращаясь в Чикаго, искренне желали Беларуси, чтобы минули ее невзгоды, чтобы все люди, живущие на ее многострадальной земле, чувствовали себя единой семьей, без чего невозможно успешное развитие страны.

Я ходил по земле твоей, слушал твой голос,
Шорох сосен и трав и журчание рек.
Все, что видел – и пущи, и нивы, и села,
� долины, – запомнил я сердцем навек.
Николай Браун

Беларусь находится на скрещении дорог и эпох: так пусть же будут светлыми ее дороги, которые ведут к ней и которые идут от нее, пусть светозарная эпоха процветания не минует ее! Хочется верить, что обязательно исполнится предсказание молодого Максима Богдановича, высказанное им еще на заре ХХ века:

Беларусь, твой народ дождется
Золотистого, ясного дня.

Минск—Брест—Бобруйск—Мозырь—Чикаго
Октябрь—ноябрь 2007 года