УХАБ НА ДОРОГЕ
Попался мне недавно на глаза исключительно интересный материал: интервью с экономистом Михаилом Хазиным, который, с серьезным экономическим обоснованием, предсказывает закат «империи доллара» и привычного американского образа жизни. Причем предсказание это было сделано лет за пять до нынешнего кризиса, если не больше. Америка, говорит М. Хазин, потребляет значительно больше, чем производит. Живет в долг. Потому и оказался настолько тяжел для неё не «мыльный пузырь» в технологии или там в недвижимости, а именно кредитно-финансовый кризис (хотя именно с недвижимости он и начался). И это ещё цветочки. Дальше — совсем как в биологической цепи питания. Замороженные кредиты приведут к сокращению потребления, за ним — производства, занятости трудоспособного населения, налоговой базы. Это вызовет перегрузку социального обеспечения, голод, рост преступности, народные волнения. Закачивание денег в систему означает инфляцию, и мировая валюта — доллар — обесценится. Неизбежен глобальный кризис, хуже, чем Великая Депрессия 29-го года.
Капитализм в нокауте. Досчитает история до десяти и присудит победу тому, кто в противоположном углу. Позвольте, но ведь нет там никого. Был классический феодализм — сошел с ринга. Была кремлевская госфеодальная империя — одни ошметки остались, Кастро да Чавесы. Для России и Китая возврата к тем временам тоже нет. И «западный социализм» — это не более чем вариант всё того же рыночного капитализма. Кто же его нокаутировал, и что придет на смену? Ведь свято место пусто не бывает. Три ответа представляются возможными.
Первый — анархия. Нечто вроде последствий падения Римской империи. В терминологии М. Хазина, доживем до весны, и можно сажать картошку. Но ещё Наполеон заметил, что анархия — это первая ступень к абсолютизму. Пяти темных веков для перехода к нему сегодня не понадобится. «Сильная рука» вскоре возьмет власть. Опоздавшие станут колониями, карта мира заметно перекроится и «всё опять повторится сначала». Экономически, скорее всего в форме олигархической смеси частного и государственного капитализма, примерно как в современной России. Если какой-нибудь аятолла раньше не запустит бомбочку. Во славу пророка.
Второй — диктатура. Сразу, минуя ступень анархии Права человека — это прекрасно, но президенты, сенаторы и премьер-министры — тоже люди, вполне могут своим правам дать приоритет. У них это в крови, даже в разгар нынешнего кризиса Конгресс не постеснялся увеличить себе «зряплату». Используют существующие силовые структуры, зачем изобретать велосипед. Соответственно и карта мира мало изменится. Диктатору есть что терять, атом будет в узде. Но нужна надежная военно-промышленная база — развитая капиталистическая экономика. Получится нечто похожее на Германию Гитлера. В обоих этих вариантах экономическая глобализация будет отброшена намного, и надолго, назад. Социальный прогресс — тоже.
Но вовсе не исключено, что история выберет третий путь. Отсутствие сопоставимой по силе альтернативы капитализму означает, что он по существу, продолжая аналогию с боксом, просто ведет «бой с тенью». Ну, споткнулся. Или даже упал. И больно ушибся. Бывает. Сам и поднимется, никакого нокаута. И даже осторожнее не станет: всё равно некого бояться, а жадность к осторожности не располагает. И не раз ещё будет попадать в кризисы, даже и похлеще нынешнего. И подниматься. Потому что капитализм, как сказал Ленин о НЭПе — это всерьез и надолго.
