ПРЕСТУПНОСТЬ — Б�ЗНЕС ДРУГ�М ПУТЕМ

Михель ГОФМАН

ОКОНЧАН�Е

Как пишет автор нашумевшей книги «Почему мы ведем себя как американцы»: «Если какой-либо наивный представитель корпоративной номенклатуры будет честным в буквальном смысле слова, он неизбежно окажется за воротами».
Рядовые работники корпорации, вовлеченные в махинации своей компании, участвуя в обмане и манипуляциях своего работодателя, принимают их как неизбежность, протестовать против аморальной тактики компании означает быть выброшенным за ворота и оказаться в черном списке, все двери других корпораций будут закрыты. Кто хочет быть героем? Даже близкие люди и друзья назовут ваш поступок идиотизмом. �, действительно, не считай себя лучше других, будь как все — ведь это естественная форма ведения бизнеса, не пытайся переделать мир».
Как пишет профессор истории Американского университета в Вашингтоне Майкл Казин: «Сегодня, когда большинство работников корпораций являются держателями акций своих работодателей, и в той или иной мере вовлечены в махинации своих компаний, у всех возникает иммунитет к повсеместному обману. Наша экономика становится все более демократизированной, в ней принимает активное участие большая часть населения. Каждый, владеющий даже минимальным количеством акций, а владельцев акций сегодня более 60 миллионов, чувствует себя участником азартной игры, в которой махинации за карточным столом обязательная часть процесса».
Разумеется, можно создать свой собственный бизнес и попытаться в нем быть в нем честным, но мораль хороша для отношений с близкими людьми, а в бизнесе, по определению, существует только мораль успеха.
В последнее десятилетие аферы приобретают все больший масштаб — растет экономика, с ее ростом увеличиваются и возможности для махинаций. Но для их проведения нужно заверить публику в чистоте и добропорядочности корпорации, нужно создать базу доверия, также как это делает любой рядовой «conman» (мошенник).
У лидеров экономики высокий общественный престиж — они служат обществу, создавая богатства, и отсутствие морали, как и у карманника, разница лишь в высоком профессионализме и количестве карманов, в которые они залезают.
За последние 5 лет под суд были отданы 22 крупнейшие корпорации страны, среди них — Enron, Xerox, Halliburton, Aol, Time Warner, Kmart, WorldCom. �х руководители за два года (1999-2001), получили зарплату в общей сумме 15 миллиардов долларов, в то время как акции их компаний потеряли 500 миллиардов своей стоимости. Это сумма, которую потеряли вкладчики, акционеры и потребители.
Кроме экономических преступлений существует и другая сфера бизнеса, в которой корпорации получают огромные доходы — отказ от соблюдения законов об охране труда и здоровья потребителей. Этот род преступлений не относится к разряду преступлений уголовных, они квалифицируются как нарушение гражданских законов.
Если работодатель обязывает работника функционировать в условиях, в которых используются опасные для жизни и здоровья химические вещества, в случае отказа от работы он будет уволен, а в случае принятия условий умрет, то работодатель не считается убийцей, и не подлежит уголовному преследованию. 25 тысяч человек погибает каждый год на заводах в результате использования дефективного оборудования и нарушения законов по охране труда.
Значительно большее число жертв составляют потребители недоброкачественных товаров. Фармацевтическая промышленность — огромная индустрия, приносящая 200 миллиардов в год. На ее счету тысячи человеческих трагедий — 100 тысяч случаев дефектов новорожденных у тех матерей, которые принимали лекарство «Benedictin», уменьшающего тошноту у рожениц. Таблетки для сна Halston принесли кампании Upjohn 240 миллионов и более 200 тысяч пациентов, принимавшие Halston, имели проблемы с памятью и испытывали различные формы параноидального поведения и стремление к самоубийству.
Но рекорды традиционно ставила автомобильная промышленность. Один из самых известных фактов — история фордовской модели «Pinto». Более 500 покупателей этой модели сгорели в своих машинах — результат конструктивного дефекта бензобака. Менеджеры компании могли снять модель с продаж и изменить конструкцию бензобака. Но «Pinto» продолжал широко рекламироваться как самая удачная модель последнего времени.
