Л�БЕРАТОРЫ � КОНСЕРВАЛЫ

Edward Tesler, Ph. D.

У Казбека с Шат-горою был великий спор. Наверняка по-русски. Американские газеты ох и ску-у-у-чные. Зато русскоязычные — увлекательны. Как бокс: сидишь, смотришь на ринг, а морду бьют почему-то не тебе, а другому. �ногда склочно спорят, по пустякам, на уровне близорукого раздела «Перспектива» в Chicago Tribune. Но гораздо чаще — на темы действительно серьезные. О величии русской культуры. О предвоенной вырубке сухостоя в советском генералитете. О судьбах еврейского народа. Американцы, естественно, этим не очень интересуются, особенно с тех пор, а кончилась холодная война. Спорим в своем кругу и на страницах своей печати. � на общеамериканские темы — больше, чем они сами. Хотим осмыслить то, что им давно известно? �ли безразлично? �ли по правилам хорошего тона не принято обсуждать?
Вот и сейчас всплыла такая тема: консерваторы и либералы. Хорошо было Шекспиру. Монтекки и Капулетти враждовали необъяснимо, по традиции, но в остальном ничем друг от друга не отличались. А здесь — попробуйте определить, кто есть кто. � чем отличаются. � почему враждуют. � за кого нам стоять.
Проще всего начать с названий. Они же сами их выбрали, им виднее. Консерватор — сторонник сохранения статус-кво. Либерал — поборник свободы. Мешает свободе и противится переменам: Старший Брат, государство. Дело консерватора — хранить его и укреплять. Дело либерала — долой тиранов, прочь оковы. �так, за частную инициативу и минимальный госконтроль стоят либералы: Рейган, Буш, Маккейн. За правительственный контроль над финансами, бурением на нефть, здравоохранением — консерваторы: Гор, чета Клинтонов, Обама.
Не получается что-то. Попробуем другую мерку, предложенную в дискуссии: кто ближе к социализму, тот либерал. Если к капитализму, то консерватор. Всё вроде бы становится на место. Капиталист — это неустанные перемены: новая продукция, рост производительности, снижение цен. �наче конкурент забьет. Ему, значит, без свободы нельзя, потому и феодалов скинул. Социалисту перемены — нож в сердце. Самая социализированная часть медицинского обеспечения — Medicare; попробуйте там что-нибудь изменить. �ли юнионы. Тормозные кондукторы, скажем, более не нужны, роботы дешевле ручного труда — а они, как в польском сейме: «Не позвалям!». Глобализации противятся. Фермеры, даже те, кто табак растят, имеют льготы. Демократы в большинстве, не снять ли канцероген с дотации? Даже слышать не хотят. А платим за это наследие прошлого мы, покупатели и налогоплательщики. Никак не освободимся. Так кто же кто?
По мнению одного из участников дискуссии, стойкого защитника либерализма, либералы за капитализм. Ни один никогда не высказывался против права частной собственности, свободы предпринимательства и рыночной экономики или за приоритет государственного планирования экономики. Вполне возможно. Политиканы любого толка вообще предпочитают ни о чем прямо не высказываться, а если уж приходится, то назавтра сказать что-то противоположное. Но как быть с действиями? Передать медицинское страхование правительственной
бюрократии — это во имя права частной собственности? � кем считать поборников этой идеи, Обаму и чету Клинтонов — «коммунистами, троцкистами, социалистами, анархистами...» — или, как привыкли, либералами? � как бы там Линдон Джонсон ни высказывался, но Medicare он ввел вопреки сопротивлению Американской Медицинской Ассоциации и священному праву частной собственности (замечу в скобках: Medicare что-то полезное делает и ещё лет десять будет, но система эта социалистическая, и нет основания считать её либеральных авторов адептами капитализма).
