ДЕМОКРАТ�Я БЕЗ �ЛЛЮЗ�Й

Edward Tesler, Ph.D.

Человек рождается без волос, без зубов и без иллюзий. � сходит в могилу без волос, без зубов и без иллюзий. Печально, но справедливо, особенно в год выборов. В Союзе, если помните, мудрая партия решала, кого куда поставить. Народ, влекомый слезными мольбами подневольных «агитаторов» и возможностью ухватить что-нибудь дефицитное в буфете при избирательном участке, единодушно (за исключением тех, кто в Гулаге) одобрял. Весомо, грубо, зримо.
Великая заокеанская демократия виделась нам оттуда, как Рио-де-Жанейро Остапу Бендеру. Свобода выбора, честная борьба мнений, и побеждает пусть и не самый достойный, но хоть один из более или менее. Вот это всё и оказалось иллюзией. �ли попросту беззастенчивой ложью. Авторов изречения «нельзя смотреть, как делают две вещи: колбасу и политику» колбасникам стоило бы привлечь к суду за дефамацию. Никакого сравнения.
Високосный год (скажем, 2008-й), и стране пора обзавестись новым президентом. По конституции, стать им может каждый, кто не моложе 35 лет и родился в Америке: демократия же! На деле, это доступно только кандидату от одной из двух главных партии. Без партийной машины и деньги не помогут, как убедился на собственном опыте миллиардер Росс Перро.
Соискателей этой чести столько иной раз, что репортеры сообщают с удивлением: такой-то сенатор или губернатор НЕ выставил свою кандидатуру. Почему бы и нет: заполнил парочку форм, и сразу тебе и внимание, и пожертвования. Да, положено ещё собрать «комитет по исследованию возможностей», хотя процентов восемьдесят и так знают, что возможности их равны нулю, и лучше, по Высоцкому, «чтоб я уходил, что мне не светит». Вот они и тратят деньги впустую. Правда, не свои. А может быть, и не впустую. Охаивают соперников, активно ищут компромат, и кто из этой возни вылезет менее обгаженным, тот и получит благосклонный партийный кивок.
Ахиллесова пята этого, сравнительно ещё чистоплотного, процесса — избиратель. Партийным боссам здесь он так же поперек горла, как и в Союзе. Скажем, решили они двигать в кандидаты Барака Хусейна Обаму. Понятно, почему. Он — политический ноль. Боссам этим будет, следовательно, покорен. Черный, правда. Цвет его (или бабушкиной) кожи — их дело, но идеология — по прямой линии от черной сотни. Но — партия решила. А рядовые предпочли чересчур самостоятельную Хиллари Клинтон. Тоже не идеал, конечно, особенно после того, как побывала она под снайперским огнем милях в тридцати от ближайшего снайпера. Но глас народа ведь?
С этого и начинается истинная грязь. Гулага нет, психушек тоже, да и загнать туда 18 миллионов разве что одному Сталину было бы под силу. Сделали проще. Придрались к срокам праймериз и лишили голоса сразу два штата. Потом, правда, сжалились и засчитали каждого избирателя в этих штатах за полчеловека. Заодно Обаме приписали голоса, которых он там не получил. Придумали «суперделегатов», которых никто вообще не выбирает, но на партийном съезде, где
кандидата утверждают, они имеют право решающего голоса. Всё легально, внутреннее дело партии, но зачем «тогда эта неуклюжая маскировка под демократию?
Но так или иначе, осталась позади отборочная фаза и началась финальная. По сравнению с которой предыдущая — образец чистоты и порядочности. Подумать только. Полгода Барак и Хиллари так друг друга оплевывали, что демократам впору было бы заменить свою партийную эмблему — осла — на верблюда. � вдруг, в одночасье, стали они неразлучными друзьями и верными союзниками. �сполнилась мечта алхимиков о философском камне, превращающем грязь в золото.
Ну, Обама — это понятно. Ему до смерти хочется в особнячок с колоннами. Предал ради этого своего духовного наставника (в библии, на которой будет клясться, если и впрямь туда попадет, аналогичный случай описан). Сбежал из церкви, где состоял всю жизнь. �зраилю, который для Хусейна как нож в сердце, объяснился в любви. Партийным боссам подсуживание низко кланялся (ну и что, не Олимпиада ведь). На этом фоне, чтобы заполучить хоть половину сторонников Хиллари, можно не только с ней, но и с самим сатаной обняться.
Но ей-то это зачем? Добро бы ещё проиграла в честной борьбе и поставила интересы любимой партии выше своих собственных. Этакая пожилая версия Павлика Морозова. Но после того, что верхушка этой партии с ней сделала, утереться и лизать им, э, руку? Должно же у нее быть какое-то человеческое достоинство, если снайперы его не отстрелили. Правда, вспомнилось мне, что и в истории с Моникой и её предшественницами Хиллари тоже не очень проявляла свою женскую гордость. Американцы любят смаковать скандалы, особенно постельные, но голосовать за оскандаленных не спешат. Если бы проявила, не быть бы ей ни губернаторшей, ни первой леди. Предпочла терпеть бабника мужа. Понять можно.
