ЖЕНЕВСК�Й КОНФУЗ: ПЕРВЫЕ �ТОГ�

Сергей МАРКЕДОНОВ - зав. отделом проблем межнациональных отношений �нститута политического и военного анализа, кандидат исторических наук

Женевская конференция по ситуации в Абхазии и Южной Осетии, о необходимости которой так долго говорили европейские дипломаты, свершилась. Она прошла 15 октября 2008 года на нейтральной швейцарской территории. При этом назвать ее успешной не повернется язык. Первый раунд международной дискуссии, предусмотренный планом Медведева-Саркози (который с каждым днем все более становится предметом различных интерпретаций), закончился скандалом. Конфликтующие стороны общались не друг с другом, а с посредниками. Российская и грузинская сторона обвинили друг друга в срыве мероприятия (хотя говорить о полном срыве не представляется возможным, так как обсуждение будет продолжаться, даже если результат будущих раундов будет сродни тому, что случился 15 октября 2008 года). По словам руководителя российской делегации Григория Карасина (он заявил об этом «�нтерфаксу»), «де-факто мероприятие сорвала Грузия, отказавшись от участия в пленарном заседании». �ное мнение у грузинского президента Михаила Саакашвили. «Россия только что вышла из женевских переговоров, что означает ее полную незаинтересованность на данном этапе дипломатического процесса», — заявил согласно информации «Reuters» Саакашвили.
Впрочем, предмет спора российской и грузинской стороны столь очевиден, что трудно было ожидать от встречи в Женеве иного результата. Для Грузии участие Абхазии и Южной Осетии в любом формате переговоров неприемлемо. Две бывшие автономии Тбилиси считает своими неотъемлемыми частями. То, что в этих частях проживает население, не готовое к принятию грузинского суверенитета, никого в Тбилиси не заботит. В Грузии уже не первый год территории являются важнее, чем население, проживающие на них. А потому главный приоритет для Тбилиси — не диалог, а победа над строптивыми сепаратистами. Победа, которая будет считаться международным сообществом легитимной. Россия же считает, что вопрос об Абхазии и Южной Осетии, как объект российско-грузинских отношений уже не существует. С признанием независимости вчерашних непризнанных республик Москва «закрыла» проблему для Грузии. Другой вопрос, что этот подход сегодня не разделяют другие ведущие игроки, прежде всего США и ЕС. Однако ожидать чего-то другого от европейцев или американцев наивно, по крайней мере. Для Запада Россия пока еще мыслится, как мини-СССР или второе издание «империи зла», а потому любые действия РФ (даже если в них есть свои резоны и своя логика) рассматриваются по определению, как вызов европейской безопасности. Можно, конечно, согласится с тем, что некоторыми действиями в идеологической сфере Кремль помогает такому пониманию сути внешнеполитической деятельности России (слишком много геополитической ностальгии, далеко не всегда оправданной и к месту применяемой). Но нельзя не видеть и присутствия необоснованных фобий и стереотипов в ЕС и в США (как, например, боязнь распространения кавказской практики на Крым или Казахстан). В этой связи ожидать, что Бернар Кушнер или Хавьер Солана заговорят об Абхазии в стилистике Владимира Путина или Сергея Лаврова не представляется возможным.
Следует отметить, что европейцы уже на многое пошли. Накануне женевского конфуза главы М�Д стран — членов Евросоюза на заседании в Люксембурге фактически признали, что Россия выполнила большую часть своих обязательств по плану двух президентов. � если докладчик по грузинской проблеме глава М�Д Франции (страны-председателя ЕС) Бернар Кушнер по итогам своего визита на Кавказ пытался критиковать Кремль за недостаточную последовательность в реализации доброй воли по освобождению буферных зон, то к концу заседания в Люксембурге он стал более корректным. Бернар Кушнер высказывался, что присутствие российских военных в Ахалгорском районе и в Кодорском ущелье нарушает план Медведева-Саркози. Напомним, что Ахалгорский (Лениногорский) район входил в состав национально-территориального образования Юго-Осетинская Автономная область в Грузинской ССР.
