Л�ТЕРАТУРНАЯ СТРАН�ЦА

Борис ЮД�Н
Рассказы

ОТ СОСТАВ�ТЕЛЯ
Кому из нас не хотелось бы, по примеру героев любимых русских народных сказок, сказать: «По щучьему велению, по моему хотению»? � — хлоп! — чтобы все у нас было. � при этом, как говорится, в известном застольном тосте, ничего нам за это не было... Ну, признайтесь, типичная, можно сказать, мечта русского человека, живи он в 12-м веке в России или в 21-м — в Америке! А вот как об этом может замечательно рассказать Борис Юдин, создав чудесный сплав из сказочного, смешного и обыденного, вам предстоит узнать на этой странице. Я только скажу пару слов об авторе.
Борис Юдин — известный прозаик и поэт, родился, жил и работал в Латвии, учился на филологическом факультете и сменил множество профессий — от слесаря до артиста разговорного жанра, от каменотеса до сценариста. С 1996 года живет в Нью-Йорке. Публиковался в журналах и альманахах: «Крещатик», «Зарубежные записки», «Стетоскоп», «Побережье», «Слово/Word», «Встречи», «Дети Ра», «Зинзивер», «Футурум Арт», «LiteraruS», «Время и место» и многих других. Автор четырёх книг. Участник нескольких поэтических антологий. Отмечен премией журнала «Дети Ра».
� теперь я с радостью предлагаю вам познакомиться с необыкновенным миром современных сказок Борис Юдина.
Семен КАМ�НСК�Й, newproza@gmail.com

ЗАПОРОЖЕЦ
Во всём были виноваты эти чёртовы врачи, которые настоятельно рекомендовали прогулку перед сном.
А случилось вот что:
Я возвращался домой, довольный и умиротворённый. Уже пришла ночь, и от залива потянуло прохладой. Я шёл по улице, а перед глазами у меня стояла, так соблазнительно запотевшая, баночка «Колы».
Мне осталось пройти пару кварталов, когда, свернув на свою улицу, я
почувствовал, что на этой улице что-то не так. Постояв немного, я заметил потрясающую вещь — на всём блоке не было ни одной припаркованной машины. Нет. Неправда. Одна была. Посреди квартала стоял одинокий советский горбатый «Запорожец» первого выпуска.
Я просто обалдел, закурил и стал пялиться на необычное для Америки транспортное средство. В это время со скрипом открылась дверца и из машины, вылез мужичок в кепке и мятом, замасленном пиджачке серого цвета.
Мужичок, подойдя и приподняв кепку, негромко спросил:
— Простите, товарищ, вы говорите по-русски?
— Говорю, конечно, — утешил я мужичка.
— Тогда помогите мне определиться, потому что я приплутал немного.
Этот район не Брайтон Бич случаем?
— Это Бэй Ридж. Брайтон в нескольких километрах юго-восточнее.
— Это же надо, какая незадача! Здесь я не заправлюсь!
— Почему же не заправитесь? — полюбопытствовал я. — Здесь полно станций.
Мужичок замялся, поперебирал ногами, покрутил головой и пояснил в конце концов:
— Моя машина не на бензине работает.
— Я вижу,— охотно поддержал я мужичка. — Там внутри — мини-ядерный реактор.
— Наверное, придётся рассказать вам, товарищ, всё без утайки,— вздохнул мужичок, вынул из правого кармана пиджака мятую пачку «Севера» и закурил.
— Я родом из города Зарайска. Так вот я сконструировал автомобиль, работающий на энергетике мечты. Купил по случаю этого монстра, переоборудовал и вот теперь путешествую. Обычно я подзаправлялся на Брайтоне, а сегодня промахнулся. Вы не согласились бы, обменять энергию вашей мечты на её осуществление?
— Обменять на что, простите? — тупо переспросил я, размышляя о том, стоит ли звонить в полицию.
— Я же сказал, что на реализацию вашей мечты. Неужели непонятно?
На Брайтоне народ попонятливей.
— Где вы говорили, находится ваш городок? — снова задал я не относящийся к делу вопрос.
— Как где? — искренне удивился мужик. — Я же сказал. Разве по названию не ясно? Зарайск — это сразу за Раем, километрах в пятнадцати.
Я где-то читал, правда, где не помню, что с сумасшедшими лучше не спорить. Знал, но всё же спросил:
— Это на север или на юг?
— Это внутрь, — не моргнув глазом, ответил мужичок.
— А…— многозначительно протянул я. — Красивые места там у вас, видно. Ну, раз так — давай уж, заправляйся.
