ФАКТОР РОСС��

Николай Петро (Nicolai Petro), профессор политологии Университета Род-Айленда (University of Rhode Island), автор восьми книг о России.

— Международное внимание к России, привлеченное войной в Южной Осетии, ныне отошло на второй план после начала глобального экономического кризиса. В связи с этим, на Ваш взгляд, Россия остается важным фактором международной политики?
— Россия как была важным фактором в международной политике, так она им и осталась. � последние события на Кавказе подтвердили, что без участия России дела никак не решаются. � уже тем более это было заметно после событий в Южной Осетии. Например, Турция предприняла определенные шаги на сближение с Россией, она предложила создать кавказский альянс с участием именно России, но без участия любого другого партнера, европейского или американского. После тех событий Москву посетили и канцлер Германии, и премьер-министр �спании. Ряд выступлений президента Медведева, которые приветствовались французским президентом и другими международными игроками, как я думаю, являются явным подтверждением того, что вес Россия в сфере международных отношений нисколько не уменьшился.

— Однако, если посмотреть на биржевые рейтинги, то в результате финансового кризиса, Россия потеряла больше всех…
— �сландия, например, потеряла значительно больше. Наверное, все это можно оценивать по-разному. С одной стороны, это, безусловно, плохо, а с другой стороны — кризис начался именно в США, и деньги, ранее крутившиеся на российском биржевом рынке, ныне возвращаются домой. Это были легкие деньги, которые вкладывались в Россию, и они оказались востребованными именно в США, поэтому их возращения на российский рынок в ближайшее время не стоит ожидать.

— Как на внешнеполитический авторитет страны влияет состояние ее национальных финансов и бюджета?
— В основном, это достаточно разные вещи. Можно любить или не любить Китай или любить или не любить Японию, но тут речь идет о том, какие вклады дают наиболее солидный и постоянный доход. На этом выигрывает, конечно, в первую очередь, США: финансовая система Соединенных Штатов мощная и стабильная, чего, к сожалению нельзя сказать о российской финансовой системе. Может быть, на самом деле, она и является стабильной, но для того, чтобы доказать это, потребуется достаточно много времени.

— Считается, что российско-американские отношения находятся, если не на самой низшей точке за последнее десятилетие, то где-то рядом. На ваш взгляд, есть ли какие-то скрытые причины этого — некие факторы, незаметные простым смертным?
— Не думаю. На мой взгляд, все достаточно очевидно. Хотя, может быть, недооценивается «фактор нелюбви» или «фактор неуважения» западной цивилизации к России. Я здесь учитываю глубокие исторические и культурные факторы. Многое в России кажется Западу очень мутным, непонятным — когда возникают трения, то они воспринимаются особенно враждебно: ведь речь идет о непонятных восточных соседях, которых даже некоторые европейцы не воспринимают как часть Европы. Наверное, разделительная черта проходит именно между теми, кто считает Россию составной частью материка европейской цивилизации или придерживается мнения, что Россия станет этой частью в будущем — и между теми, кто считает это просто невозможным.

— А каково ваше мнение на этот счет?
— Россия является частью европейской цивилизации и, более того, ее коренной частью. Об этом говорят бывший канцлер Германии Шредер, премьер-министр �талии Берлускони и ряд других достаточно видных политических деятелей.

— Оба кандидата в президенты США — Обама и Маккейн — упоминали Россию в контексте Южной Осетии, демократии, нефти, ядерного оружия и совместной борьбы с терроризмом. За исключением Южной Осетии, это традиционный набор тем, которыми ограничены отношения России и США в последние два десятка лет...
— В связи с этим, я не ожидаю особых изменений политики США в отношении России. Вне зависимости от того, кто станет следующим президентом США, не стоит ожидать существенных сдвигов или улучшений, или даже ухудшений.

