ПАК�СТАН: СТРАСТ� НАКАЛЯЮТСЯ

РАМ�С ЮНУСОВ

Пакистанская пресса, как, впрочем, и все мировые СМ�, продолжает обсуждать будущее режима президента Асефа Али Зардари и результаты визита министра обороны США Роберта Гейтса в регион впервые за последние три года.
Новости из Пакистана являются угрожающими. Политическая власть президента Зардари в результате подачи заявления адвоката Маулви �кбала Хайдера в Комиссию по выборам Пакистана по поводу легитимности президентских полномочий Зардари может стать еще более шаткой, а что касается переговоров пакистанских официальных лиц с Минобороны США выяснилось, что пакистанские военные решили ограничиться операциями против боевиков-талибов районом Свата и Южным Вазиристаном и не собираются в этом году распространять свои операции против боевиков-исламистов на Северный Вазиристан.
На фоне этих событий и продолжающегося серьезного финансово-экономического кризиса вкупе с нарождающимся внутриполитическим кризисом в стране возникает вопрос о прочности режима президента Зардари и способности Пакистана уступать давлению Вашингтона и продолжать военно-полицейские операции армии Пакистана против исламистов. Зардари не удалось наладить рабочие отношения с пакистанскими военными и укрепить свою власть за все время своего правления, а армейская верхушка страны со все более возрастающим недоверием относится к Америке, несмотря на то, что Роберт Гейтс во время своего визита пытался заверить Пакистан в том, что он остается для Вашингтона самым ценным союзником в борьбе против международных террористов и "Талибана" и его жест по отношению к �сламабаду в виде передачи разведывательных (не вооруженных ракетами) беспилотников — дронов, несмотря на просьбы пакистанской стороны передать ему дроны с ракетами для применения их самими пакистанскими военными против боевиков-талибов.
Все эти события и общее резкое ухудшение внутриполитической ситуации в стране подводят к главному вопросу: что будет дальше с Пакистаном — крах нынешнего политического режима, рост хаоса и насилия в стране (включая обоснованные тревоги за судьбу пакистанских ядерных активов — ядерного арсенала страны) и, как следствие этого, возвращение военного режима в Пакистане в целях предотвращения дальнейшего распада страны и усиления террористической активности террористов-исламистов, или Пакистан пройдет очередной виток своего нестабильного положения без потерь?
�, пожалуй, никто из аналитиков, занимающихся этой страной, не даст однозначного ответа на этот основной вопрос. Потому что положение в Пакистане настолько серьезное и запутанное, что можно выдвигать лишь гипотезы дальнейшего развития страны и ее участия в международных усилиях по борьбе с террором. Весьма возможно, что режим президента Зардари вряд ли просуществует до конца этого года — в силу запущенного конституционного механизма против него и отсутствия поддержки армии. Более чем вероятно, что страну ждет еще более жесткая волна насилия и террора, поскольку среди военных в стране нет единства по вопросу дальнейших действий против исламистов, и растет сопротивление американскому давлению на Пакистан. Фактически Пакистан находится в состоянии острой (и это мягко говоря) внутриполитической борьбы в тяжелейшей экономической ситуации и вдобавок должен противодействовать экстремизму и терроризму.
Терроризм имеет одновременно и религиозное толкование. Хотя между суннитами и шиитами и существуют доктринальные расхождения, эти две пакистанские общины в целом мирно и бесконфликтно сосуществовали друг с другом с момента создания в 1947 г. независимого государства для индийских мусульман. Но, начиная с 1980-х годов, с приходом к власти генерала М. Зия-уль-Хака, по свидетельству экс-премьер-министра Пакистана Беназир Бхутто (1954-2007), в стране "начались раскол среди мусульман Пакистана, настраивание шиитов и суннитов друг против друга".
