АГРЕСС�ВНОЕ М�РОТВОРЧЕСТВО

Сергей МАРКЕДОНОВ

Вслед за государственным министром Темури Якобашвили, предложившим 4 марта 2008 года принципиально изменить формат грузино-осетинского урегулирования (расширение формата Смешанной контрольной комиссии за счет «альтернативного» Санакоева, представителей ЕС и ОБСЕ), президент Грузии изложил свой критический взгляд на перспективы разрешения грузино-абхазского конфликта. В постсоветской Грузии уже сложилась своеобразная традиция: Абхазия всегда следует за Южной Осетией. Официальный Тбилиси рассматривает Южную Осетию, как более «легкий» случай, «слабое звено» в цепи непризнанных государств. Абхазия признается проблемой гораздо более сложной. А потому выступление по «абхазскому вопросу» президента, а не, допустим, министра по реинтеграции вполне логично.
Какие же новые идеи озвучил президент Грузии? Находясь в Нью-Йорке Михаил Саакашвили провел встречу с генеральным секретарем ООН Пан Ги Муном. После встречи с ним 18 марта 2008 года Саакашвили заявил, что его «не удовлетворяет ход миротворческой операции в зоне абхазского конфликта, проводимой под эгидой СНГ и миссии ООН». Давая интервью грузинским журналистам, он обозначил проблему следующим образом: «После принятия Россией одностороннего решения о снятии ограничения на связи с Абхазией эта операция практически полностью лишается юридического обоснования и является контрпродуктивной». Однако следует обратить внимание на то, что президент Грузии подверг жесткой критике не только политику Москвы (это грузинские лидеры разного уровня делают с завидным постоянством). Вторым объектом критики грузинского президента стала ООН (точнее, миссия наблюдателей этой организации, работающая непосредственно в зоне грузино-абхазского конфликта). По словам Саакашвили, миссия «практически не выполняет возложенной на нее роли». С его точки зрения, «главной целью совместной миротворческой операции под эгидой СНГ и миссии ООН являлось обеспечение возвращения беженцев в абхазский регион, но этот процесс практически заморожен».
На этом критическая часть выступления Саакашвили завершается. В этой связи интересны его конструктивные предложения. Президент Грузии полагает, что необходим «полный пересмотр формата миротворческой операции в зоне абхазско-грузинского конфликта». Михаил Саакашвили настаивает «на создании вне формата этой операции независимой комиссии, которая в ближайшее время и без бюрократических проволочек разработает конкретные рекомендации, как должны быть возвращены беженцы и как должен быть решен конфликт в рамках территориальной целостности Грузии». Как говорил один из героев популярного сериала, «вот это уже теплее».
Здесь необходимо остановиться на принципиальных методологических подходах президента Грузии и понять причины его разночтений не с российской дипломатией, а с подходами ООН и ее миссии в зоне грузино-абхазского конфликта. Для ООН вопрос об урегулировании любого конфликта важнее, чем восстановление территориальной целостности государства или напротив, реализация сепаратистского проекта. В этом смысле Миссия ООН гораздо более объективна, чем представители официального Тбилиси или же де-факто власти Абхазии. Каждая из сторон конфликта претендует на свою «правду» (отрицая «правду» противоположной стороны), а представители ООН должны заботиться не столько о политике (решать, кто прав, кто виноват), сколько думать о соблюдении определенных стандартов прав человека (то есть о гуманитарных аспектах межэтнического противоборства). Для официального же Тбилиси разрешение конфликта — это не поиск компромисса. Это — победа над «агрессивным сепаратизмом» (как называют абхазское движение в Грузии) Для осетинского сепаратизма есть более крепкие выражения («криминальная шайка», «бандитский анклав»). В этой связи объективизм ООН-овцев (а Абхазия признана ООН стороной конфликта, имеющей самостоятельные политические амбиции) не может нравиться грузинскому руководству. Между тем практически все резолюции ООН по Абхазии содержали критический пафос не только в отношении Сухуми, но и Тбилиси.
