РОСС�Я В АБХАЗ��: К РЕШЕН�Ю НОВЫХ ПРОБЛЕМ

Сергей МАРКЕДОНОВ — заведующий отделом проблем межнациональных отношений �нститута политического и военного анализа, кандидат исторических наук.

12 августа 2009 года премьер-министр РФ Владимир Путин посетил Абхазию. Августовский визит главы российского правительства в Сухуми в силу различных причин стал событием особого рода, требующим к себе большего внимания, чем обычная поездка участника властного тандема за рубеж или по регионам России.
Во-первых, Владимир Путин посетил Абхазию накануне важнейшей для каждого абхаза и вообще жителя республики события. Российский премьер-министр побывал в республике накануне семнадцатилетней годовщины грузино-абхазского конфликта (который в Абхазии называют не иначе, как «Великая Отечественная война народа Абхазии»). �менно события 14 августа 1992 года стали точной отсчета для создания постсоветской абхазской де-факто государственности. Применив силу против бывшей автономии в составе Грузинской ССР, Тбилиси разрушил все возможные варианты для сохранения Грузии в советских границах. Напротив Абхазия укрепилась в своем стремлении жить вне Грузии хотя бы и ценой долгого непризнания (а после августа прошлого года частичного признания). Впрочем, 12 августа — сама по себе важная для Абхазии дата (вне привязки ко дню 14 августа). �менно в этот день год назад была завершена операция по вытеснению грузинских сил из Кодорского ущелья. Вся территория Абхазии перешла под контроль Сухуми (эта цель не была достигнута в 1993 году, после победы в конфликте с Грузией). Таковым был для Абхазии итог «пятидневной войны». Следовательно, визит Путина стал в определенной степени символом. Он был призван продемонстрировать абхазский геополитический выбор в пользу России и готовность Москвы гарантировать его, несмотря ни что.
Во-вторых, Путин стал самым высокопоставленным российским должностным лицом, когда-либо посещавшим Абхазию. Ранее республику посещали спикер нижней палаты Федерального собрания Борис Грызлов (в какой-то мере его поездка анонсировала визит Владимира Путина) и министр иностранных дел РФ Сергей Лавров (ему, как говорится, по профессии положено). Премьер посетил Сухуми через месяц после посещения президентом Дмитрием Медведевым Южной Осетии. В отличие от президентского вояжа в Цхинвали визит Путина был гораздо в большей степени насыщен с информационной точки зрения. � дело здесь даже не в подписании конкретных документов, а в самой стилистике визита. Глава федерального правительства пообщался с представителями СМ� республики. В ходе визита были озвучены конкретные цифры российской помощи Абхазии. Нельзя пройти и мимо встречи главы правительства с представителями абхазской оппозиции. Такие встречи вообще то нетипичны для российской дипломатии. � представители Кремля, и М�Д России стремятся, как правило, поддерживать действующую власть, не раскладывая «яйца в разные корзины». Августовский визит Путина эту традицию несколько изменил. Возможно, в дальнейшей практике российские власти будут в своих же интересах более чуткими к мнению тех, кто не поддерживает власти, но готов сотрудничать с Москвой.
Остановимся теперь более подробно на содержательных, а не символических итогах визита российского премьера. По итогам поездки Путина Москва совершенно открыто (уже без необходимых полунамеков и полутонов) продемонстрировала, что теперь ее роль — это функция гаранта самоопределения Абхазии. Точнее сказать, самоопределения Абхазии от Грузии. Российская власть, несмотря на критические позиции и высказывания, как официального Тбилиси, так и международных структур, декларирует свою социально-политическую и экономическую ответственность за Абхазию. Это — уже не ссылки на право народа Абхазии на определение своей судьбы. Это — конкретные документы с вполне четкими цифрами и планами на будущее. Стоит обратить при этом внимание на то, что основной акцент в этом будет сделан не столько на гуманитарных и культурных нуждах, сколько на сфере безопасности. � опять таки не столько даже абхазской, сколько российской. В этой связи понятие «помощь» требует, как минимум, корректировок.
Одним из итогов визита главы правительства России стало подписание межправительственного Соглашения «Об оказании помощи Абхазии в социально-экономическом развитии на 2010-2011 годы». В нынешнем году Россия уже выделила 2, 5 миллиарда рулей для помощи Абхазии. По оценкам Владимира Путина, Россия готова потратить на Абхазию свыше 25 миллиардов рублей, из которых 15 миллиардов (то есть почти 2/3) будет выделено на обустройство российских баз и границ республики (которые также будут призваны укрепить позиции РФ и ее баз внутри Абхазии). Эти средства должны будут пойти на обустройство таких военных объектов, как объект ВВС в Гудауте и пункт базирования Черноморского флота в Очамчире (который в свете нынешних отношений между Киевом и Москвой приобретает серьезное значение). «Обустройство границы» — это также не помощь Абхазии в чистом виде. Рубежи республики вместе с абхазскими пограничниками охраняет Пограничная служба ФСБ РФ. Следовательно, она также получит дополнительную поддержку со стороны своего государства. Все это, по мнению Путина, позволяет говорить о том, что у Москвы появился «союзник на долгосрочную перспективу».
