АБХАЗ�Я: ГОРЯЧЕЕ ЛЕТО 2008 ГОДА

Сергей МАРКЕДОНОВ — зав. отделом проблем межнациональных отношений �нститута политического и военного анализа, кандидат исторических наук

Урегулирование конфликтов вокруг де-факто государств на постсоветском пространстве все больше попадает в фокус международного внимания. Едва ли не на первом месте международной повестки дня в отношении Черноморско-кавказского региона стоит грузино-абхазский конфликт. Что бы ни говорили представители официального Тбилиси о необходимости интернационализации его урегулирования, оно уже стало реальностью.
Непосредственным поводом для активизации «внешних игроков» (США, ЕС, ООН) стала серия взрывов, происшедшая в Абхазии за минувшую неделю. Во-первых, сама Абхазия обратилась к мировому сообществу с призывом принять «адекватные меры по пресечению угрозы терроризма, исходящего из Грузии». Такое обращение (к странам Большой восьмерки, Совбезу ООН, ОБСЕ, а также странам-членам Группы друзей Генсека ООН по Грузии) было распространено 7 июля 2008 года. Во-вторых, свои заявления (рассчитанные на внешнего потребителя) распространило и грузинское правительство. Обе стороны конфликта заинтересованы в привлечении мирового общественного мнения на свою сторону. В-третьих, оценку ситуации дал генеральный секретарь ООН Пан Ги Мун. По его мнению, необходимо объективное расследование инцидентов, привлечение виновных к ответственности за содеянные преступления. В-четвертых, американская администрация снова озвучила свои прежние инициативы по поводу введения в зону конфликта международных полицейских формирований.
Между тем, комментарий помощника заместителя Госсекретаря США Мэттью Брайзы (курирующего кавказскую политику США) был откровенно односторонним. «На наш взгляд, пришло время, когда нужно сделать три вещи. Международное сообщество должно убедить Россию изменить свои провокационные действия, грузинская и абхазская стороны должны добавить детали к мирному плану урегулирования конфликта, который представил президент Грузии. � третье, международное сообщество должно объединиться вокруг того мирного плана, на который согласятся Тбилиси и Сухуми». Таким образом, представитель официального Вашингтона признал, что любые действия России в зоне конфликта провокационные (а кто в течение 14 лет удерживал и Грузию, и Абхазию от возобновления боевых действий?), а во-вторых, высказал мнение о том, что «мирный план Саакашвили» не имеет альтернативы. Между тем, план Саакашвили не делает даже четкого различия между «автономией» и федерализмом (хотя это — разные модели государственного устройства), не говоря уже о том, что по сути своей такой план- это «танго для одного», которое не учитывает позицию второй конфликтующей стороны.
Напомним, что в зоне грузино-абхазского конфликта произошло уже 9 взрывов (надеюсь, что после написания статьи и до момента ее публикации это количество не увеличится). Последний взрыв случился в Восточной части Абхазии в Гали (Гале). Гальский район граничит с Зугдидским районом Грузии и традиционно считается самым уязвимым с точки зрения безопасности. Здесь в 1998 году возобновились военные столкновения между грузинами и абхазами. До 2004 года (до прихода к власти Михаила Саакашвили) здесь действовали грузинские партизанские формирования, поддерживаемые по линии МВД Грузии. В начале 2006 и 2007 гг. здесь также возникали очаги напряженности (перестрелки, незначительные столкновения). Сегодня стороны конфликта дают разную интерпретацию случившегося. Грузинская сторона (как это бывало и ранее) увидела в абхазских трагедиях последних дней «руку Москвы». Текст заявления Правительства Грузии гласит: «Эти акты насилия входят в интересы тех сил, кто желает пролонгации нахождения незаконно введенных российских вооруженных сил на территории Грузии. Тех, кто противится демилитаризации региона и установлению мира, кто желает создать преграды Грузии на пути в европейские и евро-атлантические структуры».
С точки зрения же абхазских руководителей, последние теракты играют на руку Грузии. Во-первых, они срывают курортный сезон. Ни в Сухуми, ни в Тбилиси не является секретом, что туристы (в большинстве своем российские, хотя Абхазию посещают также граждане Украины, Белоруссии, других стран СНГ) являются главными гарантами безопасности для этого де-факто государства. Грузинские власти не рискнут начать полномасштабную антисепаратистскую операцию тогда, когда есть угроза массовых жертв среди гражданского населения, вообще не имеющего никакого отношения к конфликту. Это приведет к утрате позитивного имиджа Саакашвили (который и так существенно утратил былую привлекательность после событий 7 ноября, президентской и парламентской кампании). Во-вторых, дестабилизация ситуации в Абхазии позволяет говорить о том, что КСПМ (Коллективные силы по поддержанию мира, представленные российскими миротворцами) не справляются со своей ролью. Значит, возникает проблема интернационализации конфликтного урегулирования. А смена миротворческого формата выгодна Тбилиси, но не выгодна Сухуми.
