ВОСТОЧНЫХ МОТИВОВ ЛАВИНА…
Михаил ЮПП
Лоле Уткировне Звонаревой –
с благодарностью за годы дружбы
МОТИВЫ
Восточных мотивов лавина
С рассвета по-птичьи звеня,
Уносит легко и невинно
В былые столетья меня.
В столетьях земных перепутий,
Застывших в предвечности дат,
Исламом сплочённые люди
Древнейшие тайны хранят.
Древнейших мотивов полеты
Сегодня уже не понять,
Но манят меня звездочёты
Сияния звёзд сосчитать.
На каждой звезде по поэту
И в каждом особый мотив.
Касыды летят к минарету,
В газелях ислам возлюбив.
Предвечных мотивов ритмичность
Крылатого холит коня,
Пока неизвестная личность
Уносит в былое меня.
На Ближнем и Среднем Востоке,
Где мудро воспета любовь,
Я мощь ощущаю в потоке –
Лавинных арабских стихов!..
ИЗ ДВУРЕЧЬЯ ЭПОХ...
Несовершенство земного пути Исправляют небесные сны.
Так позволь мне Восток войти
В Двуречье вечной весны.
Лавины источников взгляд
Пронесли сквозь земной кошмар
К началу Шумер и Аккад
Близ ворот богини Иштар.
Мир, дойдя до грани земной,
Швыряет в небесную пасть:
Месопотамии зной
И вавилонскую страсть.
А после, застряв в тупике,
Созерцает земные пути,
Чтоб раздумья свои налегке
К небесным снам привести.
Взгляд натыкался не раз
В раскопках древнейших гробниц,
На вечную неприязнь
Больших и малых частиц.
Несовершенство времён,
Изначальных времён Земли, Клинообразные тексты письмён
Из Двуречья эпох донесли.
Мотивы небесных снов
Будоражат земные умы
Фрагментами скользких основ
В столкновениях света и тьмы.
А после из тупика
Востока священный бык,
Рогами проткнув облака,
В покои Европы проник.
Восток и Запад сошлись
На сцене кровавых веков:
Старых, как мир, закулис,
Вечных, как тьма, врагов.
Несовершенство земных путей
Не исправят небесные сны,
Что пришли из далёких дней –
Вечной Двуречья весны...
СПОР СВЕРЧКОВ С ЗАРАТУСТРОЙ
...а так ли говорил нам Заратустра,
Как Ницше популярно изложил? Предметный мир без вымысла и хруста, Сверчковый сохраняет старожил.
А если мысль венчает беспредметно Доступные духовности сердца,
То мир высоких единений незаметно
Смыкает в человеке два кольца.
Вот здесь как раз и начинаются броженья Понятных – не понятных постулат.
Витает мысль в облаках воображенья,
Ну а сверчки на корточках сидят.
И что им зовы зороастровой Авесты
И гаты о невидимых богах?
Зачем, как думают они, насесты
Менять на дух, что якобы в словах.
Ведь Обладатель Старого Верблюда,
Тот Заратустра просто словоблуд.
О чём он мелет, ежели оттуда
К нам звонкие монеты не придут.
И всякие там Мазды или Манью Предметный мир наш не обогатят.
Чем уши забивать подобной дрянью,
Не лучше ли пасти живых телят?
Учением Огня дом не согреешь
На перекрёстке человеческих утрат.
В Желанное Владычество ты веришь,
В Блаженное Бессмертье Амэртат. Предметный мир ты, доведя до хруста,
Как нечто эфемерное отверг.
Дождёмся ль от тебя мы Заратустра, Целительного дождичка в четверг?
Слова, слова... а где ж жратву добудем, Духовной пищей не насытишь люд. Веками мы на жречество верблюдим,
Вот так-то зороастровский верблюд!..
А Он сидел, и бег столетий созерцая, Сверчкам на расстоянье мысль внушал. Земля плыла созвездья осязая,
Юпитер сильных духом окрылял.
И сквозь тысячелетний пласт сознанья
Из Древней Персии в Германию проник, Сверхчеловеческий огонь завоеванья, Сверчковый поглощая материк.
О том ли нам пророчил Заратустра,
Что Ницше популярно изложил?.. Сакральный мир духовного искусства, Реальный мир в предметах сохранил.
***
Арабские вымыслы сказок
Пленяя людские сердца,
Стремятся уже без подсказок
Себя рассказать до конца.
