«Я БУДУ В БЫВШИХ ДВУХ СТОЛИЦАХ НА ПЬЕДЕСТАЛЕ ВОЗНЕСЕН»
К 70-летию со дня рождения Михаила Юппа
Исполнилось 70 лет со дня рождения поэта, художника и искусствоведа Михаила Юппа. Он автор десяти сборников стихов (несколько из них иллюстрированы М. Шемякиным), двух библиографий поэзии Российского зарубежья XX века, Академик РАЕН. Награждён медалью А.С. Пушкина — «Ревнителю просвещения». Внушает уважение перечень книг и званий. Но чаще за кадром остается то, что является не просто визитной карточкой, а самой сутью поэта и человека.
Михаил — один из немногих поэтов, кто создал в эмиграции некий мир, в котором практически не было места «тихим радостям» обычных людей, которые сменили место жительства, а с ним и язык, и взгляд на мир, и проч. проч. Несомненно, кругозор его интересов, его избирательность (это уже о коллекционерской страсти) расширились, но по-прежнему остались в координатах русской культуры, которой он служит денно и нощно многие десятилетия.
Попадая в его дом, где несть числа книгам, маркам, открыткам, и слушая его нескончаемые рассказы, внезапно ловишь себя на мысли: где я? В Филадельфии или же в петербургской квартире поэта и книгочея? Он, конечно, не отшельник и ничто человеческое ему не чуждо, но все уходит на второй и даже на третий план, когда вступает поэзия — своя ли, других поэтов, особенно тех, которые благодаря в том числе и его стараниям остались в культурном обращении.
Наша медиагруппа не раз обращалась к творчеству Михаила Юппа. Какие-то из его стихов мы публиковали первыми. В планах книжного подразделения нашей медиагруппы есть несколько проектов, связанных с личным творчеством М. Юппа и его исследовательскими работами. Верим, что они будут осуществлены и желаем поэту долгих творческих лет жизни и новых благодарных читателей.
Игорь Цесарский, издатель медиагруппы «Континент»
ВЕРЕНИЦЫ
Как мир меняется! И как я сам меняюсь!
Лишь именем одним я называюсь…
Николай Заболоцкий
В разнополярных вереницах
Чуть приоткрывшихся времен —
Я буду в бывших двух столицах
На пьедестале вознесен.
И будет спор крутой и резкий
Вестись за строчки и слова.
Но Волнут-стрит отнюдь не Невский,
А Скулкилл-ривер не Нева.
И этот мир давно другой уж,
В нем я живу с двойным лицом:
Санкт-петербургский перевертыш
И Филадельфии фантом.
Жизнь размагниченным столетьем,
На искры рассыпаясь слов, —
Таранит Новый Свет медведем
Под клекот пасмурных орлов.
Но в этих бывших двух столицах
Дарованных судьбой начал —
В разнополярных вереницах
Я сам себе принадлежал.
СООТНОШЕНИЯ
I.
Да, Петербург! Да, бывшая столица! —
Адмиралтейство, Летний сад, дворцы.
К былому сквозь пространства не пробиться:
Решают маски, морды, мертвецы.
Cпешу в объёмы замкнутого круга,
Но обступает непроглядный мрак.
Я в этом мире — гость из Петербурга,
Случайный путешественник, чудак.
Всегда со мной — блокнот, буханка хлеба,
Бутылка водки, Тютчева стихи.
И запрокинув шапки сосен в небо,
Глядится время в зеркало реки.
В сквозных пространствах поплавок разлуки
Ещё одним кристалликом мольбы
Над отраженьем вековечной муки
Колышется в объёмах злой любви...
II
Да, Филадельфия! Да, бывшая столица! —
Парящий Вильям Пенн над Сити-холл.
К былому сквозь пространства не пробиться:
Оскалился кривых событий скол.
Спешу в объёмы сросшихся эклектик,
Случайно в дом вхожу к Эдгару По.
Цветами зла бодлеровских эстетик
Филадельфийское колышется кашпо.
Вдоль речки Скулкилл бродит местный Репин
Однако Томас Икинс, как на грех —
Вторичностью своей великолепен,
Над запоздалым сколом — смены вех.
В сквозных пространствах поплавок разлуки
Ещё одним кристалликом судьбы
Вмёрз отраженьем вековечной муки
В соотношенья пройденной тропы.
1984
Филадельфия
* * *
Я пишу, как живу, а живу
я в последний раз:
То ли дух мой в скитаньях устал,
То ли ум недостаточно гибок?..
Распадается пряным дымком
индуистский рассказ,
Пересказы рассказа пестрят
Звездопадом вселенских ошибок.
Я живу, как люблю, а люблю
я в последний миг,
В промельк лет дневниковых,
В черновик неисправленных знаков.
Пью свой пот, пожираю
предсмертный свой крик
И слежу, как мечты человечества
Опиум давят из маков.
Я люблю, как лечу, а лечу
я в последний предел
Заблудившихся мыслей разрыва
В блаженной галактике звука.
Мой костёр путешествий почти что уже догорел;
Не волнуйтесь, шальные попутчики,
Я — не из вашего круга...
ЗОЛОТОЙ ПЕТЕРБУРГ
Бывают редкие минуты,
Когда падут завесы вдруг.
И, весь из золота как будто,
Очам предстанет Петербург.
Вот парапеты золотятся,
И в слитках золота музей.
И золотые кони мчатся
К златым стозвонницам церквей.
А золотые перекрестья
Слетевших якорей с герба
Златят, как милуют предместья,
Когда злосчастная судьба
Укутает архитектуры
Певучий голос золотой.
И Петербург седой и хмурый
Качает гордой головой.
И в эти редкие минуты,
Забыв недуги и испуг, —
Плывёт и плавится как будто
Мой позлащенный Петербург!
1976
СПБ
* * *
Впадаю в эйфорию от находок
Сокровищ эмигрантских, золотых.
Неисправимый книжный алкоголик,
Охотник до изданий дорогих.
Впадаю в озаренное сознанье,
Что ничего загадочного нет;
Что наконец-то и в мое собранье
Попался долгожданный раритет.
Всегда воспламеняясь от восторга
Открытий эмигрантских тайников,
Посылку получаю из Нью-Йорка
С тонюсенькими книжками стихов.
За редкими изданьями гоняюсь
Поэзии изгнаннических грез,
В харбинское наследие влюбляюсь
Порывисто, надолго и всерьез.
Впадаю в эйфорию от каприза
Пересекающих пространства книг.
Вот так и дополняется девиза
В которой совершенства я достиг.
А после обусловленной охоты.
С трофеями полузабытых лет,
Меня к поэзии «Парижской ноты»,
На Монпарнас уводит раритет.
2003
Филадельфия
* * *
Читаю изморози первой письмена
В серебряном пейзаже на рассвете.
Скользят латунным солнцем времена
По разноцветной с проседью планете.
Предпраздничный декабрь наперечёт
Апрельские припоминает всплески,
И перечитывает уходящий год
Прелюбопытнейшие арабески.
И бесы с ангелами изморозью дней
Сковали подведение итогов,
Указывая путь в страну теней
Двусмысленностью диалогов.
Захороводила мечты о счастье связь
Туманных телефонных толкований,
В которых творческая билась ипостась
На уровне сплошных непониманий.
Перебирала жизнь прошлого круги
Несоответствий в квадратуре срезов,
Где каждый день вставал не с той ноги
Взаимно иллюзорных интересов.
Где отблеском латунным времена
Скользили по растрёпанной планете...
........................................................
Читаю изморози первой письмена
В предпраздничном пейзаже на рассвете.