ВОЛЬФ МЕСС�НГ, ДЕТЕРМ�Н�ЗМ � СВОБОДА

А. ВО�Н

Статья навеяна недавно показанным по телевизору сериалом о Вольфе Мессинге. Кстати, вопреки логичному ожиданию, что фильм будет типа «Об этом интересно знать», он был по-настоящему художественным и в этом отношении, на мой взгляд, великолепным. Но, кроме того, фильм поднимает две важные философские проблемы и одной из них и посвящена эта статья. Этой проблемы я касался уже и раньше, например, в статье «Пророки и пророчества», но фильм дает богатый фактический материал, который позволяет углубиться в проблему дополнительно.
Проблема связана с предсказанием будущего пророками, ясновидцами или кем угодно еще. Но не с вопросом о том, как именно они угадывают будущее. Это интересно само по себе, но меня интересует другое — сама принципиальная возможность знать, угадывать, предсказывать будущее. Фильм, точнее факты из жизни и деятельности Мессинга, в дополнение тому, что было известно раньше о пророках, прорицателях и т. п., убедительно показывает, что предсказание будущего принципиально возможно. Но если предсказание будущего, неважно кем и как, возможно, значит, оно (будущее) предопределено. Вот как раз вопрос о том, предопределено ли будущее, если предопределено, то насколько и, главное, чем оно предопределено, и есть проблема, которую я хочу обсудить в этой статье, используя факты, связанные с жизнью и деятельностью Мессинга.
Проблема эта с древнейших времен волновала многих и обсуждалась философами, богословами, писателями и прочими мыслителями. Не вдаваясь детально в историю этих обсуждений (что могло бы составить многотомное исследование), можно представить схематично эту историю так. С древнейших времен, с первобытных племен с их первобытными же верованиями человечество склонялось к фатализму, к вере в то, что если не все, то, по крайней мере, главное в их жизни предопределено. С этой предопределенностью, (роком, судьбой) бессмысленно бороться, ибо она обусловлена воздействием высших сил, которым слабый человек не может противостоять. В качестве таких высших сил сначала выступали обожествляемые силы природы, затем более абстрактные боги, наконец, единый Бог. Такая вера помогала слабому тогда человеку переносить невзгоды жизни. Но она же сковывала его силы, лишала веры в себя, надежды изменить что-то к лучшему в своей жизни, жизни своего племени, народа, человечества.
Эта ситуация начала меняться в эпоху Возрождения, одной из центральных идей которого как раз и была вера в человека и его возможность противостоять обстоятельствам, а значит судьбе, року. Вслед за Возрождением пришла эпоха Просвещения со стремительным развитием рационализма, как мировоззрения, и в частности рациональной науки, необычайно расширившей возможности человека и человечества, что еще больше укрепляло веру его в себя и ослабляло фатализм. В результате развился материализм, затем атеизм и, наконец, марксизм, который не просто отринул веру в Бога и богов и связанный с ней фатализм, но попросту запретил (в Союзе, в котором марксизм победил) и Бога и богов и фатализм. Запретил все это именем рациональной науки, не обратив внимания на то, что рациональная наука танцует от опыта, от факта, а есть факты, которые противоречат полному отрицанию всякой предопределенности. Не мог же Мессинг при любых его талантах и сверх естественных способностях предсказать поражение Гитлера, если он пойдет войной на Союз, поражение немцев в сталинградской битве, крушение самолета, на котором должен был лететь Василий Сталин, и т. д. и т. д., если бы все эти события обладали вероятностью чисто случайных и не были никак предопределены. Это отрицание фактов, если они противоречат принятой теории-догме, в фильме хорошо проиллюстрировано словами Сталина, который говорит Мессингу, что, как марксист, он не может верить тому, что Мессинг делает, хотя видит это собственными глазами. К сожалению, это касается не только марксизма и марксистов, но и многих представителей сегодняшней официальной науки (о чем я уже не раз писал).