�нтереснее всего, конечно, получилось с Social Security. Эту гигантскую схему Понци (по имени жулика, придумавшего платить ранним вовлеченным из денег, полученных от последующих) элементарная арифметика обрекает на банкротство. Одно спасение — частичная приватизация. Рейган пытался. Либералы грудью встали на защиту государственного планирования и против права частной собственности. Провалили. Хорошо ещё, что какой-то «отдельно взятый субъект», «не ограниченный интересами национальной экономики», нашел лазейку и создал параллельную, вполне частную систему, известную как 401 (к). В ней теперь больше денег, чем в годовом федеральном бюджете, эта уж не обанкротится. Участие добровольное, никаких налогов. Выгодно работникам по найму (только им и разрешено участвовать). Выгодно нанимателям. Вот это — капитализм в действии. Одного боюсь: объявят либералы этих работников «уже богатыми» и наложат лапу на их деньги.
Вот теперь всё ясно. Консерваторы во имя сохранения статус-кво предоставляют свободу перемен именно там, где они наиболее важны и возможны, в технико-экономическом прогрессе. � именно тем, кто жизненно заинтересован в его нарушении, — капиталистам. Либералы борются за свободу, для чего вводят госконтроль именно в экономике, где она наиболее необходима. Политическая свобода без экономической базы — обыкновенное пустословие. � делают это в интересах «национальной экономики», (не знаю, что это такое. Дело экономики — обеспечить нужды человека. Две трети американской экономики работают на потребителя, куда уж национальнее. «Пушки вместо масла», что ли?). Названия, правда, не соответствуют, но ведь это только ярлыки. Поменяют. �ли подправят определения в словаре. �ли оставят как есть, даже если избирателю не понять. Caveat emptor, как говорили римляне. Пусть покупатель беспокоится.
Тот же защитник либерализма определяет его как нечто стоящее посередине между «тоталитарными формами» консерватизма и социализма, что бы это ни означало. Не слишком вразумительно, зато вполне безапелляционно: «Прочие произвольные толкования — просто пропагандистский жупел, используемый в нечистоплотной политической практике». Шаг влево, шаг вправо приравнивается к побегу, стреляем без предупреждения.
Ладно, не будем придираться к избиению оппонентов фразами вроде «консервативное антидемократическое кредо», «приманка выдуманных слов и искаженных понятий». �ли к явным передержкам: мол, избирательный ценз отсек
бы весь средний класс и допускал к урне только богачей, хотя именно для защиты интересов налогоплательщиков, то есть среднего класса, он и был введен (замечу кстати: очень толковая была идея, зря отменили. Налогоплательщик содержит государство, ему и голос в руки. Как акционеру корпорации. А уклоняешься от уплаты налогов — теряешь право голоса. Вот и решай, что тебе выгоднее. А то ведь очень легко принимать решения, когда платят за них другие). В конце концов, каждый участник дискуссии вправе выбрать угодный ему уровень нечистоплотности. Лучше займемся чем-нибудь полезным. Скажем, анализом истинной роли консерваторов и либералов в западной цивилизации. Всякая система — это информация, то есть отрицательная энтропия. Возникнуть она может различными путями, даже как флуктуация, но для длительного её существования необходим динамический баланс противоборствующих сил: скажем, гравитации и центробежной силы, наследственности и изменчивости, или антагонистических классовых интересов (интересующихся подробностями отсылаю к моей книге Philosophy of Systems, N.Y. 2000). Антагонизм между капиталом и пролетариатом в условиях раннего капитализма (того, который анализировал Маркс) дошел до предела, до драки насмерть. Видеть в этом «достижение либерализма» — невелика честь, вроде как прославлять колониальные войны за приобщение туземцев к западной культуре. � выходов было только два экспроприировать капитал (что и сделали большевики), или уничтожить пролетариат. Этим занялся западный капитализм. В погоне за «максимальной, не ограниченной никакими государственными правилами» прибылью он создал массовое производство, для которого понадобился массовый же потребитель. Рабочий класс был единственным на эту роль кандидатом — и циничная, себе на уме капиталистическая система превратила обездоленных пролетариев в обеспеченный и устойчивый средний класс. Заодно дала равноправие женщинам, а в Америке и с рабством покончила. Кто был ничем, тот стал всем — Его Величеством Покупателем.
