Л�ТЕРАТУРНАЯ СТРАН�ЦА

Анатолий Карданов
Рассказы

От составителя:
Когда читаешь смешные рассказы Анатолия Карданова, ленинградца, живущего сейчас в Нью-Йорке, невольно вспоминаются герои Бабеля, �льфа и Петрова и даже Джерома К. Джерома. Нет, нет, не из-за сюжетной похожести, и вовсе не из-за похожего литературного стиля. Написаны рассказы Анатолия Карданова свежо, естественно и оригинально, легким, современным, знакомым по эмигрантской «тусовке» разговорным языком. Классика вспоминается потому, что симпатичные герои Карданова относятся к себе так же иронично, как герои любимых нами классических произведений. � точно так же стоически весело переносят они разнообразные житейские передряги, которые происходят с ними по их же собственной, можно сказать, неосторожности. А затем, поборов эти бесконечные беды, они упорно делают свои маленькие глупости снова и снова.
Впрочем, как и все мы... Разве не так?
Семен Каминский,
newproza@gmail.com


В�ША — СТОРОЖЕВАЯ СОБАКА

Позвонила мне как-то Оля: «Ну, как ты там? Что-то тебя давно не слышно. Давай, заходи в гости».
Я от Олиных и Диминых приглашений никогда не отказываюсь. Выпить и закусить у них всегда найдётся, а Оля к тому же готовит прекрасно. Да и поболтать приятно. У нас полно общих знакомых, и есть что вспомнить. Как-никак сто лет знакомы. Ну, я и говорю: «Спасибо, а когда заходить?» Да хоть сейчас, говорит. Захватил я с собой початую бутылку «Белого Аиста», который Димка терпеть не может, и пошёл. А живут они недалеко — тремя этажами выше, рукой подать, если, конечно, на лифте… Да я уже рассказывал...
Ладно… Прихожу. А они уже на кухне накрыли, и Ольга баранину дотушивает. Ну, пока то да сё, выпили мы все по одной, и Оля нас с Димкой на балкон выгнала: покурите пока. Я вас позову, говорит…
Хорошо у них на балконе. Просторно, и вид на Манхэттен отличный. Раньше и «Близнецов» было видать, пока террористы их не разрушили. А салют и по сей день смотреть можно. Не весь, правда, а только отсветы и самые-самые верхушки. Но посидеть, покурить, подышать свежим воздухом и поговорить — это всегда пожалуйста. Почти безопасно, к тому же. Весь балкон 3-миллиметровой стальной сеткой обшит, до самого верха — метра два с половиной. Это, чтобы Маша случайно не выпала. Когда маленькая была. Здесь есть такая принудительная услуга, по технике безопасности полагается. Если ребёнку нет ещё 13, то приходят и сетку устанавливают. Бесплатно. Ну, Маша-то давно выросла, замуж вышла, юристом в крупной Бостонской фирме работает, а сетку никто снимать и не собирается. Диме оно даже спокойнее — мало ли что кому из гостей в голову взбредёт, особенно когда дело к ночи. А Ольга по всему балкону цветов понасажала, и они по сетке вверх лезут, цветут и пахнут. Только б поливать не забывали.
В общем, уютно здесь. Даже ихняя собака Виша приходит. Сейчас тоже за нами увязалась. Умная такая, добрая. Полубоксёрша, и меня любит. Я от них всегда весь в её слюнях ухожу. Сидим, значит, мы втроём, курим. А Виша хвостом по сетке стучит и всё норовит меня в нос лизнуть. Ухо-то правое уже все в слюнях.
— Вот, — говорю, — настоящая сторожевая собака. Ни один вор живым не уйдёт — она его до смерти залижет.
— Что да, то да, — Димка говорит. — Давай ещё по сигаретке, а я тебе, пока Оля не позвала, случай расскажу. Про Вишу. В прошлую среду было. Я тебе ещё не рассказывал?
