АБХАЗ�Я: РУКА ПОМОЩ� �З НАУРУ

Сергей МАРКЕДОНОВ — политолог, кандидат исторических наук.

Похоже, в скором времени мы можем найти новый способ для повышения качества географических знаний среднестатистического россиянина. Такую возможность открывает нам каждое новое признание независимости двух бывших грузинских автономий Абхазии и Южной Осетии. Сначала было Никарагуа, затем Венесуэла, в потенциале Эквадор и Перу. Страны, которые за исключением разве что Венесуэлы, не находятся в топ-листе мировой политики. Попадание их в фокус информационного внимания наших СМ� вольно или невольно заставит многих не только экспертов или журналистов, но студентов или магистрантов с аспирантами залезть в энциклопедические словари. Таким образом, появляется мотив для знакомства с географическим положением, политическим строем и экономическим состоянием новой экзотической страны, согласившейся (заметим, не на благотворительной основе) выразить свою солидарность с бывшими грузинскими автономиями.
14 декабря 2009 года в российские и зарубежные СМ� попала информация о том, что независимость Абхазии готова признать еще одна страна. На этот раз не из Латинской Америки, а из Океании. Все дело в том, что 12 декабря министр иностранных дел, торговли и финансов этого маленького островного государства Кирьен Кеке заявил о возможности такого решения. Незадолго до этого представители Науру провели переговоры с Россией, которые прошли «конструктивной атмосфере». В этой самой атмосфере Москва пообещала оказать финансовую помощь Науру. Говоря словами Уго Чавеса, был «получен импульс» для признания независимости бывших грузинских автономий. 14 декабря победитель президентской гонки в Абхазии Сергей Багапш провел переговоры с делегацией из Науру. В итоге 15 декабря в Сухуми было подписано Соглашение об установлении дипломатических отношений между Абхазией и Республикой Науру, являющейся, кстати сказать, самой маленькой страной мира. Ее население насчитывает всего лишь 14 тысяч человек (это даже по меркам Абхазии и Южной Осетии выглядит малым).
Но, как говорится, не всегда размер имеет значение. В 1960-1970-е гг. это островное государство совершило серьезный экономический «прорыв». Бывшее совместное владение Австралии, Великобритании и Новой Зеландии обрело независимость в 1968 году. Последовавший за этим «прорыв» был обеспечен благодаря удачному использованию имеющихся ресурсов, фосфоритов. �х добыча превратила в Науру в богатую страну, однако по мере истощения фосфоритов, страна стала клониться к упадку. � сегодня она во многом зависит от такой региональной сверхдержавы, как Австралия, которая имеет в Океании свою зону «особых интересов». По мере сокращения своего «стратегического сырья» в Науру нашли другой нетрадиционный источник доходов — признание независимости. В начале нулевых годов Китайская Народная Республика и Китайская Республика (известная как Тайвань) повышали ставки в борьбе за признание. Пекин предлагал Науру 130 миллионов американских долларов за подтверждение симпатий к КНР, однако Тайбэй нашел свои ключи к Науру и отстоял свое признание этой республикой Океании. В случае с Абхазией называется чуть меньшая «цена вопроса», 50 миллионов в той же самой валюте. Пойдет ли Грузия на выплату большей суммы для отмены установления дипломатических отношений с Абхазией — риторический вопрос.
Сегодня подход Тбилиси к признанию независимости Абхазии и Южной Осетии отличает известное морализаторство. Министр по реинтеграции Грузии Темури Якобашвили в сентябре нынешнего года заявил, что абхазам и осетинам должно быть стыдно за признание со стороны Уго Чавеса. Данный аргумент, конечно же, выглядит несерьезно. Каждый выбирает себе союзников там, где это возможно. Если бы завтра ЕС или США признали бы независимость Абхазии, то вопрос о североатлантическом выборе бывшей автономии Грузии мог бы вполне стать актуальным. Экономический потенциал Тайваня и его роль в мировой политике несопоставима с Абхазией и Южной Осетией. Однако же его представители готовы разговаривать с теми, кто дает ему свое признание. Формально — все чисто. С точки зрения остатков международного права, в мире все равны, и Науру, и США, и Папуа — Новая Гвинея. Поэтому главное — это расширение прецедентного поля. Чем больше признаний (даже купленных и выглядящих экзотическими), тем меньше шансов на реинтеграцию. Все эти признания можно отменить (думается, что это не так уж сложно). Однако сам прецедент того, что они имели место быть, важен для самоопределения де-факто государства, стремящегося стать государством де-юре. В этом плане не слишком далек от истины абхазский президент Сергей Багапш, прокомментировавший установление дипотношений с Науру следующим образом: «Не имеет значения, какое количество людей проживает в стране, с которой Абхазия сегодня установила дипотношения. Науру — член ООН, и мы впервые в Абхазии подписываем соглашение об установлении дипломатических отношений, фактически о признании». Другой вопрос — будет ли ратификация такого признания в парламенте. Не исключено, что для этого потребуется другой «импульс».
В случае с Науру интересно укрепление той тенденции, которая уже обозначилась, что называется «со времен Никарагуа». Речь идет о диверсифицированном подходе признающих стран к независимости Абхазии и Южной Осетии. Напомним, что дипломатические отношение Манагуа установил только с Сухуми, но не с Цхинвали (это произошло через год после публикации декретов президента Ортеги о признании независимости двух бывших автономий Грузии). О необходимости установления дипломатических контактов с Абхазией заявил и Каракас. При этом в случае с Южной Осетией все дело ограничилось декларацией президента Уго Чавеса. Самая маленькая страна мира пошла по латиноамериканскому пути. Дипотношения установлены между Науру и Абхазией. Что же касается Южной Осетии, то делегация из Науру побывала 12 декабря в Цхинвали, однако вопрос о признании этой республики отложен до зимней сессии парламента островного государства Океании. Все это подтверждает тезис о различиях во внешнеполитических подходах Абхазии и Южной Осетии. Если для Южной Осетии основная цель — это вхождение в состав РФ, то для Абхазии важно строить свою независимость (понимая, конечно же, свои «особые отношения» с Россией).
Однако цели Абхазии и Южной Осетии очевидны и понятны. �х цель заполучить, как можно больше сторонников их независимого статуса. Эти цели могут поддерживаться или отвергаться, но их оправданность (с абхазско-осетинской точки зрения), мотивировка не вызывают сомнений. Непраздный вопрос, насколько политика по «раздаче импульсов» соответствует российским национальным интересам. Москва, снова, как в советский период готова «помогать другим» не просто бескорыстно, а, оплачивая это бескорыстие немалыми средствами, которые могли бы пригодиться и для модернизации страны, и для укрепления боеспособности нашей армии, и для удовлетворения социальных нужд наших граждан. Оказав материальную помощь Венесуэле и Науру, Москва вряд ли укрепила свои позиции в мире в целом, на Кавказе или в Евразии в частности. Наверное, было бы намного более полезным аргументированная дискуссия на темы Абхазии и Южной Осетии в тех кабинетах и центрах, в которых принимаются ключевые решения по мировой повестке дня. Это сложно? Конечно. Здесь не получишь одобрения сразу? Вероятно, что так. Но именно в этом и состоит уровень великой державы — не размениваться на красивые фантики, а работать на продвижение и жесткое отстаивание своих интересов с теми, кто представляет силу и прошу прощения за тавтологию, интерес.