Внутренний документ компании General Motors 1989 года: «Дефект в конструкции бензинового бака машин компании привел к 500 смертельным исходам при столкновении. Компенсация составили 200,000 долларов на семью погибших. Количество машин компании по всей стране 41 миллион. Разделив общую сумму компенсации на количество машин, расходы компании на каждый инцидент выражаются в $2.5. �справление же дефекта будет стоить компании почти в четыре раза больше — $8.5 на каждую машину».
Как говорил железнодорожный магнат Корнелиус Вандербильт в конце 19-го века, после обвинений прессы в том, что его корпорация устраняет конкурентов, устраивая на их линиях железнодорожные катастрофы с большим числом человеческих жертв: «Мы в этом бизнесе вовсе не для того, чтобы служить обществу, мы в нем потому, что он приносит большие деньги».
В те добрые, старые времена бизнес был окровенен в определении своих задач, в наше время крупные корпорации вынуждены маскировать свои истинные цели лозунгом служения общественным интересам.
Нарушение закона — самая продуктивная практика создания богатства, и бизнес широко пользуется всеми возможностями этого богатейшего ресурса. Негодование публики по этому поводу лишь дань эмоциям, в своей жизненной практике каждый следует тем же правилам, по которым живет Большой бизнес. У рядового работника тот же кодекс норм, что и у корпорации, на которую он работает. У корпорации нет, и не может быть, ответственности перед всем обществом, ее нет и у работника корпорации. Работник не несет никакой ответственности перед обществом, он прежде всего профессионал, для него существует только ответственность за дело, которое он делает.
В фильме «Мост через реку Квай», капитан Николсон, военный инженер, профессионал высокого класса, заключенный в японском лагере для английских военнопленных, с гордостью выполняет поставленную перед ним японцами задачу построить мост в непроходимых джунглях, и выполняет то, что кажется невыполнимым.
Во имя дела он не щадит ни себя, ни смертельно изможденных английских солдат. Мост построен. Через него японцы перебросят воинские подразделения и технику и уничтожат форпосты английской армии, до существования моста бывшие для японцев недостижимыми.
�стория капитана Николсона — это история истинного профессионала, но, так как это происходит в экстремальных условиях, впечатление шокирующее. В нормальных же условиях эта позиция не вызывает осуждения.
Героя фильма «Risky Business» (Рискованный бизнес), которого играет Круз, также можно назвать профессионалом, начинающим профессионалом, он сын обеспеченных родителей, мечтающих о том, что их сын поступит в школу бизнеса Принстонского университета. Герой Круза, в тот момент, когда родители отбыли в отпуск, устраивает в доме бордель для учеников школы, в которой сам учится, и проводит титаническую работу по созданию нового бизнеса — сексуального сервиса, и действует как истинный профессионал. Его антреприза оказывается чрезвычайно успешной благодаря исследованию запросов рынка, особенностей потребителя и деталей бухгалтерии.
Представитель Принстонского университета, появляющийся в доме родителей Круза, чтобы провести тестирование кандидата на учебу в престижной школе бизнеса, застает абитуриента в процессе деловой активности, и его эффективность настолько впечатляет вербовщика, что он, без всяких сомнений, вручает начинающему бизнесмену документ о приеме в университет.
В другом фильме Круза, «Firm», герой, выпускник юридической школы, начинает работать в адвокатской конторе, обслуживающую мафию. Фирма помогает мафиозным боссам отмывать грязные деньги. Как говорит один из руководителей фирмы, наставник Круиза: «being a tax lawyer has nothing to do with the law it's a game» — «юрист не имеет ничего общего с законом — это азартная игра». Любой бизнес — это игра, а в игре существуют лишь правила, мораль относится к другой категории, скажем, к филантропии, которая, впрочем, также является большим бизнесом.
Возможно, фильм отражает современное падение морали, но мораль была на том же уровне и 100 лет назад. Рекламное объявление адвоката в аризонской газете конца 19-го века, — «Если вы под судом или судите кого-то, то я человек, который вам поможет. Если за вами числятся вымогательство, грабеж, намеренный поджог — за моей спиной вам нечего бояться. Я редко проигрываю. �з одиннадцати убийц я сумел оправдать девять. Приходите пораньше, и вы избежите ожидания в очереди».
Реклама юриста 19-го века сегодня выглядит курьезом, за полтора века юристы научились цивилизованной форме привлечения клиентов, откровенный цинизм сегодня осуждается, он нерентабелен, и в то же время происходит постепенное возвращение к самым циничным формам обмана во всем обществе. Как говорят юристы, находящие лазейки в законодательстве для своих клиентов: «Это, конечно, аморально, но вполне законно».