— Нет, — говорю, — не рассказывал. Мы с тобой уже две недели, как не общались.
— Ну ладно. Ты хоть знаешь, что Оля вчера только вернулась? Они с Машей во Францию ездили. Увидеть, говорит, Париж и умереть. Я её встречал в аэропорту.
— В Париже, — спрашиваю, — была? — Была, — говорит. Я говорю: — Ну? А она:
— Что ну?.. Не дождёсси.
Ну, я вежливо так посмеялся… Это, говорю, как в том анекдоте про двух столетних евреев, супружескую пару, которые в �зраиль прилетели, чтобы на своей исторической родине умереть. Дык, репортёр, как узнал о цели их приезда, тоже спрашивает: «Ну?…» Давай, говорю, лучше про Вишу.
— Ну, вот… Ольга улетела, а мы тут втроём с Вишей и тёщей остались. Виша без людей не может. Днём она от тёщи ни на шаг. А на ночь ко мне в постель лезет. � храпит. Мне это не мешает — я тоже храплю. � она привыкла, не просыпается.
Да… Так вот в прошлую среду… Храпим мы с Вишей в два голоса. � снится мне сон. Странный такой… Что, вроде, пришли ко мне в гости незнакомые люди, и ходят взад вперёд по гостиной. Сапогами по паркету грохочут. � громко разговаривают вполголоса. Что-то говорят, а что не понятно… Вроде, по-английски… Воры… Нет, не воры. Воры шуметь бы не стали. � курят, не стесняются. Дым из-под двери аж клубами валит. Ну, думаю, что ж это делается?! Ольги нет, я на работе, а тёще на всё наплевать — даже гостей принять не может по-человечески. � куда Виша смотрит? Только на мне дом и держится.
� такая меня злость взяла, что сел в машину и поехал с работы домой, разбираться. Как был — в трусах. Подхожу к двери, а из-под неё свет пробивается. � голоса… С чего бы это, думаю. Ведь ночь на дворе. Все спать должны. А голоса всё громче. � дымом пахнет — не продохнуть… Даже закашлялся… � проснулся. Слышу — и правда, голоса… Смотрю — Виши нет рядом. Вскочил и, как был — в трусах — в гостиную. Открываю дверь. А там полно народу. Я со сна ничего не понимаю. Свет слепит, и очки забыл надеть…
Что оказалось… Оказывается у нас пожар был. � к нам в гостиную, через балкон пожарные влезли. Кто-то из соседей позвонил 911 и сказал, что у нас балкон горит. Пожарная команда сразу примчалась. � не одна. � полиция приехала, и Аmbulance. В общем, переполох. Улицу всю запрудили. Пожарные подняли свою лестницу до нашего, пятого этажа. Но сразу заливать нас водой не стали. Сначала разобрались. Горел только балкон. Они его пеной из ручных огнетушителей потушили. � пошли хозяев будить.
— А как они на балкон попали? Ведь у вас же сетка.
— Сетку они разрезали. Я уж потом заделал — видишь, проволокой примотал.
— Ну и чем кончилось?
— А ничем. Я штаны и очки надел. Немножко в себя пришёл и говорю, что, наверное, кто-то забросил или ветром принесло, какую-нибудь тряпку горящую. Они говорят, мы и сами так думали. Я их поблагодарил, они попрощались и стали спускаться вниз. На лифте. Потом заглянул к тёще в комнату. Спит, как ребёнок.
— А что на самом-то деле случилось?
— Да это я сам поджёг. Не нарочно, конечно. Ты только Ольге не говори. Я её цветы полить забыл, они и засохли. Вон в тех двух ящиках, земля — не земля, а перегной с торфом. А я перед сном сигаретку выкурил и, как обычно, окурок в ящик сунул. Олька всегда ругалась — окурки выгребала. А тут торф сухой был и начал тлеть. Медленно так. Я и не заметил. А когда мы все уснули, торф и разгорелся, а дыму на целый торфяник хватило бы, и ящики обгорели. Ты только Оле не говори.
