НОВАЯ «РОК�РОВКА» ТБ�Л�С�

Сергей МАРКЕДОНОВ — зав. отделом проблем межнациональных отношений �нститута политического и военного анализа, кандидат исторических наук

В Грузии очередная ротация кадров на высшем уровне. Премьер-министр Григол (Григорий) Мгалоблишвили покидает свою должность. Официальная причина — ухудшение состояния здоровья. Однако задолго (хотя, что означает «долго» в нынешнем грузинском контексте, когда ротации в правительстве столь часты, не совсем понятно) до отставки Мгалоблишвили в прессе появлялась информация о ссоре между премьером и президентом. В декабре 2008 года ежедневная газета «Алиа» со ссылкой на неназванный источник сообщила о том, что президент Грузии ударил своего первого министра по лицу, а затем кинул в него телефон. �менно тогда, по версии газеты, впервые была озвучена тема отставки.
Однако президент Грузии ее не принял. Между тем, пресс-служба Саакашвили назвала информацию «Алии» «полным бредом», который «не стоит комментировать». Затем стала обсуждаться тема болезни премьер-министра, как возможная предпосылка для его отставки. В предновогодний период стало известно о лечении Мгалоблишвили в Германии. Однако 5 января 2009 года версия об отставке по болезни была официально опровергнута. 29 января 2009 года вопрос о смене главы правительства из области намеков и слухов перешел в реальную плоскость.
Как бы то ни было, слухи о конфронтации президента и премьер-министра, как первопричине отставки, продолжают циркулировать. Такая циркуляция не связана только лишь с недоверием к Саакашвили или с пониманием особенностей его политического стиля. Вспомним хотя бы инцидент с галстуком, демонстративным питьем чая в парламенте в дни «революции роз», выяснения отношений с российскими солдатами в зоне грузино-абхазского конфликта или его эмоциональные выступления на митингах, в телепередачах. Это связано с пониманием тех особенностей модели власти, которая утвердилась в Грузии, и которая так мало общего имеет с демократией. В сегодняшней Грузии (чей демократический упадок признал даже «Freedom House») власть личности все больше и больше подменяет собой власть институтов. Заранее предвижу возражения грузинских коллег и друзей: «Чья бы корова мычала, у вас в России со свободами еще хуже». Принципиально спорить с этим предполагаемым возражением не буду. Со свободой в РФ действительно далеко не все хорошо (хотя причины такого положения дел требуют отдельного объяснения). Но России в отличие от Грузии не присваивались титулы «маяка демократии» даже тогда, когда с оной был не полный порядок (события 2006, 2007 гг., процедурные нарушения при приходе к власти «революционеров» 2003-2004 гг.). Грузия получила все возможные авансы, хотя в реальности целью революции была не свобода граждан, а консолидация государства и укрепление власти. Вся разница в том, что Саакашвили понимал под властью не институты, а свою собственную власть. Оппозиционеры же имели в виду их личную власть (опять же не сильные институты). Таким образом, новая «рокировка» в Грузии — это следствие укрепления личной власти президента страны, который может поднимать из небытия не слишком известных политиков и туда же в небытие их отправлять. Слишком уж часто в последнее время грузинский президент прибегает к ротациям и правительства целиком, и его руководителей. При этом кадровые преференции Саакашвили с трудом поддаются рациональному объяснению.
Мгалоблишвили заступил на пост премьера с 1 ноября 2008 года (хотя «кадровое решение» было принято в конце октября). В своей должности он проработал около трех месяцев. Чем прославился этот человек до стремительного восхождения во власть (и как оказалось, столь же стремительного падения с Олимпа)? Начиная с 2004 года, он тянул посольскую лямку в Турции (после реорганизации дипломатических миссий Мгалоблишвили с 2006 года был также послом Грузии в Албании и в Боснии и Герцеговине). Сказать о его миссии, как о выдающемся дипломатическом успехе было бы неверно. Автор этой статьи имел счастье пообщаться с будущим премьером Грузии в октябре 2008 года в Анкаре незадолго до его неожиданного (по моему мнению, и для него самого) кадрового взлета. «Талантливый аспирант американского университета», — так можно определить впечатление от тогдашней встречи. Немного позже стало известно, что Мгалоблишвили незадолго до президентского приглашения просил главу государства разрешить ему исправить прорехи в собственном образовании.
Впрочем, предшественник Мгалоблишвили тоже не был долгожителем на посту главы грузинского правительства. Ладо (Владимир) Гургенидзе, гражданин Грузии и Великобритании был назначен на пост премьер-министра в ноябре 2007 года. Его кандидатура была утверждена парламентом 22 ноября. Он сменил на этой должности Зураба Ногаидели, который проработал рекордный для Грузии срок, чуть больше двух с половиной лет. Вот как оценивал Гургенидзе президент Грузии: «Это самый успешный грузинский бизнесмен, один из самых современных грузинских бизнесменов, который получил западное образование, имеет опыт работы в Англии и США, который смог оживить абсолютно мёртвый (стилистика сохранена — С.М.) грузинский банковский сектор, создать успешную финансовую структуру, первым вынести акции грузинского банка на Лондонскую фондовую биржу». Почему же столь ценный кадр покинул свой пост чуть меньше, чем через год работы? Риторический вопрос. Между тем, 27 октября 2008 года Саакашвили отправил в отставку «самого успешного бизнесмена» и не слишком успешного главу правительства.