Низшие классы, чувствуя себя обманутыми, ведь богатство элиты создается их минимально оплачиваемым трудом, также считают себя в праве нарушать закон, снисходительный к богатым. Низшие классы, нарушая закон, могут сказать: «это конечно незаконно, но вполне морально». Таким образом, все классы имеют оправдания, нарушая закон, никто не верит в правила честной игры.
Правда, корпорации получают, благодаря своему творческому подходу к закону, сотни миллиардов долларов, а нетворческое, прямое, индивидуальное нарушение закона по стране в целом, приносит, по статистике 2000 года, не более 6 миллиардов.
Факты о деловой практике большого бизнеса становятся известны только во времена громких скандалов и затем исчезают со страниц прессы и экранов телевизоров. Зато об индивидуальных преступлениях средства информации сообщают ежедневно, на первых страницах газет; телевидение посвящает им большую часть информационных передач.
Статистика уличных преступлений проводится постоянно, и она показывает масштабы преступности, в которой США лидирует среди других индустриальных стран. Число грабежей на душу населения в Америке в 5 раз больше, чем в Европе. Количество убитых на душу населения в Соединенных Штатах в 2000 году было в 10 раз больше, чем в Англии.
Существует широко распространенное мнение, что большую часть преступлений совершают новые иммигранты и оно, во многом, подтверждается статистикой.
«Принято считать, что новые иммигранты приносят волну преступности из своих стран в Новый Свет. Но большая часть иммигрантов были законопослушны в своих странах. Если они нарушают законы, то в основном благодаря общим условиям жизни и нравственной атмосфере своей новой страны. Беззаконие было и есть наиболее характерное качество американской жизни», — писал Джон Адамс Труслоу, потомок семьи Адамс, давшей стране двух президентов и нескольких выдающихся политических лидеров страны.
Эту закономерность отметил и криминолог Сюзерленд в 30-е годы.
�сследуя причины преступности в Гонолулу, он обнаружил, что японская община, живущая замкнутой жизнью внутри своего этнического гетто, имеет самый низкий уровень преступности. Там, где японцы жили и работали, смешавшись с основным населением, уровень преступлений был наиболее высок.
С середины 19-го века по сегодняшний день Америка абсорбировала 54 миллиона иммигрантов. Наиболее успешными среди них были те этнические группы, которые были способны создавать свои организации — профессиональные союзы, союзы бизнесменов и мафиозные «семьи». Мафиозные группы — итальянцы, ирландцы, евреи, а позднее вьетнамская, китайская, доминиканская и мексиканская мафии, отличались от всех других, легальных объединений иммигрантов, тем, что давали иммигрантам значительно большие возможности для экономического роста.
�ммигранты, являясь объектом беспощадной эксплуатации и субъектом недоверия и унижений со стороны коренных жителей страны, видели в американских законах, легализующих нарушение их гражданских прав, своего врага, а в мафии защитника. �ммигранты предпочитали третейский суд крестных отцов-godfathers официальному американскому суду.
Мафия, вместо бездушного и часто пристрастного к иммигрантам американского суда и полиции, предлагала «семейный подход». Мафия распределяла рабочие места и в некоторых случаях организовывала помощь больным и бедным. Это не было филантропией. Мафия создавала таким образом массовую поддержку в своих иммигрантских гетто.
�ммигрант в одиночку был лишен возможности использовать преимущества американской демократии — личную свободу, высокую социальную мобильность и слабость государства. Мафия же могла эффективно пользоваться преимуществами свободного рынка и гражданских свобод, потому что обладала силой и влиянием — она была организацией, в чьих руках скапливались огромные денежные средства, самый мощный инструмент бизнеса. Легальные же организации иммигрантов, как правило, были малоэффективны — они существовали на мизерные суммы в виде членских взносов.
Для иммигрантских мафий образцами ведения бизнеса были крупные корпорации: используя те же организационные приемы в аккумуляции богатства, они создавали влиятельные преступные синдикаты с доходом в сотни миллионов долларов.