— Да, повезло тебе…
— Повезло-то, повезло, но Виша какова!? В дом чужие влезли, а она спит себе. Ты знаешь, где я её нашёл, когда всё улеглось? Под кроватью. Хоть бы голос подала. А ты говоришь — сторожевая собака… Ну и тёща тоже хороша!!!
Ладно, пошли — Олька зовёт. Ты ей не говори…



ДРАМА НА ОЗЕРЕ

В субботу 12 июля произошло чрезвычайное событие.
Я узнал о нём из газет в понедельник 14-го. Оно по своим масштабам соизмеримо только с попаданием Остапа Бендера под лошадь, и в обоих случаях сообщение в газетах было очень лаконичным. Помните, в газете «Станок» было напечатано:
«ПОПАЛ ПОД ЛОШАДЬ.
Вчера на площади Свердлова попал под лошадь извозчика N 8974 гр. О. Бендер. Пострадавший отделался легким испугом».
А вот, что напечатали в газете «Монровские Новости» (Monro — маленький городишко в штате Нью-Йорк, примерно в полутора часах езды на машине от нашего дома в Бруклине):
«СПАСЁН НА ОЗЕРЕ.
12 июля 2008 г.
Шестидесятилетний Дмитрий Анкайровский оказался в воде, когда его гребная лодка опрокинулась на озере Walton Lake. Полиция сообщила, что Анкайровский был без спасательного жилета и судорожно цеплялся за борт лодки, когда через несколько минут пожарная команда Монро приблизилась к нему на своём спасательном судне. Команда спасателей с трудом оторвала Дмитрия от борта и вытащила его из воды.
По сообщению полиции, потерпевший не пострадал.
Адам Бош».
Реакция обоих потерпевших — и Димы, и Остапа — на газетные сообщения была очень сходна. � тот, и другой возмутились. Остап, как вы, наверное, помните, сказал: «Это извозчик отделался легким испугом, а не я… �диоты! Пишут, пишут — и сами не знают, что пишут». А когда я позвонил Диме вечером, чтобы высказать соболезнования, он прокомментировал статью в монровской газете даже ещё более резко: «… … …! … …враньё!».
Вообще-то, за Диму я уже не волновался, ведь, как сообщила газета, «потерпевший не пострадал». Но меня тревожила судьба его алюминиевой лодки, которая, скорее всего, затонула, после того как пожарные отцепили её от Диминых пальцев. Но всё оказалось гораздо сложнее и интереснее.
«Зайди к нам, — сказал Дима, — я тебе всё расскажу». Я, в который уже раз, прихватил с собой основательно початую бутылку «Белого Аиста», который Димка по-прежнему не любит, и поехал к ним в гости на лифте.
Оля стояла у плиты и, как могла, пыталась поторопить баранину, выступавшую на этот раз в амплуа плова. Дима сидел за столом, мрачно разглядывая запотевшую бутылку «Серого Гуся», который, как известно, я терпеть не могу, хотя он (Гусь, а не Дима) был удостоен множества медалей и даже был признан самой лучшей водкой. Я в дегустацию не верю и считаю её мистификацией. Поэтому я демонстративно поставил на стол своего тёплого «Белого Аиста». Рядом с холодным Гусём, он смотрелся совсем неплохо.
«Подожди, не рассказывай. Мне тоже интересно», — сказала Оля. Оказалось, что она была не только свидетельницей, но и участницей событий. Мы выпили по одной: Дима — своего Гуся, я — Аиста, а Оля попробовала смесь и похвалила.
