А ГОРБАЧЕВ БЫЛ ПРАВ

Стив КОЛЛ

Мы все — заложники нашего опыта. Ричард Холбрук (Richard Holbrooke), главный по Афганистану в администрации Обамы, и герой досье, составленного на прошлой неделе моим коллегой Джорджем Пакером (George Packer), приходит к текущим дилеммам, памятуя о Вьетнаме и Боснии. Генерал Дэвид Петреус (David Petraeus), командующий на Ближнем Востоке и в регионе Центральной Азии, и генерал Стэн МакКристал (Stan McChrystal), командующий в Афганистане, пришли к этому перекрестку с карательными противоповстанческими акциями в �раке, которые все еще звучат у них в ушах. В каком-то смысле споры по поводу стратегии, которую должен сейчас принять Обама в Афганистане, превратились в изматывающий конкурс исторических аналогий и сравнительных исследований. Похожий дискурс разразился после российского вторжения в Грузию; инцидент произошел во время президентской кампании Обамы и МакКейна, и МакКэйн использовал сравнения с ситуацией в Венгрии в 1956 году, и даже со Второй мировой войной. Мудрый редактор этого журнала, оставив в стороне такие сравнения, процитировал английского теолога Джозефа Батлера (Joseph Butler), с которым, честно говоря, я знаком не был. Что бы там ни было, как-то Батлер написал: «Все — это лишь то, что оно есть, а не что-либо другое». Это более конструктивный способ рассуждать о ценности истории в политике, чем метод анализа исторических событий, я согласен, и цитату эту я запомнил.
Разумеется, эта философия не делает историю совсем иррелевантной в такие моменты, как этот. � вы можете поспорить, что все эти аналогии должны быть рассмотрены, когда Обама будет делать свой выбор, — причем те, что уходят корнями в афганскую историю, — наиболее уместные, поскольку в некотором смысле они не «что-либо другое».
В середине восьмидесятых годов, когда к власти в Советском Союзе пришел Михаил Горбачев, он унаследовал разрушительную войну в Афганистане. Он хотел выйти из нее, но был окружен сторонниками жесткого курса в Политбюро и военном командовании. Постепенно, однако, он построил стратегию выхода из Афганистана. У нее было несколько компонентов; все из них, в исправленной форме, присутствуют в текущем дебате на тему политики Обамы.
В Афганистане, после первоначальной и провалившейся попытки использовать специальные силы более агрессивно для удара по исламистским боевикам вдоль пакистанско-афганской границы, Советы начали отступать в крупнейшие города Афганистана и «афганизировать» свои военные операции. Подготовившись к выводу, советские войска отошли от непосредственных боев, в частности в сельской местности, и вместо этого сконцентрировались на тренировке и оснащении афганских сил. Они также обеспечивали поставки и экспертизу малочисленным афганским ВВС, например, поставляли ракеты скад. Как я писал ранее, эта военная стратегия хорошо сработала, и советские города-крепости устояли даже во время жестких нападений финансируемых американцами моджахедов уже после того, как советские войска покинули страну. Они оставили лишь тысячу или две военных и разведспециалистов.
Афганский ставленник Горбачева президент Наджибулла захватил пространство, созданное советским переходом. Он вел переговоры с племенами и неустанно проповедовал на тему национального единства и ислама. Если вы слушали его риторику единения в 1989 году, довольно сложно утверждать, что он был главой коммунистической тайной полиции. Его плейлист был похож на дружественный исламу национализм позднего саддамского периода в �раке. Наджибулла также был крепким парнем, в афганском контексте его сила и безжалостная репутация, казалось, помогали ее политической стратегии. В сущности, он практиковал, и добился в этом успеха, будущий подход Обамы. Он никогда не пригонял к стаду своих главных врагов, но выигрывал время и не отступал, что приравнивалось к длительному состоянию мертвой точки.
Однако, Горбачев воспринимал свою стратегию более широко, чем просто поддержка Наджибуллы в ведении переговоров с племенами. Он считал, что у СССР и США, эффективно завершивших свою изматывающую и разрушительную опосредованную войну в Афганистане, есть общий интерес в продвижении стабильности в Южной и Центральной Азии. Горбачев поддерживал региональные переговоры под эгидой ООН, направленные на стабилизацию Афганистана и изолирование исламистских экстремистов. Это, в свою очередь, обеспечило бы стабильность вдоль южной границы Советского Союза, где проживают мусульманские народы. Конечно, рассуждал Горбачев, ведь США не хотели, чтобы к власти в Кабуле пришли антиамериканские исламисты, по крайне мере без положительного воздействия коалиции и разделения власти с Наджибуллой? Разве США не хотели, чтобы в соседнем Пакистане, где лишь недавно была восстановлена конституционная демократия, победили умеренные правители?
ООН попыталась, с противоречивым участием США, продвигать это видение региональной дипломатии и стабилизации с помощью переговоров с 1988 по 1992 год, в которых принимали участие Наджибулла и другие афганские лидеры. Однако, они провалились, частично потому что США до конца 1991 года продолжали спонсировать и поддерживать «военное решение» для моджахедов при содействии пакистанских армии и разведки. ЦРУ выступала за «военное решение». После было решено, после череды провалов нападений на защищаемые Наджибуллой города, что у США больше нет интересов в этой стране, что надо завязать с финансированием и дипломатией и вернуться домой. Несколько лет спустя Талибан взял Кабул. Один из американских политиков, ответственный за эту череду политических решений, который очень скептично относился к Горбачеву в конце восьмидесятых годов и присутствовал при решении оставить сложную региональную дипломатию, которой отдавал предпочтение Горбачев, был Роберт Гейтс, который сейчас занимает пост министра обороны. По общему мнению, Гейтс был успешным, прагматичным и надежным советником как Бушу, так и Обаме в его текущей роли. Он совершенно определенно был открыт и полон раскаяния в своих публичных высказываниях по поводу уроков, которые США должны вынести из 11 сентября — события, корни которого кроются (но лишь частично) в американском решении десять лет назад оставить Афганистан в состоянии экстремизма и хронической нестабильности. Гейтс будет присутствовать, когда Обама примет еще одно американское роковое решение по поводу афганской политики.
Это решение должно приниматься на основе реалистичной оценки американских интересов и возможностей, сегодняшних и будущих, а не на основе тех, что остались в прошлом. (Все — то, что оно есть). Но один из вопросов, с которым Обаме придется столкнуться, — оправдывает ли видение региональной стабильности и даже процветания в Южной и Центральной Азии, помимо проблемы Аль-Каиды, длительных и рискованных американских вложений? Чтобы ответить на этот вопрос, можно воспользоваться историческим наблюдением: Горбачев был прав.

Steve Coll, New Yorker
Перевод inosmi.ru