Последние трагические события в Абхазии снова обозначили проблему того, кто и как должен посредничать в урегулировании конфликта. В этом плане чрезвычайно важно рассмотреть проблемы и перспективы интернационализации мирного процесса в зоне конфликта. «США призывают обе стороны немедленно прекратить взрывы, уносящие жизни мирных граждан. Мы настоятельно рекомендуем правительству Грузии и властям Абхазии немедленно возобновить прямые переговоры», — говорится в распространенном в Вашингтоне специальном заявлении госдепартамента США. Сам по себе данный тезис не вызывает принципиальных возражений (хотя причастность к взрывам той или другой стороны пока никем не доказана). Мирный процесс — это, прежде всего, взаимодействие сторон конфликта, поиск компромиссов между ними. Ни Москва, ни Вашингтон с Брюсселем не сделают за Сухуми и Тбилиси необходимую работу по поиску взаимоприемлемого решения. В этом смысле заявление Госдепа США попадает в точку. Однако дальше начинаются вопросы и возражения.
Почему переговорный процесс имеет заранее детерминированный результат? Получается, что как бы ни шли переговоры, они должны закончиться «собиранием Грузии»? Между тем, приверженность территориальной целостности этой страны Госдеп снова обозначил в своем заявлении. Возникают вопросы. Насколько сохранится мотивация для переговоров у Абхазии, если вопрос о статусе ставится во главу угла еще до разрешения других второстепенных вопросов (разрешение которых может помочь укреплению взаимного доверия сторон, создать политическую благоприятную атмосферу)? Между тем, ни один успешный мирный процесс не был заранее детерминирован. Наиболее яркий пример того — Кэмп-Дэвид, ставший результатом кропотливого поиска оптимального пути посредниками, которые не пытались делить конфликтующие стороны на «плохих парней» и «парней хороших». В позиции же США есть тот изъян, что только одна сторона признается пострадавшей и претендующей на справедливое возмездие. Это — Грузия. Однако мирный процесс не может быть успешным, если он интерпретируется, как победа одной стороны. Победа (вместо компромисса) открывает дорогу к реваншизму и новым конфликтам.
Далее вопрос о международных полицейских. «Мы обращаем внимание на срочную необходимость международного полицейского присутствия в тех районах, где имели место такие взрывы бомб», — указывается в заявлении Госдепартамента. Вопрос, не впервые поднимаемый американцами и, как говорится, обсуждаемый. Однако и здесь вызывает неприятие сама «подача материала». «Там не действует закон, у миротворцев нет там мандата для проведения закона, абхазская милиция не защищает население, и если сейчас закроется граница, то положение населения усугубится. Мы надеемся, что господин Багапш откроет границу», — говорит Мэттью Брайза. Но на каком основании будут введены полицейские силы? Каким будет их функциональная нагрузка, какая сфера ответственности? На сегодняшний день Московские соглашения о прекращении огня от 1994 года (признанные ООН и подготовленные с помощью этой организации) являются главным документом, регламентирующим миротворческий процесс. �менно признание этого документа ООН не позволяет Грузии просто игнорировать их (как это происходит с Дагомысскими соглашениями 1992 года по Южной Осетии). В Московских соглашениях нет ни единого слова о введении международных полицейских сил. Возможно, эти соглашения следует пересмотреть, дополнить, обновить. Но тогда надо начинать именно с этого, а не делать вид, что никакой правовой базы урегулирования грузино-абхазского конфликта не существует вовсе. Как будто никакого позитива в разрешении конфликта (или хотя бы в невозобновлении боевых действий между сторонами просто не было). Можно, конечно, не замечать этих вопросов и проблем, но будем ли мы в таком случае говорить о разрешении конфликта. О победе Грузии, возможно. Но кто сказал, что эти понятия тождественны?
�дея о введении международных полицейских сил в Гальский район не может быть реализована не только без ущерба для российских интересов, но и без новой дестабилизации. Введение международных полицейских создаст несколько «центров силы», настроенных конфронтационно по отношению друг к другу. Если миротворцы маркированы как пророссийские, то полицейские — как прогрузинские силы: вместо окончательного замирания может произойти размораживание конфликта с подключением внешних сил. Сегодня, несмотря на все просчеты и провалы российской политики в Грузии, следует признать, что роль российских миротворцев в зоне конфликта была стабилизирующей. �менно они не дали «разморозить» конфликт в мае 1998, осенью 2001 года и летом 2006 года, хотя такие предпосылки были. Однако отказываться от международного участия в разрешении конфликта Москва не должна. Это было бы недальновидно. Оптимальным для России было бы совместить военно-политическое доминирование в зоне грузино-абхазского конфликта с поощрением международных контактов абхазской элиты. Переведя политические дискуссии по урегулированию грузино-абхазского конфликта на уровень мирового сообщества, дополнив миротворческую миссию активным ооновским форматом, Россия могла бы существенно усилить свои позиции гаранта мира в кавказском регионе.

Politcom.ru