— Вот, спасибо. Вот, уважили! — засуетился мужичок, бросил папиросу, аккуратно затёр её подошвой сапога и пошёл к машине. Хлопнула дверца. Заревел двигатель, чихнув и выбросив клуб вонючего дыма. «Запорожец» приподнялся вертикально вверх примерно на уровень моего роста и рассыпался искрами, напомнившими фейерверк.
Я долго ещё стоял, соображая, пока не обратил внимание на то, что моя правая рука судорожно сжимает банку «Колы», точно такую, какая возникала в моём воображении несколько минут тому назад, хорошо охлаждённую, с капельками конденсата на поверхности.
Я автоматически открыл банку и, только сделав первый глоток, вдруг понял, что пить-то я уже не хочу.
Всю неделю я костерил себя на чём свет стоит. Ведь надо же такому было случиться? В тот момент, может быть единственный в жизни, захотеть пошлого пойла, вместо того, чтобы помечтать о здоровье, о богатстве, или ещё о чём-нибудь существенном.
Но надежда встретить снова выдумчливого мужика из города Зарайска всё-таки не покидала меня.
Пару недель подряд я бродил вечерами по улицам, мечтая о том, как я стану неимоверно богатым. Я в деталях представлял себе это состояние, и чуть было не довёл себя до галлюцинаций.
� вот, когда уже я перестал надеяться на встречу, в тот момент, когда я, приближаясь к дому, уже шарил рукой в кармане, нащупывая ключи, вдруг послышался за спиной голос:
— Товарищ! Товарищ!
Обернувшись, я увидел всё того же мужичка в засаленной кепке.
— Товарищ, мне право же неудобно, но я вынужден снова просить Вас об одолжении. Меня опять занесло в ваш район: видно, навигационная система барахлит. А я здесь кроме вас никого не знаю. Не могли бы Вы выручить меня ещё раз. Я тут буквально за углом припарковался.
Я постоял немного, подождал пока перестанет биться сердце, и сказал, как ни в чём ни бывало:
— Ну, как не помочь земляку? Конечно, конечно.
Мы прошли за угол — точно! Опять совершенно пустая улица и ржавый «Запорожец» на ней.
— В прошлый раз у нас как-то нехорошо получилось. Только я в этом не виноват,— трещал мужичонка.— Вы очень уж образно представляли этот самый лимонад. В этот раз, с вашего позволения осуществим что-нибудь сокровенное.
— Вот, вот! — обрадовался я, — � посокровеннее, если можно.
— Не извольте тревожиться по пустякам, — мужик проговорил это, уже садясь в свой «Запорожец».
Снова хлопнула дверь, и взвыл мотор. Вначале я не заметил никаких изменений. Секундой позже я недоумённо рассматривал свои ноги. На ногах были сапоги и синее галифе. Я, как дурак, снял с головы форменную милицейскую фуражку и тупо уставился на красную звёздочку посередине околыша.
Господи, Боже ж ты мой! Этот сельский труженик сделал меня милиционером, осуществив тем самым мою мечту сорокалетней давности! Застрелиться, что ли?
Я поправил портупею и потянулся рукой к кобуре. Оружия в ней не было. Был лишь ломоть пахучего сала между двух кусков чёрного хлеба, завёрнутый в тряпицу.
Домой я пробирался полумёртвый от страха, что меня остановит полицейский и спросит удостоверение личности. Хотя оно у меня было с собой.
Там русским языком было написано, что я участковый Ленинского района города Зарайска в звании старшего сержанта.
Соседка, выкатившаяся мне навстречу из лифта, так шарахнулась в сторону, что чуть было не разнесла зеркала в фойе.
Дома я переоделся, уложил экзотическую форму в пакет и выбросил в мусоропровод.
Уже несколько месяцев я не выхожу из дома. Милицейская форма появляется на мне сразу же, как только я вхожу в лифт. Я потерял работу. Я потерял смысл жизни. Я жду, надеясь, что эта пакость со временем пройдёт сама собой.
� вот тогда я обязательно встречу этого рационализатора. � мы поговорим с ним, как мужчина с мужчиной.
Такая у меня сейчас заветная мечта.


СЧ�ТАЛОЧКА
Два давнишних друга Сергей Сергеевич �ванов и �ван �ванович Сергеев сидели в кухоньке у Сергея Сергеевича и делали вид, что играют в шахматы. Однако, шахматная доска с расставленными фигурами была сдвинута к краю стола, а на её законном месте стояла немудрёная закуска и початая бутылка с водкой. �, судя по раскрасневшимся лицам друзей, бутылка эта была не первая.
