СЛЕДУЮЩЕЙ М�ШЕНЬЮ РОСС�� МОЖЕТ СТАТЬ УКРА�НА

Леон Арон - директор программы исследований России и научный сотрудник American Enterprise Institute, автор ряда книг.

Пожалуй, самый животрепещущий вопрос в современных международных отношениях звучит так: «Было ли вторжение России в Грузию и продолжающаяся оккупация страны единичным случаем? �ли это первое проявление иной и глубоко настораживающей доктрины национальной безопасности и внешней политики?».
Как бы ни хотелось верить в первую из этих двух гипотез, факты указывают на правдоподобие второй. Правда, на этой неделе делегация ЕС во главе с президентом Франции Николя Саркози сумела добиться заверений в том, что российские войска будут выведены из Грузии (за исключением Абхазии и Южной Осетии, независимость которых Москва называет необратимой). Но в конечном итоге об этой короткой войне наверняка будут помнить как о начале решающего сдвига в области национальных приоритетов России. Сегодня важнейшим из этих новых приоритетов выглядит возврат владений, утраченных при распаде СССР в 1991 году, который Владимир Путин назвал «величайшей геополитической катастрофой XX века».
Как Россия достигает этой цели? �грая господствующую роль во внутриполитической жизни и, что еще важнее, в экономической и внешнеполитической ориентации бывших республик СССР. Любой шаг, который считается несовместимым с интересами России (точнее, с их интерпретацией нынешним кремлевским руководством), должен быть отринут — будь это демократизация, экспорт нефти и газа в обход России, а в особенности вступление в западные организации типа Евросоюза и НАТО. А если при этом России приходится пожертвовать большей частью или даже всеми плодами постсоветского сближения с Западом — в том числе членством в G8, приемом в ВТО или связями с ЕС — что ж, так тому и быть.
К числу шансов, которые эксплуатирует Россия, относятся, в частности, тлеющие пограничные конфликты (а практически все границы России с недавно обретшими независимость государствами могут быть оспорены, поскольку они совпадают с весьма неудачно прочерченными внутренними границами между республиками СССР) и наличие этнических русских или русскоязычных меньшинств в соседних странах.
Если исключить Эстонию и Латвию — там этнические русские составляют более четверти населения, но членство в НАТО повышает риск для Кремля — самой вероятной мишенью, судя по всему, станет Украина. Киев неоднократно сердил Россию и бросал ей вызов, поскольку проводит внутреннюю политику демократизации и решительно ориентируется на Запад, а его руководство жаждет вступить в НАТО. Почти пятая часть граждан Украины (без малого 8 млн. человек) — этнические русские, проживающие в большинстве своем на северо-востоке страны близ российской границы.
Путин не скрывал своего презрения к суверенитету Украины. Наиболее ярко он высказался на саммите НАТО в Бухаресте в апреле, когда, если верить многочисленным сообщениям российской и украинской прессы, сказал президенту Бушу, что Украина даже не является настоящим государством, что большую часть территории ей отдала Россия и что если Украина осмелится вступить в НАТО, то перестанет существовать как государство. Очевидно, визит вице-президента Чейни на Украину в минувшие выходные, где он заявил о «глубокой приверженности» Америки делу поддержки этой «демократической страны» и ее «права» на вступление в НАТО, задумывался как сигнал, адресованный Москве.
При всем при том наиболее подходящее место, чтобы спровоцировать политический кризис на Украине и вынужденную смену руководства, и так погрязшего в яростной междоусобной борьбе, — это Крымский полуостров. Екатерина Великая отвоевала его у Оттоманской империи в конце XVIII века. Менее четверти крымчан — этнические украинцы, а русских среди жителей больше половины (пятую часть населения составляют крымские татары, настроенные проукраински).
С 1997 года, когда был заключен договор о дружбе и сотрудничестве между Россией и Украиной, скрепленный подписями президентов Бориса Ельцина и Леонида Кучмы, подавляющее большинство российских парламентариев выступает против признания Крыма территорией Украины. Российские националисты особенно рьяно отстаивают право на город Севастополь — базу российского Черноморского флота и место, где не раз впечатляюще проявлялись храбрость и самопожертвование российских воинов в ходе Крымской войны 1854-1855 годов и Второй мировой войны.
Политики-националисты, в том числе мэр Москвы Юрий Лужков, неоднократно посещали Крым, чтобы помахать российским флагом и поддержать русских, выступающих за возврат Крыма России; среди них много отставных офицеров российской армии, которые периодически проводят шумные демонстрации. В 2006 году своими акциями протеста они заставили отменить совместные учения украинской армии и сил НАТО «Морской бриз». «Севастополь был российским городом и снова должен им стать», — заявил Лужков в мае этого года, и московская мэрия выделила 34 млн. долларов на «поддержку соотечественников за границей» в течение ближайших трех лет. 5 сентября министр иностранных дел Украины Владимир Огрызко обвинил российское консульство в Симферополе, столице Крыма, в раздаче российских паспортов жителям полуострова.
Поскольку почти три четверти 340 тыс. жителей Севастополя — этнические русские, а «внутри города» уже присутствуют 14 тыс. военнослужащих российских ВМС (известны случаи, когда моряки переодевались в штатское и участвовали в демонстрациях местных жителей, ратуя за возврат Крыма России), не так-то сложно будет провести поутру операцию, в результате которой украинский мэр и чиновники будут смещены и арестованы, а над городом взовьется российский флаг. Аннулировать права, предъявленные Россией на Севастополь, будет невозможно без крупномасштабной войны, которую Украина остережется развязывать, тем более что западные друзья настоятельно порекомендуют ей этого не делать.
Возможен и другой, потенциально более дерзкий (и, вероятно, более кровавый) сценарий — провокационные действия российских националистов, финансируемых Москвой и, может статься, вооруженных (либо российских спецназовцев, которые будут выдавать себя за националистов). Они могут провозгласить частью России какой-нибудь город поменьше — Алушту, Евпаторию, Анапу (Анапа находится в Краснодарском крае РФ. — Прим. ред.) — или часть территории, не имеющую выхода к морю. В ответ украинские вооруженные силы, размещенные в Крыму за пределами Севастополя, наверняка перейдут в контратаку. Кровопролитие даст Москве типичный для интервенционизма предлог — возможность сослаться на защиту соотечественников. На сей раз, в отличие от Южной Осетии, таковыми будут этнические русские.
Каковы бы ни были конкретные подробности операции, российский политический барометр, по-видимому, пророчит грядущую бурю.

Перевод Inopressa