Мгалоблишвили стал восьмым по счету премьер-министром в постсоветской Грузии. Эта должность в 1995-2004 гг. была упразднена и введена снова после «революции роз». �нтересно, что в 1990 (то есть после начала процесса выхода Грузии из СССР) — 1995 гг. на посту премьера сменилось 3 человека (Тенгиз Сигуа занимал этот пост дважды, то есть формально было 4 главы правительства). После же 2004 года на посту главы правительства также побывало 4 человека (Зураб Жвания, Зураб Ногаидели, Ладо Гургенидзе и Григол Мгалоблишвили). Девятым премьером Грузии в феврале 2009 года, станет, скорее всего, Ника Гилаури. До своего восхождения на грузинский управленческий Олимп Гилаури работал на постах министра энергетики, а затем министра финансов. После парламентских выборов мая прошлого года и победы в них правящей партии «Единое национальное движение» мало сомнений в том, что выдвиженец Саакашвили получит необходимую поддержку для официального вступления в должность.
Однако в последнее время ротации происходят не только на уровне премьер-министра. Что касается правительства в целом, то оно до сих пор не вполне оправилось от масштабных кадровых чисток 5 декабря 2008 года и менее крупных «рокировочек» конца октября — начала ноября 2008 года. Напомним, что в декабре 2005 года в правительстве сразу появились новые министры обороны, иностранных дел, образования и науки, культуры, охраны памятников и спорта. При этом некоторые назначения тогда вызвали, как минимум, удивление. Министром культуры в декабре прошлого года стал экс-заместитель парламентского комитета по обороне и безопасности Ника Рура, один из лоббистов создания в Тбилиси «музея оккупации».
В этой связи возникает много вопросов. Можно ли считать превращение грузинского правительства в «кувырк-коллегию» (так образно назывался императорский совет министров России накануне февральской революции 1917 года) предпосылкой для смены режима или основанием для его полномасштабного системного кризиса? Такой вывод стал звучать в российских СМ� сразу же, как только из Тбилиси пришла информация об отставке Мгалоблишвили. На наш взгляд, такие выводы делать преждевременно. Во-первых, сегодня у Саакашвили нет серьезной оппозиции. Так, которая есть, не выглядит сплоченной. У нее та же проблема, что и у официального Тбилиси. Нет сильных оппозиционных институтов. Есть амбициозные личности (их даже очевидный переизбыток), но нет новых идей, привлекательных программ. В чем стратегическое отличие между Ногаидели и Саакашвили, между Саакашвили и Бурджанадзе? НАТО, отношение к России, позиция по Абхазии и Южной Осетии, взгляды на Украину и черноморскую безопасность? В этом серьезных отличий нет. Они есть только в одном — отношении к власти. Оппозиция считает себя готовой к тому, что властвовать, а Саакашвили не готов терять свою монополию. Народ же Грузии (как любой народ в постсоветской стране) не любит бывших чиновников и политиков. А потому в того же Мгалоблишвили нет шансов на то, чтобы встать во главе очередной колонны недовольных. Тем паче, что эти колонны, возглавляемые Бурджанадзе, Гачечиладзе, Ногаидели и, возможно Аласанией, не хотят идти вместе. Во-вторых, при нынешней конструкции власти (назовем ее «управляемой демократией») пост премьер-министра мало что значит. Можно поставить на должность главы правительства вчерашнего посла (даже не министра), а можно бизнесмена. Как вариант, можно поднять министра до уровня первого министра. Но от перемены мест слагаемых сумма не меняется!
В-третьих, внутренняя ситуация в Грузии не в первую, но и не в последнюю очередь зависит от внешнеполитического контекста. Как будут развиваться российско-американские отношения при новом президенте США? Что возобладает, прагматизм, нежелание втягиваться в мелкую «рубку» или пропаганда «строительства демократии»? Важен и контекст отношений между ЕС и РФ. Вопросы энергетической безопасности, «украинский фактор», многое другое. В конце концов, женевский процесс также даст пищу для размышлений, как в Москве, так и в Вашингтоне. Все это будет отражаться и на ситуации в Грузии, влиять на внутриполитическую динамику там. Захотят ли США «углубить демократизацию» Грузии без Саакашвили или посчитают его наименьшим злом? От этого вопроса зависит далеко не все, но многое. По крайней мере, здесь будет больше воздействия на перспективы режима в Тбилиси, чем очередная ротация кадров в грузинском правительстве.