— Ты, Ваня, сам рассуди, — жаловался Сергей Сергеевич, наливая. — Пока я был в почёте и уважении, Нина моя была, как шёлковая. А как вышел на пенсию — озверела. Совсем другой человек. Зудит и зудит. Стыдно признаться, Ваня, но я её боюсь.
— Не боится волк собаки, а боится её звяки, — поддержал друга �ван �ванович и поднял стакан.
— Это точно, — согласился Сергей Сергеевич и чокнулся с другом. Чокнулся, выпил и продолжил:
— � то ей не так, и это не этак. Сам рассуди — курить выгоняет на балкон. Рюмку с кем-нибудь выпить — скандал на неделю. Обидно, Ваня. Я ведь не хухры-мухры. Я ведь людьми командовал.
Здесь нужно сказать, что работал Сергей Сергеевич мастером на заводике, выпускающим то ли доильные аппараты, то ли дождевальные установки... словом, что-то в хозяйстве ненужное. Работал-то он мастером, но любил себя называть руководителям среднего звена.
— Дал ты ей волю, Серёжа, вот что я тебе скажу, — подвёл итог �ван �ванович. — А женщинам воля во вред. Женщинам и стране твёрдая рука нужна.
— Всё хотел тебя спросить, Ваня, — посерьёзнел Сергей Сергеевич. — А ты почему не женился?
— Скажу тебе, Серёжа, как другу, — сказал �ван �ванович, допивая остатки и, почему-то, оглядываясь по сторонам. — Не нашлась ещё женщина, способная понять нежную душу офицера.
� друзья залились радостным смехом. При этом �ван �ванович похрюкивал, и Сергей Сергеевич повизгивал.
Отсмеявшись, они с грустью оглядели стол.
— Да, — сказал �ван �ванович. — Хорошо бы сейчас портвешком это дело отполировать. Да где взять в это время?
— У меня есть, – загрустил Сергей Сергеевич. — Но завтра Нина приедет — житья не будет. Может, сбегаем? Я знаю точку.
— � то, — согласился �ван �ванович и достал бумажник. — Твоя идея — ты и гонцом будешь.
— Н-е-е-е-ет, — возразил Сергей Сергеевич. — Давай по справедливости. Посчитаемся. Кто выйдет — тому и бежать.
� Сергей Сергеевич затараторил детскую считалочку, попеременно указывая рукой то на себя, то на друга:

Эники-беники
Ели вареники.
Эники-беники клёц.
Вышел пузатый матрос.

� тут дверь холодильника, противно скрипнув, отворилась. � из холодильника вышел мужик в тельняшке с трубкой в зубах. На его бескозырке блестела золотом надпись: «Надя».
Друзья онемели и окаменели. Да, вдобавок ко всему, в гостиной часы стали бить двенадцать.
— Ну что сидите, как куры на насесте? — спросил матрос и вразвалку подошёл к столу. — Спички есть? А то трубка погасла.
— Зажигалка есть, — угодливо произнёс Сергей Сергеевич и протянул матросу зажигалку.
— Зажигалка — это не дело. Спички лучше, — сказал матрос. Но зажигалку всё-таки взял и раскурил трубку.
Запахло ароматизированным табаком.
— Золотое руно курите? — спросил �ван �ванович.
— Капитанский, — сказал матрос и выпустил клуб дыма. — Так чего надо, короче?
— Как чего? — не понял �ван �ванович.
— Зачем вызывали? — спросил матрос недружелюбно.
— Тут так вышло... — засуетился Сергей Сергеевич. — Мы хотели портвейна немного и...
— Понял, — перебил матрос. — С портвейном проблем нет.
Тут он поднял тельник и расстегнул застёжку-молнию на брюхе. Там оказался целый склад спиртного. Матрос запустил свою лапу в этот склад, вынул бутылку португальского портвейна и, сказав: «Поправляйтесь», поставил бутылку на стол. После этого мигнул, как фотовспышка, и исчез.
Друзья помолчали. А помолчав, закурили.
— Всё, Ваня, сказал Сергей Сергеевич, — Это трындец. Не знаю, как ты, а я больше спиртного в рот не возьму.
— Ты погоди, Серёжа, — вступил �ван �ванович. — Ты погоди зарекаться. Не могли же мы с тобой одну и ту же галлюцинацию видеть? Не могли. Значит тут что-то не то. А давай-ка попробуем его пойла.
� �ван �ванович ловко откупорил бутылку и налил в стаканы рубиновую жидкость.
— Ну... — поднял стакан �ван �ванович. — Батальон! Делай, как я!
� залпом выпил.
Сергей Сергеевич следом.
Потом посидели, молча, прислушиваясь к организму.