— Каким образом состояние отношений между США и Россией влияет на окружающий мир? Важно ли для остального мира, чтобы Россия и США были в каком-то определенном состоянии — хорошем, плохом, нейтральном?
— Это влияние гораздо меньше, чем это было лет 20 назад. Другим, более существенным фактором, влияющим на отношения России со странами бывшего СССР, являются отношения Китая и России, их воздействие больше, чем состояние российско-американских отношений. Я думаю, что в ближайшие годы президент США должен будет больше ориентироваться на внутренние потребности Соединенных Штатов и, в какой-то мере, будет вынужден отказаться от тех больших планов и больших намерений изменить мир, которые были составной частью повестки дня президента Буша.

— Часто встречается следующий тезис: отношения США и Европы могут иметь свои взлеты и падения, но в любом случае они сохраняются на каком-то более-менее приемлемом уровне, так как оба игрока стоят на фундаменте демократии. Отношения же с Россией у США не складываются, в том числе, из-за отсутствия этого базиса. Ваше мнение?
— Внешнеполитическая элита США именно так смотрит на вещи. Что касается политической элиты Европы, то тут есть определенные расхождения с данным подходом. Я уже называл имена европейских политиков, которые считают, что у Европы и России есть общий набор культурных ценностей, поэтому речь идет об их применении или осуществлении. Но в США ситуация несколько иная. Очень часто здесь Россию даже не воспринимают как часть западной культуры, чего не скажешь о европейцах. Поэтому тут я предвижу определенный раскол между Европой и США в будущем. Я думаю, что Европа будет стоять ближе к России, лучше воспринимать ее проблемы и ощущения, чем США.
Многие европейские политики осуждают Соединенные Штаты за отсутствие лидерства в борьбе с экономическим кризисом, да и за сам этот кризис. В связи с этим мне представляется, что некоторые идеи России по поводу заключения общеевропейского договора по безопасности, создания резервных валют в дополнение к доллару и т. д. будут востребованы, несмотря на то, что они исходят не от члена Европейского Союза.

— Насколько наше прошлое, исторический опыт государств влияют на то, как эти отношения будут строиться в будущем? Например, Россия и Германия в 20 веке воевали дважды и очень тяжело, а Россия с США никогда не воевали… В какой степени мы являемся заложниками собственной истории?
— Я не думаю, что речь идет о том, чтобы быть заложником истории, но история играет существенную роль в восприятии данной страны, данной культуры, данных людей. Однако более существенную роль несомненно играют личные взаимоотношения лидеров стран, личные симпатии — например, Буша и Путина, или Путина и Берлускони, или Путина и Шредера. Я упоминаю Путина, потому что у президента Медведева еще просто недостаточно стажа для этого. Но у Медведева, мне кажется, неплохо наладились отношения с Саркози. Я бы даже сказал, что то прозвище, которое было раньше у Саркози, — «Саркози-американец» — можно изменить на «Саркози-русский».

— Если все процессы, которые идут в мире сегодня, будут идти теми же темпами, в том же направлении, какими будут отношения России и США через 10-15 лет?
— Тенденции к ухудшению, к медленному сползанию к нулевым взаимоотношениям продолжаются фактически полтора последних десятилетия. Так что, если они продолжатся теми же темпами, то практически ничего не изменится. Надежда лишь на коренное изменение в стиле общения и взаимопонимании двух сторон. Но я не вижу особых причин для оптимизма и не возлагаю особых надежд на столь кардинальное изменение.

— Сейчас в мире существуют несколько центров силы: США — слабеющая, но пока единственная сверхдержава. Набирают силу Европейский Союз, Китай, Бразилия, �ндия… Кто будет главным через 20 лет, опять же, если все прочие условия останутся неизменными?
— Первым среди равных будет Китай, но это будет не однополярный мир, где Китай заменит США — такого преобладания на нашем веку не произойдет. Скорее всего, это будет тот самый многополярный мир, о котором говорят многие, и к чему мы должны готовиться. Среди ведущих сил будут и Китай, и �ндия, и Бразилия, и, наверное, Аргентина... � Россия, само собой.

— Учитывая такие проблемы человечества, как глобальное потепление, перенаселение, продовольственный и энергетический кризисы, вы с оптимизмом смотрите в будущее?
— Два десятилетия мы точно переживем, а что будет дальше, я не знаю…

Washington ProFile