…� ЛОПНЕТ Г�ГАНТСК�Й ПУЗЫРЬ: НАЦПРОДУКТ — 14 ТР�ЛЛ�ОНОВ ДОЛЛАРОВ, А СТО�МОСТЬ АКЦ�Й — ОКОЛО 200 ТР�ЛЛ�ОНОВ

Михаэль ГОФМАН, Нью-Йорк

Гигантская разница в оплате труда не вызывает общественных протестов, так как сложность сегодняшней экономики, в которой утрачены видимые связи между производством, продажами, зарплатами и доходами, позволяет скрыть простой закон физики — если у кого-то стало больше, значит у кого-то стало меньше. По сообщению журнала «Форбс», за 12 лет, с 1990 по 2002 год, оплата среднего менеджера корпорации выросла в 10 раз, т.е. на 600%, доходы среднего класса на 20%, а доходы трети населения на 2%.

Президенты компаний, входящих в состав наиболее престижных, Fortune 500 (Удачливые 500), получают около 5 миллионов в год, руководители таких кампаний, как Coca-Cola, Occidental Petroleum и Intel, «заработали» по 100 миллионов долларов. Роберт Гозьета, глава фирмы Coca-Cola, получил 400 миллионов. Компенсация за шесть лет работы Филлипа Найта, директора фирмы Nike, производящей спортивную обувь, составила 4 миллиарда.

В Европе, Японии и Канаде общественное мнение не допускает возможности выплаты огромных сумм менеджерам, во много раз превышающим средний заработок. В Германии средняя оплата руководителя корпорации в 20 раз больше оплаты среднего работника, в Японии в 16 раз, в Норвегии в 3 раза. В Соединенных Штатах в 500 раз.

Kак говорил еще в XIX веке Марк Твен, «Труд — один из процессов, в котором одни добывает богатство для других». Житейская мудрость начала XX века, когда принципы распределения доходов были еще достаточно наглядны, гласила: «Кто такой миллионер? Это тот, кто присваивает себе заработанное миллионами».

Как пишет Дэвид Гордон, профессор Новой Школы социальных исследований в Нью-Йорке, «Тщательно скрываемым секретом американской экономики является то, что 10% процентов населения становятся богаче не за счет собственных способностей или удачи, а за счет 90% работников, чья зарплата понижается год от года».

Но две трети американцев, на вопрос, нужно ли позволять менеджерам корпораций получать астрономические суммы, в то время как 30 миллионов жителей страны живут ниже уровня бедности, ответили «да».

Следовательно, речь может идти не о «тщательно скрываемом секрете», о котором говорит Давид Гордон, а о незыблемом убеждении масс, что победитель должен получить все.
Но сама по себе система распределения доходов — лишь часть более обширного поля, где создаются большие капиталы. Другим источником богатства является система налогообложения. Большой бизнес, используя услуги высокопрофессиональных и высокооплачиваемых специалистов по обходу закона о налогообложении, в процентном отношении к оплате платит меньше налогов, чем те, кто получает зарплату. У наемных работников среднего уровня нет средств на оплату специалиста, да и закон о налогообложении не предоставляет им такое количество лазеек, как бизнесу, поэтому они выплачивают налог полностью.

Жена магната нью-йоркской недвижимости Леона Хэлмсли оказалась настолько вульгарна, что публично высказала принцип, на котором зиждется богатство богатых: «Только бедные платят налоги». Эта истина общеизвестна, но высказанная публично, она вызвала скандал, который привел одну из самых богатых дам страны в тюрьму.
Уход от налогов — лишь одна из возможностей увеличения богатства, и не самая важная. По статистике, 10% населения, самые богатые люди страны, выплачивают две трети всех налогов. Средний класс, составляющий 45% населения, выплачивает лишь 10% всех налоговых поступлений, следовательно, богачи держат на своих плечах весь груз налогового обложения.