— А ничего, Серёжа, нормально, — заключил �ван �ванович и налил по новой.
— Хороший напиток, Ваня. Душевный, — поддержал Сергей Сергеевич. — Жаль, что мало.
— Так давай у этого юнги ещё спросим, — осенило �вана �вановича. – Ты же видел — у него в брюхе целый магазин.
— Слышь, Ваня! — застеснялся Сергей Сергеевич. — Может, у него и девушки есть?
— А что? — поддержал �ван �ванович идею. — Может, и есть. Спросить надо. Сейчас бы девку... сисястую такую... неплохо... в самый раз было бы.
� начал считать: «Эники-беники...»
— А сейчас чего? — спросил матрос, выходя из стены, — Нажрались — и на баб потянуло?
— А что? — начал задираться �ван �ванович. — Какой вы в этом видите криминал? Естественные рефлексы...
— Короче! — перебил матрос и расстегнул пузо. — Выбирайте скорее, а то вас много, а я один.
А в пузе у него оказался прилавок, на котором сидели куклы, в чём мама родила. Только живые. � каждая из них делала соблазнительные знаки, обещая небывалое удовольствие.
— Ну, просто, ё-ка-лэ-мэ-нэ, — сказал �ван �ванович. — Это же надо, до чего дошла современная технология.
� выбрал из живота щедрого матроса пухленькую блондиночку с бюстом такого размера, что и не верилось.
Тут и Сергей Сергеич осмелел и потянулся к шустрой азиаточке.
Как только куклы очутились в кухне, так тут же выросли до нормального человеческого роста, уселись у друзей на коленях и начали оказывать знаки внимания откровенного характера.
У �вана �вановича взыграло ретивое, и он издал сладострастный рык, в котором угадывался незаурядный темперамент самца. Но показать силу этого темперамента �вану �вановичу не удалось, потому что клацнул замок на входной двери и раздался женский голос:
— Что ж ты меня не встречаешь, паразит? Не ждал? А накурил-то как! Ну, я сейчас с тобой поговорю серьёзно.
Друзья замерли в самых нелепых позах. � тут �ван �ванович проявил армейскую смекалку и зашептал:
— Эники-беники ели вареники...
— � что это вам, мужики неймётся? — спросил матрос. — Чего звали?
— Нам... понимаете... — зашептал Сергей Сергеич. — Мы тут, понимаете... а жена приехала. Она у детей гостила. Только завтра приехать обещала...
— Короче, — сказал матрос и расстегнул брюхо.
— Короче, так, — нашёлся �ван �ванович. — Хотим оказаться в таком месте, где нас живая душа не увидит. С девочками, конечно.
Снова мигнуло ослепительно, и друзья очутились на песчаном пляже. Голубела лагуна, жарило солнце и небольшая группа пальм отбрасывала жидкую тень на две хижины. Между хижин красовался фанерный домик со знакомыми буквами М и Ж. Значит, цивилизация добралась и в этот забытый Богом край.
Друзья опомниться не успели, как девицы поволокли их в таинственную полутьму хижин.
� тут же из этой полутьмы понеслись сладострастные вопли.
Через некоторое время друзья уселись под пальмами с банками пива в руках и тупо уставились на черепаху, ползущую по раскалённому песку.
— Это было что-то. Вот что я тебе, Серёжа, скажу. — �ван �ванович допил пиво и швырнул банкой в черепаху. — Веришь ли, столько лет мужское во мне не просыпалось. А тут...
— Да, Ваня, — поддержал разговор Сергей Сергеевич. — Это было... расскажи
кому — не поверит.
— А это уже ваши проблемы, пацаны! — раздался хриплый бас.
Друзья посмотрели сначала друг на друга, а потом на пальмы, от которых этот голос доносился. От пальм шли два качка в шортах.
— Вам, товарищи чего нужно? — нашёлся �ван �ванович.
— Нам, папахен, капуста нужна, — ответил один из бойцов и достал из-за спины автомат «узи». — А то пить — это мы можем, девок пользовать тоже. А как за товар платить — так в непонятках.
— Опять же, перелёт со скоростью света, — добавил второй. — Аренда острова... то да сё... Короче, набежало.
— � сколько? — голос Сергея Сергеевича дрогнул.
— Много, — утешил его первый качок. — У тебя столько нет. Будешь сейчас хату свою переписывать.
— Дивизия краснознамённая! Армейским опытом богата!.. — запел �ван �ванович песню, намереваясь ринуться в последний бой.
Но над его головой пророкотала автоматная очередь, и �ван �ванович решил отложить исполнение песни на потом.
— Товарищи бандиты, — сказал Сергей Сергеевич. — А можно нам с другом посоветоваться.