Основания для такого оптимизма есть. У Михаила Хазина есть предшественник, тоже обстоятельно обосновавший неизбежность краха системы. Звали его Карл Маркс; и нельзя не признать, что оснований у него было намного больше. Была цель: коммунизм, как альтернатива капитализму, хотя бы в теории. Было средство её достижения: пролетарская революция. Была движущая сила для неё: классовый антагонизм, да такой, что решения, кроме драки насмерть, не имел. Была взрывчатая смесь, которая этот антагонизм питала: личная свобода рабочего и свобода капиталиста от каких-либо обязательств. Раб или крепостной были индивидуально нужны их владельцу, а капиталисту нужен пролетариат только как класс, судьба конкретного рабочего ему безразлична. Поэтому марксова теория относительного и абсолютного обнищания была совершенно правильной, и жизнь её подтверждала. Работные дома и тюрьмы были переполнены, детский труд за гроши был нормой, луддитов и забастовщиков усмиряла полиция... Великая депрессия и нынешний кризис, если даже все предсказания Михаила Хазина исполнятся, выглядят в сравнении с этой трагедией раннего капитализма как модель преуспеяния.
В России, которая, с её тремя миллионами примышленных рабочих при полутораста миллионах крестьян,, и на ранний капитализм, не говоря уж о западном, еле тянула, это как раз и кончилось анархией, «сильной рукой» и переделом карты мира. Но на Западе этот вариант не состоялся. И хотя на роль спасителя претендовали все, кому не лень — профсоюзы, социалисты, либералы — спасли систему Форд и другие акулы капитализма. Не из человеколюбия, конечно. Из жадности. Для максимизации прибыли потребовалось массовое, машинное производство; для его продукции потребовался массовый же потребитель; и наемный работник оказался единственным на эту роль кандидатом. Пришлось капиталистам срочно превращать голодного пролетария в прилично обеспеченного покупателя. В средний класс. И тем самым ликвидировать разом весь Марксов апокалипсис: обнищание, антагонизм, угрозу пролетарской революции и кошмар «светлого будущего». Так почему же и теперь им не доверить? Нынешняя задача — куда легче.
Пусть даже Михаил Хазин во всем прав, потребление упадет наполовину, автомобиль станет предметом роскоши, кредит — музейной редкостью, и гиперинфляция обесценит доллар. Как любил спрашивать физик Кобринский, ну и что? Забудем все эти дефолты, деривативы и сплиты, это не прибыль, а только её перераспределение. Банкир, сидящий на куче долларов, только одно и может: ссужать их под проценты. Желательно, платежеспособному должнику, но конкуренты поджимают, будет давать всем подряд. А промышленнику что делать? Рабочих уволить, а машинерию сдать в утиль? Будет производить и продавать, хотя бы в. рассрочку. Её и изобрели после Депрессии. Даст свой кредит, если банкир не захочет. Сегодня в моде такой способ продажи дома: owner's financing, финансирование владельцем. Без банка. Так или иначе, кредит не умрет.
Среди финансовых и индустриальных корпораций выживут далеко не все. Но опять же: ну и что? За три десятка лет жизни в этой благословенной стране я не могу припомнить года, когда бы не было серьезных банкротств, поглощения несостоятельных компаний более сильными конкурентами или просто прекращения деловых операций с финальной распродажей. Да не технологические однодневки, а крупные газеты, национальные сети розничных магазинов, вся система сберегательных банков (S&L), авиакомпании, железные дороги, сверхбогатые страхователи — были, и нет их. В этом — не порок, а сила капитализма, «Пусть неудачник плачет, кляня свою судьбу». Обошлись без покойничков в прошлом, обойдемся и в будущем.
Людям — труднее. Конечно, богатым денег хватит, а бедных общество и так содержит, но среднему классу будет хуже. В основном, работникам по найму. Если потребление упадет наполовину, роста безработицы не миновать. Но по данным самого же Михаила Хазина Америка производит двадцать процентов мирового продукта, а потребляет сорок. Значит, остальное импортируется. Сокращение потребления может привести к заметной потере рабочих мест, но прежде всего в странах-экспортерах. Потому и оценивается рост безработицы в Америке всего до восьми процентов. Пусть даже до десяти. Неприятно, но не опасно.