В фильме «Крестный отец» глава итальянской мафии Корлеоне объясняет своим соратникам, что мафия (ее итальянское название Коза Ностра — Наше Дело), это не шайка уличных воришек — это бизнес в сфере сервиса, который потребитель не может получить через легальные каналы. Публика хочет секса, свободный доступ к которому перекрыт законом. Она его получит. Мгновенное получение денежных займов, минуя затяжную бюрократическую процедуру банка, разумеется, под огромные проценты. Возвращение долгов кулаком и пистолетом, минуя многолетние и часто безрезультатные судебные процессы.
Существует потребность убрать врага, конкурента, нежелательного свидетеля. Только у нас потребитель может получить все то, что он не может получить по законным каналам.
Бизнес семьи Корлеоне — бизнес специфический. Но итальянские иммигранты, как и многие другие этнические меньшинства, не были допущены к бизнесу легальному, точнее, в те сферы бизнеса, где законным путем делаются большие деньги. Менеджмент корпорации Корлеоне анализирует эффективность и продуктивность вложений средств и рабочей силы, и делает это с той же тщательностью и профессионализмом, как и любая другая корпорация.
Правда, у мафии иной кодекс чести и несколько иные правила игры, чем в законном бизнесе. Но игра по общепринятым правилам не характерна для всего общества в целом, со времен Генри Торо, и по сей день: «Американец принимает закон, когда он на его стороне, и отвергает, если он против. Только он сам решает, что справедливо и что нет».
«Крестный Отец» показывает итальянские семьи, бежавшие из своей страны от насилия, коррупции и эксплуатации. В своей стране они не имели возможности подняться с социального дна, так как неподвижная социальная структура �талии 19-го века закрепляла все привилегии за классом ленд-лордов, включая и сицилийскую мафию, защищавшую интересы крупных землевладельцев.
В новой стране, несмотря на то, что иммигранты попадают на то же социальное дно, у них, тем не менее, есть шансы воспользоваться возможностями свободы индивидуального предпринимательства и наиболее энергичные, амбициозные и способные идти на риск, выбирают преступные формы бизнеса, потому что они предоставляют самый короткий путь к экономическому успеху.
В средневековье низшие классы видели в разбойниках, как, например, в Робин Гуде, силу, в какой-то степени восстанавливающую социальную справедливость. Организованная преступность в Америке вовсе не рассматривает себя как организацию борцов за справедливость. Также как и другие деловые корпорации, они участвуют в конкурентной борьбе, азартной и часто опасной игре с высокими ставками. В борьбе за успех, за Американскую Мечту.
До появления фильма «Крестный Отец» гангстерские фильмы были единственным жанром, в котором допускалось отсутствие хэппи-энда. Гангстер в конце фильма погибал. В этом была дидактика фильма — нельзя добиться успеха вне легализованных каналов. Правда, сама жизнь не подтверждала эту истину.
Огромный экономический успех мафии во время Сухого закона, а после его отмены контроль определенных сфер индустрии — перевозки, строительство, уборка мусора и легализованных азартных игр, в послевоенное время превратил мафию в одну из крупнейших корпораций страны.
Успех мафии, экономический успех организованной преступности, был во многом подтверждением того, что в условиях конкуренции только организация, корпорация может добиться реального, осязаемого успеха. Перед отдельным предпринимателем общество ставит неисчислимые барьеры и особенно для иммигранта. Только организация в любой сфере бизнеса, будь это бизнес легальный или криминальный, гарантия победы.
Способность гангстерских сообществ создавать сложные организационные структуры бизнеса, находить в нем новые пути, и мужество в условиях угрозы тюремного срока или убийства конкурентами, не может не вызывать уважения у американца, воспитанного на идее «Дело, бизнес прежде всего».
Мафиозо окружен романтическим ореолом — он, несмотря на опасность, нарушает закон, чтобы добиться того же, чего хотят все законопослушные граждане страны — успеха. В отличие от них, он идет к своей цели в условиях высокого риска и добивается экономического успеха и благополучия своей семьи. А успех и благополучие семьи и есть фундаментальные принципы американской жизни. Что не прощается — поражение в борьбе за успех и предательство интересов семьи.
Современные мафиозные группы копируют организационные методы корпораций, но в 19-м веке, в период их создания, процесс был обратным, корпорации не только перенимали приемы криминальных банд, но и использовали их для захвата или нейтрализации конкурентов.
�тальянская мафия — это наиболее известная часть мира организованной преступности, но ее численность по оценке ФБР не более 10 тысяч человек. Количество же индивидуальных уголовных дел, хранящихся в информационной базе данных Министерства юстиции, составляет 50 миллионов.