Дело в том, что политика исламизации пакистанского общества, предпринятая в годы военного режима (1977-1988), строилась на нормах и традициях преобладающего в стране суннизма ханифитского толка, что, естественно, вызывало недовольство шиитской общины. В стране наблюдались подъем исламизма и возникновение исламо-радикальных организаций суннитов и шиитов. Самая известная радикальная суннитская организация "Лашкар-и Джангви" ("Армия Джангви", названная в честь одного из организаторов и лидеров "Армии друзей Пакистана" — Мауланы Хак Наваза Джангви) выступает за превращение Пакистана в суннитское государство, требует объявить шиитов немусульманами, запретить публичное оплакивание ими гибели имама Гусейна. Боевики "Лашкар-и Джангви" совершают многочисленные теракты, направленные против представителей шиитской общины и пакистанских властей.
Ответственность за антишиитский теракт в Карачи, спровоцировавший массовые погромы и беспорядки, взяло на себя в этот раз Движение талибов Пакистана ("Техрик-и Талибан Пакистан"), также требующее введения в стране шариата. Один из талибских боевых командиров в Южном Вазиристане Асматулла Шахин (за его поимку руководство страны в ноябре 2009 г. назначило награду в 10 млн. рупий), в частности, заявил о готовности и в дальнейшем проводить подобные теракты смертников, направленные в том числе и на различные правительственные объекты и учреждения. Анализ террористической активности в Пакистане за истекший 2009 г. свидетельствует о консолидации деятельности двух основных исламистских сил страны в лице Движения талибов Пакистана и так называемых "Пенджабских талибов".
Сам термин "Пенджабские талибы" далеко не нов. Он впервые стал употребляться еще в 1996 г. для этнических пенджабцев, воевавших в Афганистане и входивших в пакистанскую военизированную группировку "Харкат-ул Джихад-ул �слами". Ее лидер Кари Сайфулла Ахтар являлся одно время советником лидера движения Талибан муллы Омара по политическим вопросам. Всего в боях против сил Северного альянса на стороне афганских талибов погибло около 300 членов "Харкат-ул Джихад-ул �слами".
Пенджабо-пуштунский союз талибов — новизна для Пакистана. О нем заговорили еще в 2007 году, после известных событий в столичном учебно-религиозном комплексе Красной мечети, когда его радикально настроенные преподаватели и студенты впервые выступили с требованием о введении шариатского правления в стране. После подавления их массовых выступлений силами правопорядка более 5 тыс. учащихся пенджабских медресе, являющихся основным ресурсным потенциалом вышеперечисленных джихадистских и экстремистских объединений, были направлены в Южный и Северный Вазиристан, уже тогда подконтрольный пакистанским талибам. Усиление террористической активности в Пакистане в истекшем 2009 г. как раз и является результатом сформировавшегося Пенджабо-пуштунского альянса талибов.
Он основывается на общности главной цели этих двух сил исламизма в Пакистане, стремящихся к созданию теократического государства суннитского толка. Общими для них являются и враги. Это пакистанские власти, поддержавшие Запад в борьбе с международным терроризмом, а также малочисленная шиитская община и другие религиозные меньшинства страны. В целом, по данным пакистанской прессы, в стране за весь 2009 г. в результате терактов погибли 3317 человек, из них 1037 стали жертвами боевиков-смертников. При этом более 64% всех террористических атак пришлось на Северо-Западную пограничную провинцию, где погибли 2133 пакистанских гражданина. Самым кровавым для страны оказался май 2009 года.
Вышеизложенный анализ политической ситуации в Пакистане показывает в достаточной мере опасность превращения территории Пакистана в зону ожесточенных схваток разных террористических организаций. А учитывая то, что Пакистан обладает большим запасом ядерного оружия, граничит с Афганистаном, где уже много лет войска коалиции во главе с США пока безуспешно пытаются навести порядок в стране, такая нестабильность в Пакистане только на руку террористам. Уверен, что это понимают в Белом доме, но насколько это понимание соответствует реалиям сегодняшнего Пакистана и как с этим бороться — это уже совсем другой вопрос.