— Валяйте, — согласился качок. — Всё равно вам отсюдова никуда не деться. Остров, напоминаю, необитаемый.
Сергей Сергеевич затянул помертвевшего �вана �вановича в хижину и начал считаться:
— Эники-беники...
— Ну, клиент сегодня — мука, а не клиент! — сказал матрос. — Вам ещё какого рожна нужно?
— Товарищ боцман! — сказал Сергей Сергеевич. — Нам нужно туда, где царит правопорядок. Где вот такой правовой беспредел, как здесь, невозможен...
� друзья оказались в районном отделении милиции у стола дежурного по отделению.
— Так вы, граждане, заявляете, что неизвестные бандиты напали на вас и, угрожая автоматическим оружием, требовали подписать дарственные на ваше жильё?
— Требовали, — согласился �ван �ванович. – Ещё как требовали.
— Там сначала матрос был. Пузатый, — добавил Сергей Сергеевич. — Он брюхо расстегнёт: у него брюхо на «зиппере», извините. А там и женщины лёгкого поведения и выпивка всякая... Одним словом, притон.
— Понятно, граждане, — сказал сержант, окинув взглядом полуголых друзей. — Документов при вас, конечно, никаких. Примем меры. Вы присядьте вон там, пожалуйста. Долго ждать не придётся.
� он не обманул. Не прошло и получаса, как появились санитары и повезли друзей в психиатрическую лечебницу.
— Так вы утверждаете, что у этого матроса живот расстёгивался? — лениво спросил доктор Михальцов, заполняя непонятные бланки.
— Так точно, — рявкнул �ван �ванович. — � это, разрешите доложить, несомненно, происки врагов.
— Понятно, — процедил доктор. — А у ваших родственников психических заболеваний не наблюдалось?
— У моих — не было, — сказал Сергей Сергеевич.
— У моего брата триппер был, — признался �ван �ванович и покраснел.
— Хорошо, хорошо, — утешил доктор друзей. — Вы только не волнуйтесь. Мы вас сейчас определим в отделение, и всё будет хорошо.
Доктор Михальцов закончил писать и спросил, иронически щурясь:
— Значит, как только вы эту считалку произнесёте, так матрос и появляется?
— Появляется, — подтвердил Сергей Сергеевич. — Как только, так сразу.
— А сейчас вызвать его можете?
Друзья переглянулись, и �ван �ванович начал:
— Эники-беники...
— Какого ёжика? — сказал матрос, выйдя из стеклянной витринки с медицинским инструментарием. — Ну и вахта сегодня. Давайте быстрей, а то мне смену пора сдавать.
Доктор Михальцов, молча и старательно, протирал стёкла очков полой халата.
— Надо, товарищ адмирал, — сказал �ван �ванович, — как-то всё загладить. Восстановить «статус-кво», так сказать. � чтобы без последствий.
— Что ж ты меня не встречаешь, паразит? — произнесла Нина Григорьевна, входя в кухню. — Не ждал?
На кухне было прибрано. За столом, склонившись над шахматной доской, сидели приятели.
— Конечно, не ждал, Ниночка, — засюсюкал Сергей Сергеевич. — Ты же только завтра собиралась приехать. А мы тут вот с �ваном �вановичем за шахматишками засиделись.
— Ну, мне пора, — поднялся �ван �ванович. — Как-нибудь потом доиграем.

А в приёмном отделении доктор Михальцов измывался над санитаром Семёновым, пытаясь вспомнить считалку:
— Ты, Семёнов, наверное, думаешь, что я чокнулся?
Семёнов именно так и думал, но сказал:
— Да что вы, доктор!
— Но я же своими глазами видел, как этот матрос выполняет все желания. Что ты скажешь, Семёнов?
Семёнов подумал, что надо бы поменьше жрать казённый спирт, но вслух сказал:
— Доктор лучше знает.
— Эники-беники — это я помню... — продолжал Михальцов. — Вышел пузатый матрос — тоже... А вот что в середине? Семёнов! Какая рифма к слову матрос?
— Понос, — сказал Семёнов.
— Дебил! Какой понос? Там что-то другое было.
— Тогда нос, — подсказал Семёнов.
— Сам ты нос!

Храпела и стонала во сне жена Сергея Сергеевича, которой снилось море и жаркий кавказский мужчина.
Лежал на спине, уставясь в потолок, сам Сергей Сергеевич.
�грал сам с собой в нарды неугомонный �ван �ванович.
Тосковал санитар Семёнов, глядя, как доктор Михальцов пытается вспомнить считалочку.
� одна за другой гасли звёзды, предчувствуя рассвет.