Когда всё, наконец, было готово, и плов стоял на столе, Дима начал свой рассказ. Но сперва я предложил выпить: «За всё, что хорошо кончается». � это был далеко не последний тост... Поэтому я даже не пытаюсь воспроизвести Димин рассказ, к тому же довольно густо пересыпанный ненормативными высказываниями в адрес «Монровских Новостей» и их собственного корреспондента Адама Боша. Так что, я расскажу эту историю, как я её понял и запомнил.
Но начну я с того, что объясню, как Дима вообще попал на озеро Волтон-Лейк. Попал он туда довольно естественно. У него в окрестностях Монро небольшой летний домик в дачном кооперативе, и домик этот находится в восьми минутах ходьбы от Волтон-Лейка, а если на машине, то ещё ближе. Поэтому они с Олей довольно часто ходят или ездят на берег, ну там, искупаться, или в магазин поблизости. �ногда с ними ходят гости. А гости приезжают почти каждый уикенд.
В озере можно не только купаться, но и ловить рыбу. На спиннинг, тесто, удочку, червя, с берега и с лодки. Нужно только иметь лицензию. У Димы она есть. Он ловит на спиннинг с лодки. Эта лодка — его собственная, та самая гребная алюминиевая плоскодонка. На рыбалку Дима обычно ездит с Валерой. Говорят, в озере водятся большие окуни и судаки, но наши рыболовы ничем не подтверждают эти слухи и привозят с рыбалки только pan-fish. Буквально это переводится как «сковородная рыба», а практически означает разную рыбную мелочь, которую можно жарить целиком.
Хранится Димина лодка на берегу, у самой воды. Хотя здесь никто никогда ничего не ворует, всё же он её переворачивает верх днищем и пристёгивает к стальному столбику толстой цепью. Ну, так… на всякий случай. Потому что в двадцати метрах от берега проходит местная транспортная артерия, по которой изредка снуют туда-сюда машины. В лодке есть ещё и противоугонная дырка, которая в рабочем состоянии затыкается специальной герметичной пробкой на резьбе.
Пить начинают обычно в субботу в обед, а иногда и в пятницу вечером, если приезжают не поздно. Зовут соседей или идут к ним со своими гостями. Утром в субботу встают рано — часов в семь-восемь, а те, кто на рыбалку — в пять, а то и в четыре. До обеда занимаются хозяйством — кто чем. Красят-чистят, пилят-стучат, сажают-поливают, благоустраивают и расширяют свои домики… Дач здесь немного, и соседей, стало быть, тоже. В основном, это русские, middle class. Американское меньшинство держится обособленно, но в русские party не вмешивается и в полицию не жалуется. А на что жаловаться-то? Ну, пьют. Ну, много и часто. Но ведь солидные люди, а не какие-нибудь желторотые юнцы. Все спокойно и респектабельно, не орут, не поют хором, и не только драк, но даже и ссор не бывает… � каждый свою меру знает — как только превысит её, так сразу — домой, спать.
В ту памятную субботу намечалось очередное вечернее party у Феди с Асей. Федя построил огромную, метров сто, деревянную палубу-веранду, которая может вместить со столами, стульями, закуской, выпивкой и танцами около сорока человек. Поэтому он пригласил к себе почти весь кооператив, включая нескольких американцев…
Нужно было как-то скоротать время до party, и все те, кто не был занят по хозяйству, отправились на озеро, чтобы поглазеть на аттракцион, который в этот день задумал Дима. Дима собирался продемонстрировать всем желающим своё искусство управления небольшим пластмассовым парусным судном, которое он называл яхтой. Это судно оставил ему на время его монровский знакомый. Теорию Дима уже знал неплохо, а практические навыки управления парусом получил, предприняв в июне несколько не очень блестящих попыток овладеть техникой wind-surfing’а на этом же водоёме.
