ПАКТ Р�ББЕНТРОПА-МОЛОТОВА 2!?

— Выходит в игрищах Москвы и Берлина вокруг раздела Европы вызревал второй «пакт Риббентропа — Молотова»?
— Мягко сказано. Речь шла о «пакте Риббентропа — Молотова» в квадрате.
(�з беседы со Львом Безыменским, историком, писателем, публицистом).

Лев Александрович Безыменский сыграл в моей жизни особую роль. Я горжусь, что, несмотря на большую разницу в возрасте, был долгие годы дружен с ним, патриархом германистики в отечественной журналистике. Он ушел от нас более двух лет назад.
Безыменский знал историю на ощупь. Переводчик Генштаба и офицер ГРУ, он участвовал еще в первых допросах плененного фельдмаршала Паулюса в Сталинграде. Фактически от него руководство Советского Союза впервые узнало о смерти Гитлера. �з блиндажа Жукова в горящем Берлине он диктовал в Москву с листа перевод доставленного письма Геббельса и генерала Кребса с уведомлением о том, что фюрер отошел в мир иной.
После войны он был одним из самых успешных «охотников за документами». Казалось, для него не существует архивов, запертых на все засовы. Работал Безыменский с документами разной степени засекреченности: от «Секретно» и «Совершенно секретно» до «�зготовлено в единственном экземпляре». Но наибольший интерес представляли, конечно, документы, которые носили знаменитое обозначение «Особая папка» и хранились ранее в архиве ЦК КПСС. Такая пометка означала, что даже в совершенно секретные протоколы данный вопрос не включался.

В тот июньский вечер 1998 года мы сидели у Льва Александровича в его домашнем кабинете и говорили о сборнике «1941 год. Документы», который вот-вот должен был выйти в свет. Безыменский был одним из его составителей. На столе у него тогда лежала целая кипа тех самых документов, точнее, их копий. С разрешения хозяина кабинета я просматривал их. Вышел большой разговор. Не только о правде про 22 июня. Но и о попытках Сталина «перехитрить» (это было его излюбленное словечко) Гитлера в 1940 году и даже в роковом 41-ом. Вот в сжатом виде суть того разговора, «запротоколированного» на магнитную плену, — без каких-либо смысловых купюр.

О «Пакте Молотова-Риббентропа» и сегодня еще спорят до хрипоты и пытаются найти ответы на важнейшие вопросы: насколько «по-хозяйски» распорядился договором Сталин? Насколько точно он определил длительность той отсрочки, которую получил от Гитлера? Насколько верен был его расчет времени, или, как сегодня принято выражаться, тайминг.
Но отныне, с обнародованием массы секретных документов, мы не обречены на догадки и спекуляции. Все документировано. В том числе и то, что Сталин и Молотов слишком долго питали иллюзии относительно того, что и в 1940 году, и даже в 1941-м смогут «перехитрить» Гитлера. Например, еще в ноябре 1940 года они надеялись, что во время визита Молотова в Берлин им удастся добиться согласия Гитлера на создание советских военных баз в Дарданеллах, заполучить Болгарию. Взамен они были готовы пообещать совместную — с Германией, �талией и Японией — гарантию существования Британской империи.
Великобритания должна была получить такую гарантию, а в ответ взять на себя обязательство не вмешиваться в дела Европы. В соответствии с этим планом ей предстояло бы отдать �ндию, Египет, Гибралтар и вернуть Гитлеру бывшие германские колонии. Гибралтар, разумеется, должен был перейти к франкистской �спании. Будущее �ндии не конкретизировалось, но на нее потом могла бы претендовать Япония — это ведь была азиатская сфера. По существу речь шла о возможном «Пакте Риббентропа-Молотова» в квадрате. Велся обоюдный зондаж возможности присоединения Москвы к «оси» Берлин-Рим-Токио. Это была любимая идея Риббентропа. Но осуществление ее практически означало бы вступление Советского Союза в войну, да еще на стороне Германии. Сталин этого боялся и не хотел. Потому что, во-первых, понимал, что Красная Армия не готова к любой войне. Он ведь был осведомлен о подлинном течении «зимней войны» с Финляндией. Не зря же он тогда убрал своего любимого «великого полководца» Ворошилова.
А во-вторых, замысел Сталина состоял в том, чтобы оставаться над схваткой до тех пор, пока воюющие стороны не истощат себя и Советский Союз окажется в положении «смеющегося третьего». Потом бы Москва стала главным участником мирного урегулирования.
Немцы хорошо понимали, насколько трудным было бы для Сталина решение о присоединении к «пакту трех». Но с другой стороны — такая приманка: Балканы, Дарданеллы… Это был настоящий пунктик Сталина, который мучил его. А Гитлер был хорошо об этом осведомлен. Короче, Сталин бы, конечно, присоединился к «оси», чтобы получить «недополученное». В пользу этого свидетельствует советская нота от 25 ноября, направленная Сталиным уже после визита Молотова. Но Сталин опять утратил чувство времени. Если в 39-м он еще был нужен Гитлеру (без советского благожелательного нейтралитета тот не смог бы воевать в Польше и на Западе), то в 40-м году интерес фюрера к вождю народов упал. Выбор жертвы — СССР, а не Англия — ведь уже был сделан.
Сталин и Гитлер не были близнецами. � ставить их на одну доску не следует. Каждый преследовал собственные цели. Что касается Сталина, то ему, конечно, было не по душе усиление Германии и превращение ее в европейского гегемона. Но он, подталкивая Гитлера к военным авантюрам, рассчитывал расправиться с самым заклятым врагом. А из многих выступлений Сталина следовало, что в качестве главного врага Советского Союза он рассматривал Англию.
Переговоры в Берлине в ноябре 40-го года пошли так неблагоприятно для Молотова, что он даже не успел изложить «завлекательную идею», а об �ндии даже не заикался. Не смог он получить и поддержку своего партнера по вопросу о полном включении Финляндии в советскую сферу влияния — по варианту Прибалтики. Гитлер даже угрожал военным противодействием в случае военного вмешательства.
«Зимняя война» с Финляндией уже закончилась, и Сталин мог быть доволен. Оказывается, нет. Подлинной сенсацией 1998 года можно было назвать рассекреченную директиву наркома Тимошенко и начгенштаба Шапошникова от 18 сентября 1940 года о подготовке новой операции против Финляндии с целью захвата Хельсинки и выхода на берег Ботнического залива на тридцать пятый день боев. Даже после молотовской неудачи в Берлине опасная идея не была оставлена, и 25 ноября Ленинградскому военному округу вновь было приказано готовить операцию. Судьба — и Гитлер! — уберегли нас от второй финской войны.

Ставшие известными, но по разным причинам не получившие широкого распространения факты многое проясняют, многое оттеняют, заставляют взглянуть на «пакт Риббентропа — Молотова» под несколько иным углом зрения. Мы считаем необходимым напомнить о них. Это правда той далекой уже эпохи. � ее, следует знать.

k2kapital.com