НЕОБЪЯВЛЕННАЯ ВОЙНА

Александр МАЙСТРОВОЙ

Потомок немецких «йеким», профессор биофизики Бар-�ланского университета из �ерусалима, возглавляющий движение «Профессора — за сильный �зраиль» Элиша Хаас утверждает, что эвакуация Гуш-Катифа была лишь первым этапом на пути уничтожения религиозного сионизма

— Господин, Хаас, слова «правый профессор» сегодня звучат как нонсенс, ведь в подавляющей массе своей академическая элита находится в авангарде либеральных течений и постмодернизма…
— В основе моей позиции лежат два принципиальных момента — во-первых, воспитание, а во-вторых, специфика работы. Я вырос в религиозном кибуце — Сде-Элиягу, рядом с Бейт-Шеаном. Здесь культивировались общественная собственность и труд на земле, только вместо идей Маркса и сионистов-социалистов мы учили Тору и Рамбама. � если наши сверстники из светских кибуцев выросли на сугубо материальных идеалах, которые в следующем поколении привели к нигилизму, то мы воспитывались исключительно на еврейских ценностях и представлениях. Что же касается специфики моей работы, то я биофизик и работаю, в отличие от многих профессоров, работающих в гуманитарной сфере, с законами природы, которые нуждаются в опытном подтверждении. Профессор-гуманитарий не нуждается в эксперименте для своих построений. Моя работа приучила меня опираться только на реальность.
— Вы признались, что исходите из определенного мировоззрения…
— Я исхожу из законов природы, а законы природы в полной мере действуют в жизни и в политике. Что такое сионизм? Сионизм – это нечто прямо противоположное естественному ходу истории, законам человечества и геополитики. Представьте воду, разлитую на полу, которая, вопреки всем физическим законам, собирается назад в кувшин, откуда она вытекла. Так же и сионизм. Народ, который давно уже должен был исчезнуть, раствориться среди других народов, не только существует, но и «втекает» в тот кувшин, откуда был выплеснут, — в Святую землю. Это исключение из всех правил. Те, кто мечтал о еврейском убежище, должны были ехать в Америку. Там, в Америке, они могут жить свободно, в достатке и безопасности. �зраиль не мог стать таким местом, ибо не отвечает ни одному представлению о мироустройстве. Создание �зраиля не только не решило проблему антисемитизма, но вывело ее на новый уровень. Само его существование утверждает мысль, что есть сила, превосходящая силу рационального и познаваемого, и евреи — производная этой силы. На конференции в Риме немецкий биофизик так объяснил мне, почему мир не любит евреев. «Вы – элитарная нация, вы подняли планку до такого уровня, к которому другие дотянуться не могут. � это вызывает раздражение». Сионизм вошел в конфликт с человечеством и потому не только не решил проблему антисемитизма, но и обострил ее.
— Но сионисты, строившие эту страну, никогда не претендовали на избранность и элитарность. Напротив, они стремились создать государство, в котором евреи жили бы, «как все»…
— �менно в этом истоки трагедии. �х целью была ассимиляция, и они верили, что если не удалось достичь ее в отдельных странах, то это можно будет сделать на государственном уровне. В результате они создали материальную структуру без духовного базиса и пытаются наполнить ее европейским либерализмом. Но иудаизм в природе своей противоречит западному либерализму. �удаизм ставит во главу угла обязанности перед Богом и человеком. Либерализм же включает в себя права и свободы личности. Он базируется на биологии и инстинктах и в результате все больше деградирует, опускаясь до уровня животных законов. Первые лидеры �зраиля не были религиозными людьми, но еврейский дух они впитали с молоком матери, и он определял их действия. Второе поколение оказалось уже полностью лишено еврейства. Это произошло в 70-е годы, символически совпав со смертью Бен-Гуриона. С этого момента �зраиль теряет духовные и моральные ориентиры. Чем заполнить вакуум? Той идеологией, которой руководствуется Запад, — либерализмом.
— Но это еще не значит, что сионистам безразлична судьба �зраиля.