Было тепло и солнечно. Зрители после купанья расселись на прибрежных камнях и ждали начала. Дима отчалил под одобрительные крики болельщиков, и подгоняемая лёгким утренним бризом яхточка поплыла потихоньку к противоположному берегу, который находится метров за триста. Поначалу всё складывалось неплохо. Медленно, но довольно уверенно яхточка шла по прямой, и ничто не предвещало…
Димины друзья-болельщики шумно радовались. К ним присоединились все, кто находился в это время на пляже и в соседнем магазине. Образовалась небольшая толпа, которая стала расти быстрее, когда к ней начали присоединяться любопытные из проезжающих по шоссе машин. Когда все, кто мог, собрались, а на парковочной площадке уже не было мест для опоздавших, Дима начал свой аттракцион.
Вообще-то, ему не оставалось ничего другого — яхточка подошла к противоположному берегу, насколько позволял киль, и пора было поворачивать. Дима слыхал от людей, что под косым парусом довольно легко маневрировать и идти галсами против ветра. Он перебросил гик и начал поворот. Парус громко хлопнул, потом надулся и… лёг на воду. Дима налёг на противоположный борт, парус оторвался от воды, и яхточка выровнялась, но по-прежнему держала нос по ветру. Публика зааплодировала. «Браво! Браво!…» — закричали болельщики. � Дима повторил свой номер ещё раз… С тем же успехом.
Но шутки шутками, а разворачивать яхту всё же надо. Дима сел на борт, откинулся назад, повернул руль чуть покруче и энергично рванул фал. Гик сделал лишние пол-оборота и выбросил Диму за борт. А через секунду на него упала мачта, причинив ему довольно основательное сотрясение черепа. Зрители всех этих деталей не видели и радовались, как дети. Всеобщее веселье достигло апогея, когда до них донеслись слабые крики: «Спасите! Помогите!! Спасите!!!…».
Оля первая заподозрила неладное. Дима что-то уж слишком долго оставался в воде, не пытаясь взобраться на борт. Голова его, правда, была на поверхности, но не двигалась. Оранжевый спасательный жилет плавал неподалёку. Похоже, Дима, и вправду, звал на помощь. Причём довольно правдоподобно. Даже Станиславский поверил бы… Оля почувствовала, что вряд ли Дима орёт для усиления сценического эффекта. � тоже заорала: «Он же тонет! Спасите!!!».
Зрители немного пришли в себя и стали спрашивать друг у друга, что делать. Члены дачного кооператива кинулись к Диминой плоскодонке. А один из зрителей — американец, немолодой такой, седоватый и спортивного вида, говорит: «Я, говорит, профессиональный спасатель. У меня большой опыт спасения живых людей и трое детей тут на пляже. Так что, если кто за детьми присмотрит, я могу возглавить экспедицию». Члены кооператива говорят, ладно, мол, давай — возглавляй, и переворачивают лодку.
Но вёсел в ней не оказалось. Все снова стали думать, что делать. � тут кто-то из дачников вспомнил, что весла, скорее всего, дома у Валеры, с которым Дима утром ездил на рыбалку. Поехали к Валере… А Дима, знай себе, кричит и кричит… Но никто уже не слушает — и так знают, что тонет.
Минут через пятнадцать вернулись с вёслами и с Валерой. Стали было спускать лодку на воду, а Валера говорит: «Стойте, мать вашу…». Это он потому, что пробки на месте нет. Никто даже внимания не обратил. А Валера, вот, заметил. Недаром же он полковник ПВО. Хоть и в отставке, а бдительность не потерял.
Все задумались, где, мол, пробка. А Оля не стала дожидаться и бросилась в воду. Как была, в одном купальнике. � поплыла спасать мужа. Плывёт и думает: «Какого чёрта я плыву? В одном купальнике? Как же я без плав- и спас-средств его спасать-то буду? Дура я, дура…» Но всё равно плывёт. Довольно долго плывёт. Ольга плавает хорошо, но медленно, да и путь-то не ближний — метров двести пятьдесят до места происшествия. А пока она плыла, пробку в Диминой машине отыскали. В багажнике. Валера вспомнил, что Дима её там хранит.