Но почему теперь? Для влияния в партии? Дорога ложка к обеду. Стать вице-президентом? Маловероятно. Хиллари и Билл в Белом доме, даже если и не в Западном крыле, партийной верхушке совсем ни к чему. Формально, кандидат сам выбирает себе напарника, но Обама сделает, что ему велят. Может быть, Клинтоны готовят Челси зеленую улицу в Koнгpecc? Чего не сделаешь для родного дитяти. Но с её талантами (точнее, отсутствием их) это тупик в лучшем случае, а вернее всего провал. Стоит ли игра свеч?
Есть в науке такой философский принцип, «бритва Окхэма»: самое простое из всех объяснений обычно и самое правильное. Деньги. Проще не придумаешь. Хиллари могла бы в дальнейшем не участвовать. Сторонников своих не агитировать. Подрезать тем самым на корню шансы Обамы, а заодно и некоторых других демократов: многие избиратели голосуют за список. Примерно этим наказать оскорбившую её партийную машину. � уйти с гордо поднятой головой и с долгом в 22 миллиона. Для Клинтонов — состояние. Для партийной кассы — мелочь. По-английски — change. Предпочла стоять в обнимку с Обамой под плакатом United
for change, в явной надежде, что ей эту самую мелочь подкинут на бедность. Так сказать, переметнулась for change.
От демократически избранных лидеров никто не ждет особых моральных или интеллектуальных качеств. Но хоть элементарного уважения должны они заслуживать? Вот и это оказалось иллюзией. Может быть, как раз поэтому отцы-основатели Америки народному волеизъявлению не очень доверяли и выборы президента сделали предельно элитарными. Каждый штат (то есть, по существу, правительство штата) создает коллегию выборщиков соответственно общему числу его представителей в Конгрессе. Как именно создаёт — его дело, хоть кости бросай. За кого выборщики голосуют — опять же их дело, исполнять волю народа конституция от них не требует. Замкнули весь процесс в узкий круг, вроде ЦК КПСС, только идеологический диапазон чуть шире. Каждый знает достоинства и взгляды всех остальных. Посторонний в выборщики, а уж тем более в президенты, попасть не может, поэтому никаких неожиданностей.
Народное голосование появилось позже. Качество избранников скорее ухудшилось: лидер и собиратель голосов — две совершенно разные профессии, но дороже этот процесс стал намного: кандидатов приходится рекламировать наравне с кока-колой и виагрой, возить по стране с кучей советников, гримеров и репортеров, устраивать дебаты....
� они столь же подвержены развращающему влиянию власти, как и любые феодальные или номенклатурные диктаторы. Одно спасение — власть эту ограничить, это отцы-основатели тоже хорошо понимали. Власть президента ограничена судом, члены которого назначаются пожизненно и потому влиянию политики не подвержены (ещё одна иллюзия. На Марсе их выращивают, что ли?). � Конгрессом. Вот этот и впрямь избирается прямым голосованием. � в отличие от президента, который через два срока должен покинуть Белый дом, законодатели могут возвращаться туда хоть всю жизнь, иной раз даже и вопреки партийной машине. � свои решения тоже принимают большинством голосов. Вот уж где истинная демократия.
�ллюзия опять. Работа не обременительная, оплата приличная, готовые к услугам лоббисты вокруг вьются — как от такой жизни отказаться? Чтобы обеспечить следующий срок, хорошо бы считать только голоса сторонников, а оппонентов игнорировать. Губернатор Массачусетса по фамилии Герри придумал, как это сделать вполне легально. Расчертить избирательные округа для каждого конгрессмена так, чтобы его сторонники там были в большинстве. Округа, правда, получаются похожими на каких-то фантастических саламандр, отсюда и имя этому способу — Герримандер. Оппонент права голоса не лишен, просто реальная цена его сведена к нулю
Америка лидирует в экономике, в инициативности, зачем ей сомнительная честь быть оплотом иллюзорной демократии? Ещё и внедрять её всеми доступными средствами: политическими, экономическими, даже военными. Кстати, процентов сорок американцев (а в промежуточные, то есть четные, но не високосные, годы,
пожалуй, и все шестьдесят) выборы просто игнорируют. Прозвище для этого имеют: «голосовать ногами», хотя в том, чтобы пересидеть дома, ноги как раз не участвуют, а нагрузку испытывает совсем другая часть тела. Не ценят свои гражданские права? �ли, наоборот, слишком хорошо знают их истинную цену?
Пройдут четыре месяца, и «в первый вторник после первого понедельника ноября» страна, выбросив на ветер миллиард с хвостиком, получит новый Конгресс, который, благодаря Герримандеру, не очень будет отличаться от нынешнего. Сохранится незначительное большинство демократов. �ли образуется столь же незначительное большинство республиканцев. Получит и нового президента (хотя, возможно, будут ещё судебные тяжбы по поводу «беременных», то есть не насквозь пробитых, бюллетеней). �мя его будет Маккейн, о котором все говорят, что это просто третий срок для Буша. Заметных изменений ждать не приходится. �ли Обама, который, несмотря на всю риторику о change, тоже мало что изменит. Силенки не те. �нерцию политической системы языком не преодолеешь, да и боссам любой партии крутые повороты ни к чему. Можно и в кювет влететь.
Потому и ждут этого дня с нетерпением и надеждой только наивные идеалисты, которые всё ещё не расстались с иллюзиями. А также прожженные политиканы и лоббисты, в предвкушении теплых местечек, налоговых льгот и иных благ: зря, что ли, время тратили и деньги жертвовали? «А остальным — по-прежнему»; эта строка из шутки о брежневских временах, кажется, вполне приложима к нынешним американским.
А тогда зачем?