Более того. Потребление — процесс многоуровневый. На усвоение интеллектуальных и эмоциональных ценностей финансовый кризис повлиять не может, оно доступно каждому с минимальными затратами или вообще бесплатно. Потребление комфортное и престижное — дорогое удовольствие, но от его сокращения никто ещё не умер. Фордик и Мерседес одинаково довезут, и «Made in China» часы показывают время не хуже, чем золотой Rolex. Самолюбие пострадает? Так ведь ему еще больнее, если у соседа — Bentley и Patek Philippe. А превращение автомашин или там телевизоров в предметы роскоши и вовсе полезно, если вспомнить, как они засоряют воздух и мозги. Иное дело — потребление базовое, необходимое для существования: пища, одежда, жилье, медицина. Сокращать его нельзя, и социоэкономическому строю, который не заботится о пострадавших, не удержаться. Справедливо: в конечном счете, экономика для человека, а не наоборот.
Но капитализму, мне кажется, это не грозит. В расчете на год, пособия по безработице обойдутся миллиардов в двести. Медицинская страховка на уровне Medicare — ещё примерно столько же. Кстати, 47 миллионов человек и теперь её не имеют, но госпиталь по закону не может отказать в скорой помощи Массовых недугов не будет. И массового голода тоже. Продуктовые купоны обходится много дешевле, чем медицина, деньги найдутся. В общей сложности, придется добавить миллиардов пятьсот к средствам, расходуемым на социальную помощь в нормальных, некризисных условиях. Гораздо меньше, чем семьсот миллиардов, только что разбазаренных на спасение провальных банков и страховых компаний. И ещё столько же Обама обещает добавить. Теперь, кстати, мудрые наши лидеры спохватились: посоветовали, как эти деньги использовать, но отчета не требуют. Вот они и выплачивают своим президентам бонусы и отправляют их на Багамы. Как пушкинский Балда: «Устал, бедняжка. Отдохни, родимый».
Кстати, Михаил Хазин усматривает какой-то особый знак в избрании Обамы. Я этого как-то не вижу. Как и Буш, Обама горит желанием выдать побольше наших долларов. Пригасит это кризис или усугубит его — пока неизвестно, и вообще не очень верится, что правительство (любое) способно исправить экономику. Напортить — да, это вполне. Лучше всего бы вообще им не вмешиваться. Говорят, если простуду лечить, с нею за семь дней можно справиться. А если не лечить, целую неделю будет тянуться.
Нынешний кризис отличается ещё и заметной ролью его глобальной составляющей. Обращусь еще к одной аналогии. Когда-то двигатели были одноцилиндровыми. Тяжелый маховик аккумулировал энергию и распределял её равномерно на весь цикл. Глобализация — это переход к экономическим двигателям современным, «многоцилиндровым», которым маховик не нужен. Но переход этот далек от завершения, и экономика Америки — метрополии «империи доллара» — как раз и служит таким маховиком, поглощает рывки и выручает при спадах. Михаил Хазин резонно опасается, что какое-то время не сможет.
Но так ли уж это плохо? Встряски полезны. После войны, скажем, Япония производила дешевый мусор, в основном на экспорт. Для положительного торгового баланса и «первоначального накопления» — мечта. Для крепкой экономической базы — не очень. Взялась за ум, делает продукцию мирового класса, бьет Америку. Перестанет Америка быть громадной мусорной свалкой для продукции Китая — придется и ему задуматься о будущем. И Россия поймет, что на одних нефтедолларах экономику не построишь. И так далее. С уменьшением разрыва между игроками на мировой экономической арене станет в машине больше «цилиндров». Но они останутся разными, и работать будут асинхронно. Поэтому маховик (возможно, полегче) всё равно понадобится. И будет это всё та же Америка и «империя доллара», замены им пока нет.
Плохие времена — надолго, говорит Михаил Хазин. Для кого-то из нас — наверняка. Для других — возможно. Но для капитализма как социоэкономического строя? Клео, муза истории — дама неторопливая. В её масштабах нынешний кризис — вряд ли больше, чем ухаб на дороге.