— В достаточной степени безразлична. Представители элиты не верят в сионизм, и готовы пожертвовать им в будущем, если �зраиль не будет соответствовать их идеалу современного государства с его культом прав человека. Что касается массы населения и политиков левого толка, то они культивируют общество потребления и не нуждаются ни в чем больше. Настоящее, а не будущее, — вот что важно для них. Ольмерт выразил это стремление предельно ясно в начале своей каденции: �зраиль должен быть страной, «где можно хорошо жить». Конечно, они привязаны к этой земле, здесь они родились, здесь прошли их детство и юность, здесь их друзья и работа... Но вот Шели Ехимович правильно заметила: как бы они ни были привязаны ко всему этому, они не могут жить в постоянном противоречии между желанием быть «как все» и ощущением своего изгойства. � отъезд из страны видится реальным выходом из такой ситуации. В израильском обществе существуют две культуры — еврейская и израильская. Они противоречат и противостоят друг другу.
— Чем объяснить парадоксальное отношение к нам окружающего мира: чем больше мы отступаем, тем с большей враждебностью сталкиваемся?
— Это известный факт: пик признания и уважения к �зраилю пришелся на 1967 год. С того момента как мы начали отступать неприязнь, враждебность и презрение к нам только усиливаются, как на Западе, так и среди арабов. Христианский антисемитизм переплавился в антисемитизм светский. Здесь все закономерно. Что касается арабов, то я хочу напомнить слова ведущего израильского арабиста Эхуда Яари, который сказал в 1994 году, что палестинцы ни в грош не ставят израильских левых. Они уважают поселенцев, хотя и находятся в конфликте с ними. В их шкале ценностей поселенцы — достойные и равные противники, а религиозный идеализм и сила высоко котируются на Ближнем Востоке. Кстати, иерусалимские арабы ведут себя сравнительно спокойно только потому, что мы сохраняем убежденность в своем праве на �ерусалим. Как только они почувствуют, что мы ее теряем, начнутся массовые волнения.
— �ными словами, формулу «Два государства для двух народов» вы считаете неосуществимой?
— Осуществление ее станет для нас смертным приговором. Мы можем сотрудничать с арабами, если они признают, что мы остаемся здесь и наши границы пройдут по �ордану и по Голанам. Палестинцы смогут получить иорданское гражданство, но не израильское. Отдав высоты в �удее и Самарии, мы останемся безоружными и превратимся в мишень для арабов.
— Все равно остается демографическая угроза. Палестинцы победят нас, по словам Арафата, «маткой арабской женщины».
— Вовсе нет. Демография очень тесно связана с экономикой. В наиболее тяжелые годы десятки тысяч палестинцев покинули �удею и Самарию. Палестинцы отнюдь не так привязаны к этой земле, как они пытаются это представить. В массе своей они прибыли сюда в поисках работы приблизительно сто лет назад, с началом еврейского заселения Палестины. До сих пор существует деревня, где живут выходцы из Судана, завезенные сюда турками для выполнения «черных» работ. Правами на эту землю их наделили левые, прежде всего израильские левые.
— Тем не менее, идея создания палестинского государства стала неотъемлемой частью политического мышления не только на Западе, но и в самом �зраиле.
— Прежде чем говорить о палестинской проблеме, надо понять, чего мы хотим сами. �ли мы хотим создать еврейское государство, которое не будут любить, но будут уважать за твердость и силу, или пытаться и дальше быть как все, и тогда нас не будут любить иуважать, как это происходит сейчас. Если мы хотим еврейское государство, оно должно строиться на базе иудаизма. В иудаизме есть два ключевых пункта: кашрут и соблюдение субботы. Во всем остальном допустимы разные толкования, плюрализм мнений, но кашрут и суббота должны соблюдаться безоговорочно. Пока же мы только плывем по течению.
— Разве религиозные сионисты не виноваты во многом сами, что оказались на обочине политической жизни?
— Это не совсем так. В политической жизни они действительно не играют ведущую роль, но их роль в обществе, а особенно в армии, становится с каждым годом все ощутимее. Посмотрите, еще несколько десятилетий назад «вязаные кипы» были ничтожным меньшинством в армии, теперь они — костяк ЦАХАЛа и подавляющее большинство в некоторых элитных частях, таких как «Голани», например. Это обстоятельство сильно пугает элиту. Ликвидация поселений в Газе и Северной Самарии стала началом необъявленной гражданской войны против поселенческого движения и «вязаных кип» в целом.