Однако после военных действий 1991-1992 гг. район оказался под контролем Грузии, а не Цхинвали. После «пятидневной войны» Южная Осетия с помощью России установила контроль над этой точкой бывшей ЮОАО. То есть в логике европейских дипломатов, до 8 августа эта территория была подконтрольной Тбилиси, а значит надо вернуться к статус-кво. С точки зрения же РФ, признание независимости Южной Осетии распространяется на территорию всей бывшей грузинской автономии. Что касается верхней части Кодори, то по Московским соглашениям 1994 года эта зона была объявлена демилитаризованной. В 2006 году Грузия ввела туда технику и военные подразделения, а после «пятидневной войны» оставила эту часть Абхазии. Та же логика у европейцев. Надо вернуть то, что было до 8 августа. У Кремля же признание независимости Абхазии распространяется также на всю территорию бывшей Абхазской АССР.
Но в итоге Кушнер в Люксембурге пришел к выводу: «Российская сторона вывела свои войска с прилегающих к Южной Осетии и Абхазии территорий. В Грузии больше не осталось российских военнослужащих». Жестким оппонентом этой линии выступил министр иностранных дел Швеции Карл Бильдт: «Мы договаривались о том, что русские отойдут на позиции, которые они занимали до 7 августа. Но если вы взглянете на карту, они этого не сделали до сих пор». Однако эмоции шведского дипломата (традиционно настроенного прогрузински) растворились в общем хоре более умеренных оценок. Но самое главное было то, что европейские дипломаты признали, что представители Абхазии и Южной Осетии должны быть допущены на переговоры в Женеве 15 октября 2008 года. Да, пока не как официальные, а частные лица. Но повторимся еще раз, более радикального понимания чаяний абхазов и осетин никто и не ждал. Как бы то ни было, это открыло возможности для выражения позиций двух частично признанных образований. Собственно говоря, модель обсуждения статуса Косово начиналась схожим образом. Признание тоже ведь не сразу начиналось, а Приштина «не сразу строилась». В Женеве Абхазия и Южная Осетия не были позиционированы, как независимые государства, но как «по умолчанию» стороны конфликта и реальные политические явления. Косвенным образом эти реалии признаются высоким уровнем участников Женевской конференции. Как заявил «�нтерфаксу» источник в структурах Европейского Союза, «непризнанные образования не могут участвовать в официальных переговорах, однако мы признаем их как реальность и часть проблемы», — заявил чиновник, отметив, что представители смогут принять участие в переговорах в группах». Как говорится, «лиха беда начало». Надеяться же на некий всеобъемлющий результат в Женеве могли только неисправимо неадекватные «профессиональные оптимисты». Притом с разных сторон (российской и европейской) и по разным мотивам.
Таким образом, в «сухом остатке» состоявшаяся встреча, на которой признана необходимость продолжать обсуждать статус Абхазии и Южной Осетии. Конечно, встреча была своеобразной по форме (посредники из ООН, ОБСЕ и ЕС вели сепаратные разговоры с представителями РФ и Грузии). Но дискуссия будет продолжена 18 ноября 2008 года. Пока же удалось зафиксировать промежуточный результат: разговор Москвы и Тбилиси в формате без Абхазии и Южной Осетии не будет результативным.
Грузии и РФ сегодня обсуждать нечего, основы для уступок и компромиссов просто нет. Выгодно ли это России? Наверное, определенная выгода от этого может быть. Москва не будет говорить с Тбилиси на равных под патронажем ЕС. Вообще формат «равной весовой категории» (грузино-российского диалога), который Европейский Союз последовательно продвигает, не является по факту адекватным. Вряд ли страна с населением в одну Ростовскую область и с территорией равной площади субъекта РФ может считаться равным партнером с членом ядерного клуба и постоянным членом Совбеза ООН. Таким образом, у Москвы появляется шанс больше говорить тет-а-тет с Европой, не размениваясь на взаимные уколы и шпильки с Грузией (тем паче, когда реально говорить практически не о чем). Зато Россия сможет усилить формат «равных весовых категорий» с ЕС (здесь с позиции силы говорить вряд ли получится). Европе же следует осознать, что Россия — это не просто самая крупная республика бывшего СССР, одна из «сестер» нерушимого Союза. Эта — страна, имеющая мощные глобальные (и тем более, региональные) амбиции, для которой Евразия — не то же самое, что Австралия или Африка. Это- сфера особого внимания и особых интересов. С любым режимом и любой организацией внутренней власти в стране.