ONLINE ДЛЯ ПУШК�НА

Ольга ШАРАПОВА

Скандальный балет Бориса Эйфмана «Онегин. Online», поставленный по роману Александра Пушкина «Евгений Онегин», всего один раз показали в Петербурге и отправились с ним в Америку.

Премьера еще не состоялась, а вокруг нее уже шло множество споров: почему «online», зачем действие переносится в 90-е годы XX века и чем вызвано такое музыкальное смешение в партитуре спектакля — опера «Евгений Онегин», цикл «Времена года» Петра Чайковского и динамичная рок-музыка группы «Автограф». � хотя балетмейстер давно создал себе репутацию автора, вольно распоряжающегося классическим наследием, пример тому — «Анна Каренина» Толстого, «Чайка» Чехова, «�диот» Достоевского, — все-таки «Онегин» вызвал особый ажиотаж.
Что день грядущий мне готовит?
Его мой взор напрасно ловит,
В глубокой мгле таится он.
Нет нужды; прав судьбы закон.
Знаменитая ария Ленского из оперы Чайковского звучит в начале балета Бориса Эйфмана в той самой сцене, когда смертельно раненый юноша умирает на руках у Ольги. Этот перестроечный антураж эйфмановского балета — не что иное, как попытка современного осмысления пушкинского времени — той культурной сферы, которая характерна исключительно для русских просторов, даже если они застроены городами и гигантскими вышками. �менно башенное сооружение, оснащенное балками, проводами и наклонным мостом, мы видим в балете Эйфмана. Компактный круглый экран, спущенный с колосников, играет роль то телевизионного мигающего глаза, то «воспаленной» луны во сне Татьяны.
Сам танец, состоящий из классических па и изломанных линий, психологически драматизирует внутренний мир героев, а движения под музыку группы «Автограф» оказываются крайне близкими эмоциональному напряжению романа. Балет и литературный оригинал скрещиваются в идентификации главных героев, поэтому они не кажутся нам чужими, они живут среди нас. Само общество, изображенное в спектакле, играет роль времени-соучастника. Это не просто массовка, это коллективный образ, выражающий срез конкретной эпохи. Вначале солирующий кордебалет выступает в облике дружелюбной компании времен уличных тусовок 90-х годов. Затем толпа становится враждебной Онегину, Ленскому, Татьяне, а дуэль двух бывших друзей решается, как банальная драка, где Онегин просто закалывает друга ножом.
После женитьбы Татьяны и Генерала, ослепшего богача с могучей цепью на шее и в темных очках, разношерстная толпа тоже видоизменяется, превращаясь в однообразный гламурный фон: мужчины во фраках, женщины в маленьких черных платьях и коротких черных париках. Они катают кокетливо дергающую ножками Татьяну в миниатюрной ванной, кутают ее в разноцветные ткани, встают непреодолимой преградой между нею и Онегиным.
Так Борис Эйфман расставляет акценты между одним временем — раскованных молодежных танцев open air под музыку «Автографа» и других — быстро разбогатевших нуворишей, упакованных в одинаковые вещи, с одинаковыми женщинами и предельно сузившимся внутренним миром. Здесь танцующий Евгений становится более одиноким и отчужденным, чем его пушкинский прототип. В структуре эйфмановского спектакля образ убитого друга становится неизбывной тенью Онегина, преследующего его то во сне, то в реальной встрече с бывшим приятелем — ослепшим Генералом, ставшим мужем Татьяны. Став на пути Генерала и Татьяны, Онегин в очередной раз разрушает чужое счастье. � вот они вновь танцуют в присутствии третьего лишнего — Генерала с запрокинутой бутылкой. На мгновение кажется, что Эйфман решил переиначить финал пушкинского романа. Но нет, этот сон — одно из болезненных видений Онегина. Кстати, балетмейстер три раза использует в своем сценическом варианте символизм сновидческих образов, ставших частью поэтического языка Пушкина. Сон Татьяны преобразован в мощную картину эротических фантазий взрослеющей девушки, а сны Онегина тесно связаны со смертью, как след незаживающего чувства вины и неизбывной потери. Так хореограф замыкает жизненный круг Онегина.
Что и говорить, балетная эстетика Эйфмана весьма спорная, тем более такая, где отчетливо фигурирует знак массовой интернет-культуры, а денди Евгений для большинства зрителей является виртуальным персонажем. Произойдет ли благодаря спектаклю Бориса Эйфмана превращение далекой искусственной реальности в живое художественное пространство, это покажет время и главный соучастник действия — публика.

газета «Трибуна»