Для Саакашвили возвращение грузинских беженцев (или временно перемещенных лиц) — это первое условие разрешения конфликта. Напомним, что в самом начале своей предвыборной кампании он встречался с ними в мэрии Тбилиси, пообещав скорейшее решение их участи, а также в целом вопроса о реинтеграции Абхазии. Теперь перед своими избирателями нужно держать отчет (тем паче, что именно граничащая с Абхазией Западная Грузия поддержала преимущественно Саакашвили, что признала даже объединенная оппозиция). Однако, приняв во внимание тот факт, что 80% всего мужского населения грузинской общины Абхазии приняло участие в боевых действиях в 1992—1993 гг., можно не быть пророком, чтобы понять одну простую вещь: возвращение абхазских грузин будет происходить совсем не так, как показано в ставшем популярном в прошлом году клипе «Здравствуй, Абхазия». В этом клипе грузины (кто на поезде, кто на самолете, кто на яхте, а кто автостопом) возвращаются в мирную и процветающую Абхазию. Только один сюжет отсутствует в клипе. Как встретят этих людей абхазы (чьи потери в войне 1992—1993 гг. составляют почти 4% от всей довоенной численности абхазского этноса)? В клипе есть только одни герои — грузины (даже популярный Вахтанг Кикабидзе там пакует чемодан, намереваясь посетить Абхазию), но нет абхазов, нет сцен диалога и примирения между двумя враждующими социумами. Невольно ловишь себя на мысли, что абхазы в территориально единой Грузии не предусмотрены. �наче не понятно, как такое массовое и единовременное возвращение можно реализовать на практике. Сегодня память о конфликте в Абхазии снова актуализируется (хотя три-четыре года назад она вроде бы стала вытесняться более актуальными внутриабхазскими проблемами).
В этой связи говорить о возвращении абхазских грузин на всю территорию экс-грузинской автономии, как о первостепенной задаче конфликтного урегулирования, значит либо игнорировать существующую реальность, либо надеяться на решение проблемы военным способом. Ни ООН, ни Россия (ни Запад по большому счету) не заинтересованы в военном сценарии развития событий. Однако у официального Тбилиси еще остаются определенные надежды на НАТО. � нельзя сбрасывать со счетов фактор предстоящих в Грузии парламентских выборов. Грузинская оппозиция по вопросу об Абхазии не менее жестко настроена, чем Саакашвили. Ее претензии к президенту Грузии заключаются не в том, что он не либерал в отношении к абхазам. Оппозиция ругает «Мишико» за внутригрузинский авторитаризм. Что же касается Абхазии, то оппозиция полагает, что Саакашвили недостаточно активен в вопросах реинтеграции Грузии. С точки зрения противников грузинского президента, он также слишком часто смотрит на Кремль и СНГ вместо того, чтобы окончательно порвать с «имперским прошлым». На этом фоне Саакашвили нужны «патриотические доказательства», готовность едва ли не до завершения парламентских выборов добиться прорыва на абхазском направлении. «В начале будущей недели мы выступим с очень важной инициативой — обнародуем наши новые предложения, адресованные абхазам, всем людям, проживающим в Абхазском регионе (заметим, не Республике Абхазия, а регионе, как раньше говорили о Цхинвальском регионе — С.М.), и всем тем, кто должен вернуться туда. Это будут очень важные радикальные предложения по мирному урегулированию абхазского конфликта в рамках признанных мировым сообществом границ Грузии», — заявил Саакашвили. По словам президента, «эти новые предложения были разработаны в ходе консультаций с различными политическими партиями внутри Грузии и с представителями международных организаций».
Таким образом, сегодня Саакашвили, как когда-то в 1992 году Эдуард Шеварднадзе пытается решить проблемы внутригрузинского раскола (и вопросы собственной легитимности) путем мобилизации абхазского фактора. Для реинтеграции он предлагает протянутую руку своим же оппонентам. «Я готов выступить с инициативой о предоставлении новоизбранному парламенту дополнительных прерогатив и передаче ему части президентских полномочий и функций», — заявил грузинский президент. Таким образом, снова Абхазия становится фактором внутригрузинского диалога и возможно даже трансформаций власти в Грузии. Однако такого рода консолидация носит негативный характер (она направлена против кого-то, а не ради разрешения проблем Грузии в целом и грузино-абхазского конфликта в частности). В прочем, мы уже не раз сталкивались с ситуацией, когда за обещаниями лидера Грузии не следовали реальные шаги. Так было с предоставлением Южной Осетии максимума автономии и полномочий. Все в реальности свелось к появлению «альтернативного» правительства Санакоева в грузинском же селе. В первую свою легислатуру Саакашвили уже обещал поднять грузинские флаги над Цхинвали и Сухуми.
Скорее всего, и последнее заявление следует рассматривать, в том числе, и в контексте парламентской кампании, стартовавшей сразу же после президентской. Однако та решимость, которую демонстрирует грузинская власть в своем стремлении изменить все возможные форматы миротворчества (равно как и в стремлении просто переиграть историю начала 1990-х гг.), показывает, что настоящее урегулирование конфликтов (то есть достижение взаимоприемлемых уступок и компромиссов двумя сторонами, а не победа одной) откладывается на неопределенный срок.

АВТОР — зав. отделом проблем межнациональных отношений �нститута политического и военного анализа, кандидат исторических наук