ОТ ЛАУРЕАТА СЛЫШУ! ТЕОРЕТ�ЧЕСК�Е РАЗБОРК�

Василий КОШК�Н

Кризис пробудил воинственность в экономистах-теоретиках. Кейнсианцы тузят сторонников чикагской школы. Чикагцы когтят и гвоздят кейнсианцев. На взгляд постороннего это выглядит препохабно.
До того как случился кризис и мировая экономика рухнула в яму, если не в пропасть, большинство профессиональных экономистов были свято уверены, что всё под контролем. Разумеется, были и такие, кто пророчил беду — некоторые на основании твёрдого мнения о пагубности искусственно заниженных процентных ставок, а некоторые просто по врождённой склонности к мрачным предчувствиям. Так или иначе, большинство профессионалов игнорировало пророчества Кассандр вплоть до позорного конца.
Когда всё, что можно и нельзя, попадало на головы хозяйствующим субъектам, под обломками просперити оказалась погребена и репутация экономической науки в глазах непросвещённой публики (в том числе политиков и администраторов). Пытаясь реабилитировать корпорацию, уважаемые экономисты и лауреаты, начав с академических дискуссий, нечувствительно перешли к воплям «Вон из профессии!», «За клевету ответишь!», «Обскурант!», «От обскуранта слышу!» и т.п.

МАКРОЭКОНОМ�СТ? В БОБРУЙСК!
�нициатором выноса сора из избы стал бурный нобелевский лауреат Пол Кругман. В начале сентября он опубликовал в предназначенном для гуманитарных интеллигентов широкого профиля New York Times Magazine длиннейшую телегу про интеллектуальный крах макроэкономистов чикагской школы, которые ничего не понимают в жизни, а туда же, модели строят. Телега была снабжена обидными картинками; в частности, издевались над святым: математическими методами в экономике.
Главная претензия Кругмана к экономистам чикагской школы состоит не столько в том, что они не смогли предсказать текущую рецессию (его братья по разуму — кейнсианцы тоже в этом не преуспели), сколько в том, что их теория вообще не позволяет по-человечески объяснить, откуда берутся кризисы. �менно поэтому, с его точки зрения, они близоруко выступали — и выступают — против стимулирования спроса и вообще против вмешательства государства в экономику. �х главные ошибки, по Кругману, — это непростительно детская вера в совершенство рынка и ещё более идиотические упования на рациональность в человеческом поведении.
Кругман обвиняет «макроэкономистов» (так он в своей статье называет всех, кто не согласен поощрять спрос с помощью бюджетного дефицита и печатного станка) в тотальной слепоте и полном игнорировании окружающей действительности. Он рассказывает доверчивым читателям, что будто бы нобелевский лауреат Юджин Фама принципиально не признавал возможности возникновения на рынке пузырей, а другой экономический Нобель, Эдвард Прескотт, якобы утверждал, что основная причина роста безработицы — желание работников отдохнуть и расслабиться.
Все эти глупости, брезгливо разъясняет Кругман, сходили горе-теоретикам с рук потому, что они упаковывали их в красивую математическую обёртку, полученную в результате утончённых манипуляций с данными.
Свихнувшимся на эффективных рынках самодовольным «макроэкономистам» (слова «макроэкономист», «монетарист» и «экономист чикагской школы» колумнист-нобелиат употребляет как синонимы; почему — знает только он сам) Кругман противопоставляет скромных, но героических кейнсианцев. Они никогда не доверяли рынкам и всегда требовали от правительства, чтобы оно их воспитывало и регулировало. �м не верили, считали отсталыми, и вот результат.
Кругман резюмирует: теоретики должны покаяться, отречься от чикагской ереси и вернуться к непогрешимому учению великого Кейнса. Это единственный способ вернуть людям доброй воли уважение к экономической науке.