Спустили лодку на воду, погрузились в неё с жилетами и верёвками и поплыли на вёслах с профессионалом-американцем во главе. Где-то на полпути догнали Ольгу, и она назад поплыла. «Всё равно, — думает, — от меня в одном купальнике толку мало». Вскоре кооператоры добралась до яхточки и под руководством американца приступили к спасению Димы.
А пока они туда-сюда плавали, к пляжу с воем и рёвом стали съезжаться пожарные машины, полиция и Ambulance — скорая помощь. Видно, кто-то по 911 позвонил. Полицейские быстро огородили пляж, разогнали зевак, скорая помощь начала разворачивать полевой госпиталь, а пожарные стали надувать спасательную резиновую лодку на пятнадцать человек. Только они её надули и загрузили спас-средствами, как к берегу причалила плоскодонка с кооператорами, американцем, Димой и яхточкой на буксире. Американец попрощался со всеми и уехал. Так и уехал этот скромный герой, не назвав своего имени. Никто даже спасибо не успел ему сказать.
Тут пожарные хватают Диму и тащат в полевой госпиталь. А он упирается и кричит, мол, я жив и здоров. Но пожарные — ребята дюжие. Притащили его к госпиталю и сдали врачу с рук на руки. А сами рядом стоять остались. На всякий случай. Мало ли что потерпевший выкинуть может, тем более, что при попытке оказания запоздалой первой помощи на берегу он оказал сопротивление официальным лицам, находящимся при исполнении. А около пожарных Адам крутится — интервью берёт.
Ну, врач (или, может, «интерн», кто их разберёт) Диму успокаивает и говорит, что, мол, счас вас осмотрим, всё у вас померяем и, если что, с собой заберём. � всё это тактично и в самой вежливой форме. А Дима своё гнёт — здоров и всё тут. Врач (или «интерн»?) видит, что, вроде, потерпевший и, правда, здоров. Если, конечно, не считать некоторой агрессивности. Хотя она, может, у него от природы, а не от сотрясения черепа. Но не зря же приехали. «Ну, давайте, говорит, мы вам хоть давление померяем». Тут Дима перепугался и спрашивает: «А сколько это стоит?» А сам думает: «Вот влип. Пришлют мне потом счёт тысяч на пять!» А тот говорит: «Это вам ничего не будет стоить. Мы не штатная команда, а волонтёры. Это у нас учебная практика. Мы бы вам и сами ещё приплатили, чтобы зачёт получить».
В общем, давление оказалось в норме. Явившийся на разборку шериф на всякий случай записал Димино имя. Представление закончилось. Пожарные, полицейские и медработники удалились под вой сирен. Зеваки разбрелись и разъехались кто
куда, а Адам поехал в редакцию сочинять наглую ложь, которую, как мы знаем, «Монровские Новости» опубликовали на другое утро. Дима, хоть и был зол на Адама, но опровержения писать не стал. Пусть, думает, волонтёры зачёт получат.
Забавная история, верно? Но если вы думаете, что на этом всё закончилось, то вы глубоко заблуждаетесь. Настоящая-то драма приключилась позже. В тот же день.
Когда сцена опустела, кооператоры тоже собрались и поехали домой — в свой кооператив. Неторопливую процессию возглавляли Дима с Олей и пробкой в багажнике, за ними ехал Валера с вёслами, а за ним все остальные. Приключение закончилось благополучно, и это следовало отметить. К тому же, объективно, Диму и Олю нужно было отогревать.
До party у Феди с Асей было ещё далеко, и решили временно собраться у Димы с Олей на их веранде. Кооператоры вообще легки на подъём. А тут такое событие… Так что через десять минут все были на месте, и у каждого с собой было. Оля на скорую руку сообразила лёгкую закуску, а Лина — Валерина жена — принесла полную сковородку свежепожаренной рыбы, которую на рассвете наловили Дима с Валерой.