— Планировалось продолжение?
— Конечно! После Гуш-Катифа должен был настать черед поселений в �удее и Самарии, что и пытался осуществить Ольмерт. Третий этап — закрытие университета Бар-�лан, который для либерального истеблишмента видится вызовом их догме. Дело в том, что религиозные евреи, согласно взглядам израильской элиты, по определению не могут быть просвещенными и современными людьми. Поскольку реальность опровергает этот постулат, и массы религиозных сионистов, подобно мне, работают в научных лабораториях, в хай-теке, промышленности и культуре, Бар-�ланский университет превратился для них в бельмо на глазу... Наконец на четвертом этапе должны быть расформированы религиозные кибуцы.
— Ариэль Шарон осознавал последствия нашего одностороннего ухода из Газы?
— Он все прекрасно осознавал. Как и его приверженцы. На первом месте стояли не вопросы безопасности, а уничтожение поселений. Эфраим Снэ однажды заявил, что это главное, чего ждут от Шарона. Сам Шарон был лишь винтиком в гигантском механизме. Ему выкрутили руки, пригрозив в противном случае возбудить против него уголовное дело. Но, уничтожая движение религиозного сионизма, �зраиль уничтожает тот фундамент, на котором стоит. Нас будут преследовать и ненавидеть даже в том случае, если мы по сто раз в день будем повторять, что не считаем себя евреями и сионистами. Мои родственники, погибшие в Освенциме, были абсолютно светскими людьми. Нацистов это не интересовало. Поэтому я говорю своим студентам: «Здесь будет Катастрофа. У вас есть шанс предотвратить ее, взяв судьбу страны в свои руки. Старшее поколение израильтян живет одним днем».
— Насколько реальна идея интеграции израильских арабов в израильское общество?
— Арабские лидеры в �зраиле, вроде Тиби, — охвостье арабских режимов и палестинских вожаков, их марионетки. Но их демагогия и подстрекательство, без сомнения, представляют опасность. В этом плане законопроект Либермана о лояльности своевременен. Если мы не успеем поставить сейчас заслон демагогам вроде Тиби, события могут пойти по косовскому сценарию.
— Насколько целесообразны, на ваш взгляд, предложения Либермана по реформе гражданских браков?
— �зраильтяне, если хотят сохранить свое государство, должны придать ему еврейский характер. Но понятно, что в стране есть много неевреев — выходцев из бывшего Советского Союза, и их права должны быть защищены. Мне определенно не нравится ситуация, когда двуличие и лицемерие затрудняют жизнь людей, которые, не будучи евреями, во всех отношениях являются законопослушными гражданами и вносят свой вклад в защиту и благополучие этой страны. Целесообразнее позволить им заключать здесь гражданские браки, а не выталкивать из страны, превращая в людей второго сорта. Если такие религиозные авторитеты как рав �сраэль Розен (основатель Управления по гиюру, глава исследовательского центра «Цомет» по слиянию Галахи и современных технологий. — А.М.) предлагали еще в 1990-е годы создать институт гражданских браков для неевреев, то могу только поддержать это предложение.
— Считаете ли вы, что стратегический союз между �зраилем и США подошел к концу?
— Американские политики в большинстве случаев никогда не были горячими приверженцами �зраиля. Эйзенхауэр и Даллес видели в �зраиле помеху в своих планах по сближению с арабским миром. Киссинджер своей дипломатией лишил �зраиль плодов его победы. Тем не менее американский народ, в отличие от европейцев, видел в �зраиле воплощение библейских пророчеств и симпатизировал ему. Однако в последние годы США переживают глубокий духовный кризис. Я неоднократно бывал в Америке накануне выборов… Атмосфера там царила весьма странная. Было ощущение, что люди устали от своих политиков и ждут мессию, который решит их проблемы. Обама оказался в нужный момент в нужном месте. Понятно, что его политика потерпит фиаско, но как это отразится на мировой геополитике и на самих США, никто пока сказать не может…

«Новости недели» — «Континент»