Здесь уместно остановиться на ходячем обвинении: консерваторы хотят сделать богатых ещё богаче, а бедных — ещё беднее. Обнищание пролетариата, по Марксу. Для раннего капитализма — верно. Но зрелому капитализму нищие массы ни к чему, они — не покупатели. Богатство среднего класса растет, и не только в долларовом исчислении. Великая заслуга славной когорты капиталистов-новаторов Белла, Форда, Эдисона, Гейтса и многих других — не только в их неоценимом вкладе в технический прогресс, хоть и это совсем немало, но в том, главное, что они сделали плоды этого прогресса общедоступными. Компьютер — практически в каждом доме. От повсеместной сотовой болтовни уши вянут. Цветной телевизор, когда-то символ благосостояния, стал чем-то вроде электрической лампочки, хотя содержание передач... ладно, не будем. Пусть доля пирога, достающаяся богатым, возрастает — но ведь и сам пирог растет куда быстрее. Так что же это — элементарная зависть? По Высоцкому, «а у соседа нынче пьют». Ну и пусть пьют.
Тебе от этого не убудет. А то ещё и добавится. Основной источник богатства «уже богатых» — корпоративная прибыль. На это они свои компании и нацеливают. Но две трети американцев — акционеры тех же компаний, хоть и малые. Вот и им от прибылей перепадает.
В битвах двадцатого века система эта не только выстояла, но и устоялась. Не нужен ей больше для динамического баланса антагонизм, достаточно политического эквивалента центробежного регулятора Уатта: чуть сбросить пар, если машина ускорится, и чуть добавить, если замедлится. Не остановится, и вразнос тоже не пойдет. По-английски регулятор этот называется governor. Очень символично. Не вождь, не трибун, а управляющий. �з пары факторов, противоположных по знаку, но не очень сильных по модулю, как раз и получается такой управляющий. Тори и лейбористы, лорды и коммонеры, или, скажем, либералы и консерваторы. Вся премудрость. Не либералы создали рыночный капитализм, а капитализм, на зрелой стадии массового производства, сделал возможной мягкую социальную регулировку, одним из компонентов которой, в частном случае, может служить либерализм.
Конечно, в периоды серьезных испытаний управляющий не годится, а нужен именно лидер. Черчилль, Голда Меир, Тэтчер, Рейган. Но это — скорее исключения. В нормальных условиях крутые повороты ни к чему. Кто же из этих двух поддерживает стабильный курс? Ответ очевиден. Оба. Либералы исправляют перегибы консерваторов, и наоборот. В принципе, систему вполне можно было бы поставить на автопилот: каждые, скажем, пять лет без всяких выборов передавать управление другой стороне. Но выборы, хоть и дороже, тоже имеют смысл. На интеллектуальных и моральных качествах управляющих они никак не отражаются, но вносят какой-то элемент настороженности: на то и щука в реке, чтобы карась не дремал. Примерно как указатель уровня бензина на приборном щитке автомобиля. На работу мотора не влияет, но напоминает водителю: пора заправиться. � обществу: эти засиделись, пора менять.
Теперь становится понятным заголовок. Разница между консерваторами и либералами не так велика, и каждый в отдельности просто не имеет смысла. Как однополюсный магнит. Вместе — это политический «центробежный регулятор». Революции не сделает, и прекрасно. Зачем она в устойчивом обществе? Но небольшая разница всё-таки есть. Не помню уж кто — кажется, Рейган — так её описал: кто в двадцать лет не либерал, тот не имеет сердца. А кто в тридцать не консерватор, не имеет мозгов. Вот и прекрасно. Здоровое сочетание эмоционального и рационального — залог семейного счастья. � социального тоже.
Но тогда зачем же стулья ломать? Не лучше ли полемизировать уважительно, а главное, на прочном фундаменте правды. Цитируя фразу из той же дискуссии, «Каждый гражданин, если он не политик, имеет право на собственное мнение, но не на ложь».