Озвучено лёгкое чтенье,
В котором Синдбад мореход
Загадочное приключенье
С шербетом преподнесёт.
Жестокость сменив на жеманность
И Ближним Востоком дыша,
Влюбилась в арабскую пряность Развратной Европы душа.
Какими плодами из сада
Арабской словесной игры,
Забавница Шехерезада
Одарит меня до зари?
Какие расскажет мне сказки
Востока арабского дочь,
Прищурив лукавые глазки
В три тысячи первую ночь?..
КАПРИЗНАЯ ГУРИЯ
Всё, что мне время сулило,
Унесли на Восток облака.
Там капризная гурия мило
Улыбалась мне издалека.
Этой улыбки значенье
С ароматом полуденных стран,
Сурами на мгновенье
Высветил мне Коран.
А время твердит упрямо:
Тебе не купить за рубли,
Пьяненького Хайяма
Трезвые рубайи.
Гурия в этом повинна,
Что ты опять одинок,
Мысленно, точно лавина,
Мчишься на Ближний Восток.
Там рассказываешь Хафизу
О русской природе весной.
И... потакаешь капризу
Гурии молодой.
Вот она улыбнулась мило,
Вот резко нахмурила бровь.
О, время, зачем ты сулило
Гурии южной любовь?
Разве хуже северной лады
Искренний русский привет?
Ах, сердечные перепады,
Унесённых лавиной лет!..
ВЗГЛЯД АВИЦЕННЫ
Восточная мудрость бесценна
В пространстве скользящих времён,
С улыбкой глядит Авиценна
На распри ближайших племён.
В беседах, леченье, работе ль,
Он ищет ответ на вопрос:
А всё ли сказал Аристотель
О мире мистических грёз?
И правда ль, что логика быта
В материи зримых вещей,
К земному сознанью привита
Весьма равнодушных людей?..
Ведь Греции Древней культура
В арабскую мысль перешла,
Чтоб «Книгою Знаний» натура
Философа расцвела.
Но в мудрое знанье рутина
Вползла ядовитой гюрзой,
И с грустью глядит Ибн-Сина
На происки лжи мировой.
Он мыслит: когда же от страха
Очнётся полуденный свет,
Чтоб счастье во имя Аллаха
Пророчил ему Магомет?..
Любая эпоха мгновенна,
Любые слова невпопад.
Записывай друг, Авиценна:
Весь мир состоит из заплат.
На карте заплаты мелькают,
Теряя с Востоком контакт.
В мистических грезах мешают
Закончить бессмертный трактат.
Однако судьба сохранила,
Восточная честь сберегла.
Европа труды оценила,
Великим – молва нарекла.
Не часто Земля исполина
Рождает в назначенный срок.
Сквозь время глядит Ибн-Сина,
С улыбкой глядит на Восток…
ПАРАНДЖА
Восточная легенда
Караван в азиатской пустыне
Перемалывал звезды песка.
И шайтаны к змеистой лавине
Гнали низкие облака.
Безразлично глядели верблюды,
Как разматывая клубок,
Превращал ощущенья в причуды
Созерцательный Средний Восток.
Но любовь недоступная взору
Эту знойную госпожу,
Своенравно вела к разговору
Сквозь затейливую паранджу.
И каким-то загадочным чувством,
Заполняя созвучия фраз,
Мне она с утонченным искусством
Расстилала коврики глаз.
Я по коврикам глаз осторожно
В глубь ее души проникал.
Говорили глаза: все возможно,
Потому что уснул аксакал.
Потому что в пустыне сегодня
Распахнулся души простор.
Не нужна нам горбатая сводня
И ее для свиданий шатер.
Нам пустыня постелет барханы,
Нас укроют мечтой облака.
Обойдемся мы без охраны,
Бесполезной наверняка.
Только ты, небеса и верблюды
Будут видеть, как паранджу
Я зарою в песок, покуда –
Я тобой, мой избранник, дышу.
Караван растворился в мираже,
Аксакал беспрерывно курил.
И наложнице той, что постарше,
Назидательно говорил:
Ты же видела, как гусыня
С этим белым скрылась от глаз.
Но могучий Аллах и пустыня
Отомстят, несомненно, за нас.
Над пустыней ветра закрутили
В золотые столбы песок.
Двух скелетов кости разбили
И умчались на Ближний Восток.
Безразлично столетьями солнце
Созерцает, как две души,
Близ оазисного колодца
Прячут в тень лоскутки паранджи.
2009
Филадельфия