Но с другой стороны надо признать, что и позиция полного фатализма или полной предопределенности всего и вся тоже явно противоречит фактам. Это противоречит повседневному опыту каждого, который учит, что если ты не будешь трудиться и зарабатывать себе на жизнь, то галушки тебе сами в рот падать не будут. Понимание этого факта отражено даже в народных пословицах и поговорках, сохранившихся со времен повальной веры в Бога и связанного с ней фатализма. Например: «На Бога надейся, а сам не плошай». Т. е. явно кое-что в этой жизни зависит не от Бога и судьбы, а от нас самих, от наших решений и действий. Полная предопределеность противоречит даже тому фактическому материалу, который дает фильм о Вольфе Мессинге. Ведь вот поражение Гитлера в войне обусловлено тем, пойдет ли он на Россию или не пойдет. Он может и не пойти и тогда поражения не будет. Василий Сталин погиб бы, если бы полетел в самолете в �ркутск, но благодаря предупреждению Мессинга, он не полетел и остался жив. � хоккейная команда, если не полетела бы, не разбилась. Еще в одном месте Месинг говорит, что не может ответить, что сделает Гитлер в конкретном случае, потому что Гитлер этого сам еще не решил. � все это относится не только к судьбе отдельного человека, но и к судьбе народов и человечества в целом. Вот ведь после Возрождения, когда западная часть человечества поверила в силы человека и отказалась от лишающего воли фатализма, эта часть рванула вперед (по крайней мере, в материальном отношении) с колоссальной силой по сравнению с оставшейся при фатализме восточной частью человечества.
Возникает вопрос, можно ли устранить противоречие между этими двумя позициями и найти такое решение проблемы, которое не противоречило бы ни фактам, подтверждающим предопределенность, ни тем, что опровергают ее?
На самом деле, если отбросить крайних фанатиков-догматиков с каждой стороны, то полного противоречия между сторонами и не было. Например, в авраамитских религиях (�удаизм, Христианство, Мусульманство) признается свобода воли человека, без которой невозможно центральное для этих религий понятие греха. Ведь если у человека нет свободы выбора поступить так или так, то как его можно винить за то, что он поступает единственно возможным для него образом? С другой стороны, рациональная наука, открывая объективные законы природы, этими самыми законами устанавливает ограничения на какие-то варианты развития событий и тем самым устанавливает некую предопределенность событий, которая в частных и, важно отметить, абстрактных случаях может доходить до полной. � как раз этими случаями наука в основном и занимается. Ну, скажем, если газ в замкнутом сосуде нагреть до некой температуры, то его давление поднимется до величины, определяемой газовыми законами. � наука это будущее давление может предсказать не хуже Вольфа Мессинга, признавая тем самым и предопределенность этого события. Правда, она может это предсказать лишь с некой точностью и вероятностью, поскольку идеальных газов не бывает, а свои законы наука устанавливает для идеальных объектов. Но и Мессинг, как видно из фильма, не обладает абсолютной точностью предсказания. Наконец, даже марксизм не отрицает какой-то предопределенности, по крайней мере, некоторых событий. Вспомним, что марксизм предсказывает неизбежную победу коммунизма, а какая может быть неизбежность без предопределенности?