Большая их часть связана с преступлениями, использующими насилие, а насилие было широко употребимым с момента основания страны. Как гласит старый и вечно новый лозунг, «Violence as American as the apple pie» («Насилие такое же типичное для Америки блюдо, как яблочный пирог»).
�сторически, агрессивность американца следствие протестантской доктрины — идея борьбы с природой, вне и внутри человека. На принципе борьбы всех со всеми построена вся экономическая цивилизация, а широкая преступность лишь следствие этого принципа.
«The gospel of money was a gospel of violence» («Молитва о деньгах, была молитвой насилия»), — писал Токвиль о начальном периоде становления американской индустрии.
В «Мартине Челзвике» Диккенс описывает, по его определению, типичного американца эпохи «завоевания новых границ» Ганнибала Чоллопа: «Сей достопочтенный джентльмен носит в карманах своего сюртука несколько револьверов, и на поясе огромный нож, который он ласково называет «Потрошитель», а свою саблю, не менее нежно — «Щекотун». Он славится своей галантностью. Oдин из эпизодов ее проявления описывали местные газеты, когда мистер Чоллоп, с присущим ему изяществом, саблей проткнул глаз своему оппоненту».
Это была непрерывающаяся война всех со всеми, люди убивали друг друга за землю, воду, рудники. Закончив уничтожение индейцев и получив землю, ковбои-скотоводы и фермеры начали непрерывную войну другу с другом. Достаточно посмотреть несколько ковбойских фильмов, чтобы увидеть тот огромный накал войны всех со всеми за богатство, в какой бы форме оно не воплощалось.
Агрессивность периода освоения Дикого Запада была продолжена впоследствии, в период роста индустрии и создания промышленных империй, корпораций. Владельцы железных дорог устраивали катастрофы на линиях конкурентов, владельцы заводов нанимали бандитов для запугивания рабочих и подавления стачек, профсоюзы нанимали других бандитов для сдерживания бандитов, нанятых хозяевами.
Общество, истинный культ которого действие, легализует все формы выражения энергии. Для того чтобы создать новое, нужно разрушить старое, и агрессивность в этом процессе необходима.
Нарушитель закона, преступник, в американской истории был всегда более популярным героем, чем государственные деятели, бизнесмены или люди искусств. Он воплощал индивидуальную свободу, доведенную до логического конца. Гангстеры, киллеры и серийные убийцы становились культовыми фигурами. Во многих районах страны можно найти музеи, посвященные национальным героям, «Залы славы выдающихся грабителей». Об их жизни и деятельности написаны тысячи книг и сняты сотни кинофильмов.
Американская публика, в своем большинстве, не знает истории своей страны, имен президентов, не говоря уже о мировой истории. Но такие имена, как Билли Кид, Джесси Джеймс, Бенни и Клайд, Претти Бой Флойд, Ма Бэккер, Джон Диллинджер, Ал Капоне, Лепке Бухгалтер, Багс Моран, Багси Сигель, — знают все.
Голливуд создал сотни фильмов о великих гангстерах, им посвящены тысячи книг и исследований их жизни, многотомные труды рассказывают в подробнейших деталях об их жизни. Только об одном из них, Билле Киде, было снято более двадцати фильмов. Легенда об отважном, бесстрашном бандите была увековечена. По свидетельству тех, кто с ним встречался, это был худой коротышка с покатыми бабьими плечами, гнилыми зубами, и выглядел полным дегенератом. Каким он был в реальной жизни, не имеет особого значения. Билли Кид, как и многие другие бандиты его времени, в начале 20-го века, в глазах общества был символом противостояния индивида новому индустриальному обществу, где только принадлежность к организации, картелю, корпорации дает шансы на успех.
В реальной экономике корпорации победили в борьбе с индивидуальным предпринимательством, но их победа была гарантирована самой атмосферой общества, преклоняющегося перед силой и удачей, и видевшего нарушение закона как бизнес другим путем.
Телевизионная серия «Melrose Place» 90-х годов, одна из самых успешных, показывала группу молодых профессионалов, строящих свою карьеру на обмане и пользующихся всеми средствами, вплоть до вымогательства, шантажа и убийства, чтобы добиться своей цели. Герои не только внешне привлекательны, они обаятельны в процессе своих манипуляций. Успех — это не только награда за самоотверженный труд — это реализация всех человеческих талантов.