К�СО ОБ�ДЕЛОСЬ
Наезд Кругмана не мог долго оставаться безнаказанным. Ответный залп через две недели произвёл профессор Джон Кохрейн, в терминологии Кругмана «макроэкономист», зять автора гипотезы эффективного рынка Юджина Фамы и горячий противник обамовских спасательных операций. �нтересующиеся аргументацией могут прочитать совместную статью Кохрейна и Луиджи Зингалеса к годовщине кончины Lehman Brothers, написанную для популярного (в смысле — не специального) издания The Wall Street Journal.
Кохрейн вывесил ответ обидчику на сайте Чикагского университета, но это не должно никого вводить в заблуждение. Его текст, как и кругмановская телега, предназначен для широкой и неискушённой, но падкой на скандалы публики. Возможно, поэтому он состоит в основном из личных выпадов против луддита и политикана Пола.
Кохрейн обвиняет оппонента в возведении напраслины на уважаемых теоретиков, невежестве, реакционности, мракобесии, злоупотреблении авторитетом, подтасовке фактов, вранье — удивительно, что не в поедании младенцев. Он подробно и с сугубой серьёзностью разбирает клеветническую карикатуру, на которой неправомерно и облыжно изображены столп чикагской школы Роберт Лукас, Оливье Бланшар из МВФ и Бен Бернанке, совместно торжествующие окончательную победу над экономическим циклом (на самом деле, объясняет читателям Кохрейн, эти трое никогда не пили вместе). Особенно впечатляет то, что, судя по примечанию, выражения для отповеди Кругману подбирали всем факультетом, точнее, всей Чикагской бизнес-школой, и хоть бы у кого проснулось чувство юмора или там приличий.
Местами среди потока ругани прорываются относительно связные фразы. Мол, Кругман Пастернака не читал, но осуждает. А на самом деле помянутые им «макроэкономисты» прекрасно понимают сложность реальной жизни и учитывают это в своих моделях. �ли: экономисты чикагской школы никогда не утверждали, что рынки совершенны, они лишь говорили, что вмешательство государства, особенно когда речь идёт о финансовых рынках, способно лишь ухудшить ситуацию. Но это только проблески разума на общем белогорячечном фоне. С рациональностью у Кохрейна и Ко на момент составления письма турецкому султану были большие проблемы.

ВСЯК ДРУГОГО МН�Т УРОДОМ
Если широкую аудиторию виртуальное экономтеоретическое мордобитие повергло в некоторый ступор, то реакция коллег по цеху последовала незамедлительно. �м хорошо — они, в отличие от нас, во-первых, знакомы с участниками флейма не только по нынешней базарной склоке, а во-вторых, в силу профессионального опыта и круга общения могут восстановить, о чём вообще шла речь, кроме того, что кто-то кому-то наступил на хвост.
Макроэкономист Нараяна Кочерлакота в своей записке перечисляет действующих макроэкономистов (таковых немного) и по пунктам отвечает на претензии, которые ему героически удалось вычленить из поношений Кругмана. К сожалению, записку Кочерлакоты не напечатаешь в NYT, она рассчитана на узкий круг посвящённых. Дэвид Левин тоже пытается просветить Кругмана на предмет последних достижений макро, например, называет конкретных макроэкономистов, изучающих пузыри и т.п., но срывается в брюзжание: «Да, наша теория не в состоянии предсказать кризис, но она позволяет сделать из него полезные выводы. Да, наша математика не в состоянии вычислить наступление рецессии, но мы этого никогда и не скрывали». Всё это, конечно, так, но Кругман и не требовал от «макроэкономистов» вычислений и прогнозов: он, наоборот, ругал их за влечение к математике.
В сухом остатке на сегодняшний день примерно следующее. Авторитет академических экономистов в обществе (и в «политикуме», как любят писать в украинских СМ�) измеряется отрицательной величиной. Каждая из существующих в сообществе влиятельных школ пытается свалить ответственность за утрату доверия к экономической теории на конкурентов. При этом экономисты не в состоянии членораздельно объяснить широкой аудитории суть своих разногласий. Популярно изложить свои аргументы они то ли не могут, то ли не считают нужным. Продвигаемая Кругманом идея Кейнса стимулировать спрос (и, соответственно, производство), обманув потребителей и производителей с помощью необеспеченных бумажек, доверия как-то не вызывает. Заявления макроэкономистов о том, что они всё видят, но ничего не предвидят, тоже не обладают большой объяснительной силой — по крайней мере для тех, кто не в домике. Публичное поведение участников спора о профессии при этом такое, что хочется, уж чтобы они скорее закусали друг друга и избавили нас от неаппетитного зрелища пьяной драки.
Стыд за итальянские страсти уважаемых лауреатов не чужд их менее экспансивным коллегам.
Популярный блогер профессор экономики Университета Джорджа Мейсона Тайлер Коэн сожалеет об общем помрачении умов и мечтает по-человечески обсудить экономический цикл. Дискуссия, ведущаяся в тоне, заданном Кругманом, вряд ли может быть особенно продуктивной и содержательной, вежливо замечает он.

chaskor.ru