Что касается других «статей» помощи, то порядка четырех миллиардов рублей пойдет на развитие шоссейной дороги, ремонт железнодорожной инфраструктуры (которая с советских времен незначительно обновлялась с российской помощью, но о «капитальном» обновлении речи не шло). В рамках этой же суммы предполагается и развитие морского сообщения внутри курортной зоны Сочи-Сухуми. Фактически речь может идти о восстановлении этого единого курортного комплекса, каковым он был в советские времена (хочется надеяться только, что уровень сервиса не останется на уровне времен «застоя»). Однако социально-гуманитарная проблематика в предполагаемой «помощи» представлена скромно. Практически она сводится к выплатам пенсий лицам, имеющим российские паспорта (то есть гражданам РФ). На эту проблему предполагается сумма свыше одного миллиарда рублей. Таким образом, помощь для Абхазии — это, в первую очередь, создание надежных рубежей для российских интересов на Южном Кавказе. Достаточно ли это для сохранения массовых пророссийских симпатий нынешних жителей Абхазии? Вопрос, ответ на который не кажется очевидным. Во многом в Абхазии сегодня мы видим повторение северокавказской модели, когда сфера безопасности является краеугольным камнем политики. Спору нет, внимание к этой сфере (особенно после «пятидневной войны», многочисленных провокаций, имеющих место и после этого события) оправдано. Но не оправдана вся фокусировка исключительно на безопасности (особенно, когда это, в первую очередь, российская безопасность) без должного внимания к созданию эффективной социальной системы, условий для развития малого и среднего бизнеса и прочее.
В этой связи логичным выглядит продемонстрированная Путиным оценка ситуации с международным признанием независимости Абхазии. По словам российского премьер-министра, «мы и не рассчитывали на другое, когда принимали решение о признании Абхазии. Мы исходили из того, что это необходимо. Помните, как признавали Советскую Россию, в какие сроки и кто? Реалии все расставят по своим местам. Но если сказать по-честному, то Абхазии не нужно никакого иного признания, кроме Российской Федерации». Таким образом, Владимир Владимирович в свойственной ему манере взял на себя ответственность высказаться за абхазские власти (и народ республики) по такой теме, как необходимость признания Абхазии кем-то из других государств. Между тем, внутри абхазского политического класса (и интеллектуального, конечно) существует и другое мнение. Его могут не высказывать публично (и тем паче в присутствии такого мощного политического тяжеловеса, игрока мирового уровня, как Путин), но это не отменяет факта существования заинтересованности в диверсифицированной внешней политике и внешнеэкономической деятельности. Проникновение российского капитала уже вызвало определенное недовольство в Абхазии (вспомним хотя бы критику некоторыми абхазскими предпринимателями передачи в доверительное управление РФ абхазской железной дороги на 10 лет).
� если политика Кремля по отношению к Абхазии будет и дальше только помощью своим же солдатам и пограничникам при нежелании открывать республику для других, то рано или поздно у такого «самоопределения» могут найтись оппоненты. Это, естественно, не означает переориентации Абхазии на Грузию. Думается, что здесь некая точка невозврата пройдена. � не единожды. Однако более критическое отношение к позиции Москвы возможно. � здесь чрезвычайно важна роль России в предстоящих президентских выборах. Они уже не за горами, а потому интерес общества к мнению российского премьера по этому вопросу понятен и оправдан. «Мы понимаем, насколько мы ответственны за то, что будет происходить в Абхазии, исходя из опыта политической борьбы 2004 года», — заявил Владимиру Путину бывший вице-президент, а ныне ведущий оппозиционер Рауль Хаджимба. «Но у нас есть свое видение внутриполитических процессов», — корректно добавил абхазский политик. Важный нюанс!
� для Москвы было бы большой ошибкой повторять ошибки пятилетней давности, когда ради операции «преемник» политические технологи Кремля были готовы клеймить ныне действующего президента Сергея Багапша (с которым так по-дружески встречался 12 августа Владимир Путин) едва ли не как прогрузинского политика. В ходе встречи с оппозицией премьер РФ с одной стороны заверил, что Москва будет уважать выбор народа Абхазии, а с другой стороны попытался предложить свое (принятое в нынешней России) понимание внутриполитической динамики. Здесь и неприязненное отношение к партиям (Путин, как позитивный факт отметил «надпартийный характер» абхазской оппозиции), и склонность к диалогу с действующей властью, как к приоритету: «Мы всегда исходим из того, что мы строим свою практическую работу с действующей властью. По-другому и быть не может, так как действующая власть несет ответственность за реальное состояние дел в республике». Получается так, как будто оппозиция и общество никакой ответственности за происходящее не несут. �ли не должны нести? Время покажет, насколько Москва действительно готова уважать «суверенитет Абхазии» и права «союзника», о чем Путин не раз говорил (и во время визита, и после него). Главное — понимание того, что после 2008 года и признания Абхазии Москва не решила одним махом все острые проблемы в этой республике. Она приобрела качественно иные и не менее сложные проблемы.
Politcom.ru