� на-ча-лось…
Знаете, бывает такое коллективное истерическое веселье: что ни скажешь, всё смешно. Тем более повод вполне подходящий. К примеру, Дима говорит: «Жилет рядом плавает, а не дотянуться. Ну, всё, думаю, кранты. Мачтой все мозги отбило, и забыл как плавать...» А Оля ему: «Сколько раз тебе говорила — застёгивай жилет…» Тут, конечно, все засмеялись. Потому что, кто же жилет застёгивает? Ну, разве что на плечи накинут, чтобы не оштрафовали…
Только отсмеялись, а Валера принимается в третий раз рассказывать, как Сеня лодку без пробки в воду потащил, и все снова хохочут… Ну и пить, конечно не забывают. А это — как масло в огонь. Теперь только рот кто раскроет, как все уже ржут. Оля тоже свою лепту внесла: «…плыву и думаю — дура я, дура, как же я его спасать буду…» Все представили себе Олю в купальнике на спасательных работах и чуть от смеха не умерли.
А Дима, как герой дня, говорит больше всех. Вспомнит какую-нибудь подробность — и подбросит полешко в общий огонь веселья. Он, когда в ударе, становится очень остроумным. «Я, — говорит, — в борт вцепился и зову на помощь. Обстановка, вроде, стабилизировалась… � вдруг чувствую — фал вокруг ног обмотался. Теперь, если яхта тонуть начнёт, так меня точно на дно утянет. Такой страх напал, что чуть не захлебнулся. Это потом уже, когда меня спасали, я увидел, что это не фал, а водоросли. Там мелко было. Если бы я ноги от страха не подгибал, то вполне мог на дно встать...»
Этого уже никто вынести не мог. Смеялись, как говорится, до колик в животе. Хохотали до упаду, в буквальном смысле. А Ольга, как назло, в это время жареную рыбку во рту держала. Головой вперёд. Рыбка и застряла в горле. Хоть и не в трахее, а в пищеводе, но всё равно хорошего мало. Кто поблизости был, принялись рыбку эту из Ольги выколачивать. Но не на ту напали — она, хоть и жаренная, а жаберные крышки растопырила и — ни туда, ни сюда. � боль невыносимая. Но дышать всё же, хоть и с трудом, но можно. Но можно и умереть.
Дима вмиг протрезвел. Позвонил 911, и через десять минут с воем и рёвом начали собираться на шоссе напротив дома пожарные и полицейские машины, скорая помощь — ну, в общем, как обычно. � шериф тут же. «Опять ты?» — удивляется. — «Нет — это жена моя», — оправдывается Дима. — «Ну и семейка!!!» — говорит шериф, но в представление не вмешивается и ждёт, что дальше будет.
Оля говорить не может и пишет Диме записку: «А вдруг это те же самые волонтёры? Стыда не оберёмся. Что делать будем?..» Но команда спасателей оказалась другой. Ольгу положили на носилки, и Ambulance помчалась в ближайшую больницу. А Дима — за ней.
Оля мучилась недолго.
Рентген показал, что рыбка застряла намертво. Стали готовить Ольгу к операции. А она сама — медработник и, естественно, оперироваться не хочет. «Что делать?» — думает. Задумалась она и незаметно для себя рыбку эту проглотила. Врачи обрадовались, помазали ей чем-то горло и позвали из приёмной Диму, чтобы забирал. А он уже заждался. Нервничает. «Ты чего там застряла? Я весь извёлся. Полвосьмого уже. Мы к Феде опаздываем. Люди уже час как празднуют, а ты… Поехали скорее».
У Феди их ждал сюрприз… За столом сидел тот самый скромный герой американец — спасатель-профессионал. Он младшего сына на пляже забыл. Вернулся за ребёнком, а тут как раз праздник…

Печатается с сокращениями.