То, что раньше могло шокировать зрителя, как скажем, фраза героя Майкла Дугласа в фильме «Wall Street», биржевого агента, не брезгующего никакими средствами, — «greed is good», жадность — прекрасна, жадность двигает экономику страны, сегодня никого не может возмутить.
«Наш идеал — большие деньги. �деал рождает несметные полчища преступников, и они истинные герои. У них одна мораль — мораль победы. Они не верят ни в какие правила, законы, нормы, поэтому они побеждают всегда. �х успех доказывает моральное превосходство мошенников над толпами верящих в честную игру (fair game) дураков», — писал Р. Милл, классик американской социологии.
«Сегодня, с отдельного человека полностью снята ответственность перед обществом — «If it feels good, do it». («Если ты чего-то хочешь, делай»), «Good guy finish last» («Честный человек приходит к финишу последним»). Побеждает только тот, кто играет без правил», — утверждает социолог Томас Д. Керр.
Герои сегодняшнего кинематографа, представленных плеядой актеров, — Майклом Дугласом, Джоном Малковичем, Весли Снайпсом, Джеймсом Спайдером, — не входят в конфликт с обществом, не испытывают никаких нравственных терзаний по поводу аморализма системы, они просто пользуются теми возможностями, которое общество предоставляет.
Борьба за свободу в экономической деятельности и за права личности, потеряла свою привлекательность, идеалы 60-х годов утратили свой социальный и моральный пафос. Сегодняшняя пресса следующим образом оценила фильм шестидесятых, рассказывающий о владельце независимой газеты, который, рискуя своим благополучием и, в конечном счете, жизнью пытается привлечь к суду главу местной мафии, подкупившего большинство местных политиканов и обладающего большей властью, нежели любой бизнесмен или политический деятель города — это история конфликта амбиций газетчика и мафиози. Моральные категории, борьба добра со злом, стали восприниматься как анахронизм.
Если считать, что искусство отражает наиболее важные для общества вопросы жизни, то американская литература, кино и телевидение, в которых тема преступности занимает доминирующее место, отвечает на эти вопросы. Не только на вопрос: «Что делать?», но и на вопрос: «Как делать?», но не отвечает на вопрос о социальных причинах преступности. �скусство, став индустрией развлечений, продает товар, на который существует огромный спрос.
Никогда до второй половины ХХ века преступления не занимали такого огромного места в общественном сознании и культуре, но затем они заняли почти все пространство в средствах массовой информации. Преступления — центральная тема газет, телевидения, радио. Подавляющее большинство преступлений имеют один и тот же мотив — деньги. Размах уголовных преступлений лишь верхушка айсберга — они показатель широко принятого в обществе стремления находить самые короткие пути к успеху.
Более двух миллионов заключенных в американских тюрьмах это — неудачники, те, кто неспособен к манипуляции другими и обману внутри рамок закона. Система предоставляет огромное количество возможностей именно в этой сфере, а это широкая творческая база для самовыражения, проявления индивидуального таланта, игры, в которой победитель самоутверждается как активный участник делового процесса.
Автомеханик определит владельцу машины, врачу, несуществующую проблему в моторе, которая принесет ему наибольшую прибыль. Врач назначит пациенту, автомеханику, тот набор ненужных пациенту тестов, который увеличит его доход. Продавец страхового полиса навяжет клиенту, водопроводчику, страховку, которая ничего не покрывает. А водопроводчик, за минимальную работу в доме страхового агента, сдерет с него три шкуры.
В деловую игру в вовлечены все слои населения, все эксплуатируют всех. В динамике перехода денежных знаков из одних рук в другие они оказываются у наиболее энергичных, наиболее беззастенчивых, наиболее гибких в достижении личного успеха. Они и двигают экономику, увеличивая коэффициент ее действия в целом, во всей стране.
Как писала Жорж Санд более ста лет назад: «Европейский романтик повесил бы скорбную лиру меж прибрежных ив, дабы излить проклятия на зло цивилизации. Американец же не может беззаветно клеймить позором зло, из которого произошли сила, богатство и независимость его народа».
Моральные реминисценции европейца о добре и зле не соответствуют американскому взгляду, нравственно все, что приносит богатство. «Богатство — это справедливость, богатство — это свобода, богатство — это власть», — говорил Маркус Гарви, американский политический деятель начала ХХ века, выражая незыблемую мораль экономического общества.