Но если богачи выплачивают такие гигантские налоги, то как же они из года в год становятся богаче? В компенсацию класса управляющей номенклатуры входят различные виды поощрений (benefits), которые не облагаются подоходным налогом — акции на десятки миллионов долларов, средства на представительство, оплаченные отпуска на фешенебельных курортах, субсидии на покупку домов, автомашин и другого имущества.

По словам британского писателя и социолога, яростного борца с немецким нацизмом и советским коммунизмом Роберта Конквеста, «при юридически равных правах, которые демократия предоставляет всем, возникает естественный перевес цепких, наглых и аморальных». Но жертвы «цепких, наглых и аморальных» не склонны к морализаторству, когда это касается бизнеса, надеясь, в будущем, войти в их состав. Средний американец не чувствует себя представителем кого-либо класса; он уверен, что богатство и бедность не связаны с принадлежностью к какому-либо классу, все зависит от личных способностей и удачи.

Американец считает свою судьбу уникальной и его не интересуют принципы, на которых построено общество. Он приучен видеть окружающий мир лишь через призму своего личного опыта, из которого нет выхода на обобщения. Пускай обобщают социологи — его жизнь уникальна и обобщениям не поддается. Он приучен видеть мир с позиций одиночки, и все, что происходит вне его личных интересов, его не волнует. Кроме того, он верит, что огромный разрыв доходов в американской системе — результат свободной конкуренции, но это результат политики самих корпораций, поддерживаемых государством. Средства массовой информации никогда не затрагивают эту скользкую тему, в грохоте информационного водопада, обрушивающего на публику многие тонны пустяков, голоса тех, кто пытается об этом говорить, не слышны.

Но вот один из этих голосов: «Если ты не имеешь права на часть дохода, а получаешь фиксированную зарплату — ты ограблен. Если ты не имеешь права на участие в принятии решений, которые касаются тебя и тысяч твоих коллег — ты ограблен. � те, кто грабит тебя, отлично знают, что они делают. Они знают, как много они получают от тебя, и как мало они тебе дают. Они не только крадут твои деньги, они крадут твою жизнь», — считает Майкл Вентура.

До первой половины XX века самые большие доходы приносило индустриальное производство, во второй половине века индустрия сервиса стала занимать все более прочные позиции, а, в конце века самые большие доходы стала приносить индустрия финансов.

Появилась новая порода предпринимателей, paper entrepreneurs, бумажных предпринимателей — финансисты, инвестиционные банкиры, те, кто делает деньги не за счет увеличения и развития экономики, а скупает и перепродает компании и корпорации. Продукт манипуляций — лишь денежная масса, сотни миллиардов долларов попадают в карманы финансовой элиты, но ничего не создается.

Задача индустрии — производство материальных продуктов, но главная цель бизнесмена — производство прибыли, поэтому создание денежного капитала для любого бизнеса важнее, нежели создание продуктов. В конце XX века индустрия финансов вышла вперед, она напрямую, минуя производственную фазу, производит желаемый продукт — деньги.

Производство — не цель, а инструмент для деланья денег, производство — подсобный механизм в финансовой игре, где деньги делаются деньгами. Производство лишь первоначальный, и не самый важный этап в аккумуляции денежной массы. Большие деньги не делаются в сфере производства, они делаются там, где покупаются и продаются деньги, в сфере финансового капитала.

Деньги в индустрии финансов — основной продукт, находящийся в процессе покупок и продаж. При каждой финансовой трансакции — покупка-продажа производств, покупка и перепродажа кампаний, зданий, земли, сервиса, денежный объем увеличивается.

В мировой торговле, стоимость всех товаров — 3 триллиона долларов, финансовые операции, с ним связанные, составляют около 100 триллионов. Производство товаров и услуг увеличивается в год всего на несколько процентов, а бумажная экономика растет в астрономических пропорциях.
Национальный продукт США составляет 14 триллионов долларов, а стоимость акций — около 200 триллионов. Следовательно, большая часть стоимости акций на бирже не имеют реального обеспечения, их стоимость не отражает реальной ситуации в экономике. Это огромный мыльный пузырь, который неизбежно должен был лопнуть.