Так, может быть, вообще нет противоречия между двумя позициями? Но мы чувствуем, что оно все-таки есть. Ведь не только марксиста Сталина, но любого академического ученого сегодня коробит предсказание Мессингом крушения самолета, на котором через несколько месяцев (только) должен был лететь Василий Сталин. Почему коробит? Потому что те случаи, когда наука признает полную предопределенность и, более того, сама дает рецепты-формулы, как предсказать будущее событие, это — случаи, когда мы имеем дело с системами с одной или несколькими степенями свободы и все они (свободы), условно говоря, находятся в нашем ведении. Ну, скажем, в вышерассмотренном примере с газами закон Гей-Люсака связывает жесткой связью 3 величины: объем, давление и температуру газа. Задав или зная 2 из них, мы тем самым знаем-предопределяем значение третьей. А мы имеем полную возможность задать или создать, или знать наперед две из этих величин и, следовательно, предопределить и предсказать третью. Но в богатейшей окружающей нас действительности такие системы составляют скорее исключение, чем правило. Подавляющее большинство систем, с которыми мы имеем дело и которые нас касаются и живо интересуют и, прежде всего, сам человек и общество — это системы с практически бесконечным числом степеней свободы. Во всяком случае, такими они представляются современной науке. � это не только не позволяет нам рациональными средствами вычислить и надежно предсказать будущее событие в такой системе, но и вообще говорить о его предопределенности. По крайней мере, так это выглядит с точки зрения нынешней рациональной науки. Ну, например, возьмем предсказания Мессинга
о том, что Гитлер нападет сначала на Чехословакию, затем на Польшу, а Сталинградскую битву проиграет, да еще с указанием довольно точных дат этих событий. С помощью рациональных построений можно было бы предсказать ту или иную вероятность этих событий, но не предсказать их однозначно, да еще с высокой точностью дат. Потому что, хотя вероятность этих событий и обусловлена агрессивностью Гитлера и уже имеющимися его планами, и даже если мы каким-то образом знаем эти его планы, то все равно, высокая степень свободы системы позволяет случайным факторам за несколько месяцев, тем более лет, начисто поменять эти планы. Как говорил Ходжа Насреддин: «За год умрет либо ишак, либо эмир, либо Ходжа Насреддин». Т. е. за время между предсказанием и его исполнением Гитлер мог и умереть и его могли убить или ему в голову могла прийти какая-нибудь другая моча, ну и вообще слишком много чего могло бы случиться, что изменило бы ход событий. Если бы Мессинг предсказал какое-нибудь одно, два события правильно, а в остальных случаях ошибался, то это можно было бы объяснить случайным угадыванием. Но то, что он практически никогда не ошибался, свидетельствует о том, что расхожее представление представителей рациональной науки о степени детерминированности-предопределенности большинства реальных процессов неверны.
В моей теории детерминизма («Нерационализм», Киев, 1992, часть 2) я продвинулся дальше (так я утверждаю, а желающие могут это проверить) в преодолении противоречия между сторонниками фатализма и свободы или большей или меньшей предопределенности будущего. �ными словами, в таком решении рассматриваемой проблемы, в котором бы учитывались как факты в пользу предопределенности, так и против нее, а также давалась бы более объективная (верная, правильная) оценка степени свободы систем типа «человек», «общество» и т. п. Я не стану излагать здесь всю мою теорию детерминизма, приведу лишь некоторые выводы из нее. Главный из них состоит в том, что современная рациональная наука склонна недоучитывать степень связности систем типа «человек» и «общество» и тем самым преувеличивать степень их свободы. Это связано с тем, что учение о связях и степенях свободы, развитое в классической механике Ньютона, не получило обобщения на произвольные (а не только механические) системы. (Я как раз это и делаю в моей теории детерминизма). Так вот в классической механике Ньютона известно, что внешние воздействия на систему, если они не случайные, эквивалентны дополнительным связям, наложенным на систему и ограничивающим степень ее свободы. Например, если у нас есть механизм с двумя степенями свободы, но одно из его звеньев мы крутим с помощью мотора с постоянной скоростью (внешне воздействие), то у механизма де-факто останется только одна степень свободы. Я показал (и это нетрудно сделать), что то же самое имеет место и для любых не механических систем, включая системы «человек» и «общество».
Следующий момент связан с тем, как мы (рациональная наука) разделяем внешние воздействия на систему на случайные и не случайные. Это разделение всегда условно, поскольку любая система является частью большей, включающей ее системы (например, система «человек» является частью системы «общество») и воздействия, случайные в меньшей системе, могут быть вовсе не случайными в большей. Например, для конкретного человека, рассматриваемого вне связи с системой «общество», увольнение с работы, если оно не обусловлено его проступком, есть случайное событие, но в системе «общество» оно может быть не случайным, а причинно обусловленным, скажем, экономическим кризисом. Так вот, для системы «общество» или «Земля» и т. п. многие внешние воздействия, которые мы рассматриваем как случайные и потому не учитываем вообще и уж тем более в оценке степени свободы системы, на самом деле могут быть отнюдь не случайными и таки ограничивающими степень свободы системы и увеличивающими предопределенность событий в ней происходящих. Одной из таких возможных в принципе причин неслучайных внешних воздействий на системы «человек», «общество» и т. п. может быть и Бог. Ведь, как показал еще Кант, мы не можем строго доказать ни существование, ни не существование Бога. А наличие у таких систем большого количества степеней свободы (с учетом только жестких связей и без учета внешних воздействий) делает возможность воздействия Бога на конкретного человека или на процессы, текущие в обществе, нисколько не противоречащей рациональной науке и установленным ею объективным законам. А, вот, степень свободы такой системы (и, следовательно, предопределенность текущих в ней событий) это может ограничить в принципе в любой степени, в том числе и в такой, которая сделает предсказания типа мессинговых вполне рационально возможными. (Отвлекаясь, конечно, от того, как он их делает).
Но не обязательно привлекать и идею Бога, для того чтобы предсказания Мессинга сделать рационально допустимыми (не противоречащими рациональной науке). Мало того, не следует спешить привлекать идею Бога для объяснения чего бы то ни было и предопределенности в частности. Прежде того надо учесть, что о многих неслучайных внешних воздействиях на рассматриваемые системы и даже о жестких (а также не жестких) связях, существующих внутри этих систем мы сегодня не знаем, потому что наука в силу ее природы никогда не будет знать всего. Но это не значит, что они не существуют и не действуют уже сегодня. Вот буквально на днях мне попался текст лекции «Рефренность мира» петербургского философа, профессора Сергея Чебанова, в котором автор раскрывает огромный пласт исследований, проводившихся в последние десятилетия большой группой ученных из разных областей науки и зачастую независимо друг от друга, исследований, которые только-только начали признаваться забюрократизированной академической наукой и которые открывают множество связей, наложенных на системы «природа», «человек», «общество» и т. п., связей такой природы, которая до сих пор никем не рассматривалась. (Этот тип связей автор называет рефренами).
В заключение я хочу сказать несколько слов тем читателям, которые ко всему прилагают вопрос: «А что я (мы) с этого буду иметь?». Т. е. какую практическую пользу можно извлечь из этого рассмотрения? Напомню то, с чего я начал. А именно с того, что на ранней стадии своего развития человечество было склонно к преувеличению степени предопределенности в судьбе индивидуума и общества и это было плохо, потому что тормозило его развитие. Ну, а выше проделанное рассмотрение приводит к выводу, что сегодня мы загнули в другую крайность и недооцениваем степень связности вещей в том мире, в котором живем. � это тоже плохо. Это ведет к тому глобальному кризису, в котором оказалось сегодня человечество. Грубо говоря, судьбоносные решения, которые принимает сегодня человечество, страдают близорукостью. Мы оказываем слишком мощные воздействия на системы «человек», «природа», «общество», руководствуясь тем, что согласно известным нам на сегодня связям, наложенным на эти системы, не видно в обозримом будущем вреда от этих решений. При этом мы не желаем считаться с тем, что есть еще связи, неизвестные нам сегодня, и они могут привести к последствиям печальным и необратимым.
� мы уже сталкивались и продолжаем сталкиваться с такими последствиями. Не учет неизвестных в свое время связей, существующих в природе, уже не раз приводил к частным экологическим катастрофам типа разрушения почв из-за неправильного ведения сельского хозяйства, чрезмерного размножения мух в Китае после истребления китайцами воробьев, мора травоядных после истребления хищников и т. д. А сегодня по той же причине мы имеем дело с глобальным экологическим кризисом и глобальным же потеплением. � мы продолжаем наступать на те же грабли. Мы уже массово генетически модифицируем продукты и вот-вот начнем генетически модифицировать самих себя и все это под предлогом, что сегодня мы не видим тех связей, из-за которых эти мощные воздействия на систему могут в будущем привести к глобальной катастрофе. � точно также мы мощнейшим образом деформировали мораль западного общества сексуальной революцией, пренебрегая не так уж и неизвестными из истории связями между ней и состоянием общества в целом. Достаточно вспомнить конец Римской империи.