АЛЕКСАНДР ХЛОПОНИН: ПЕРВОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ ПРИОРИТЕТОВ
Сергей МАРКЕДОНОВ — политолог, кандидат исторических наук
Александр Хлопонин исполняет обязанности полпреда в воссозданном в новой конфигурации Северо-Кавказском федеральном округе (СКФО) (одновременно занимая позицию вице-премьера правительства России) уже месяц. Однако за это время новый президентский назначенец не был слишком активен в продвижении новой стратегии (или программы) развития вверенного ему региона. Осторожные комментарии по поводу необходимости диверсифицированного подхода к объединению северокавказских субъектов федерации, представление нового президента Дагестана, определение круга функциональных обязанностей, формирование команды (которое пока еще окончательно не завершено). Вот тот круг событий, ньюсмейкером которых выступал новый полпред. Впрочем, ожидать от него радикальной управленческой прыти было бы, как минимум, неразумно…
Александр Хлопонин блестяще представляет себе, как устроена корпорация (большая или маленькая — значения не имеет), как работает управленческая машина в Красноярском крае (может быть и во всей большой Сибири). Но в кавказских делах он — новичок. Между тем, в этом российском регионе каждое слово (особенно такое слово, которое произнесено высокопоставленным чиновником) имеет особую себестоимость.
Однако 24 февраля 2010 года полпред обрисовал некоторые контуры своего видения того какие проблемы должны быть приоритетными для развития СКФО. За день до того, 23 февраля президентский назначенец прибыл с рабочим визитом в Северную Осетию. Эта северокавказская республика стала первой среди других семи субъектов РФ, куда Хлопонин нанес свой визит. Почему именно этот регион был избран в качестве своего рода площадки, на которой «главный чиновник» по Северному Кавказу обкатал свои идеи? С нашей точки зрения, существует несколько причин, объясняющих, почему Владикавказ стал первой северокавказской столицей, принимавшей «чиновника двойного действия». Во-первых, Северная Осетия, начиная со времен Российской империи, воспринимается (другой вопрос, насколько это восприятие адекватно), как форпост Росси на Кавказе. Эта формула была произнесена многократно и в постсоветский период. Вспомним хотя бы заявления высших государственных лиц России после бесланской трагедии. Как бы иногда до приторности пафосной ни была такая оценка, Северная Осетия имеет важное стратегическое значение для российской безопасности на всем Большом Кавказе. По ее территории проходит участок Военно-грузинской дороги, Транскавказская автомобильная дорога с тоннелем (она связывает РФ с Южной Осетией). Сегодня Моздок (игравший ранее роль связующего звена российских пограничных линий) является одной из опорных баз российских вооруженных сил и внутренних войск (так было во время чеченских кампаний, так было и в ходе «пятидневной войны»). Однако такая стратегически-идеологическая причина не является единственной.
Во-вторых, Северная Осетия — это самая урбанизированная республика Северного Кавказа: 67% ее населения проживает в городах. Отсюда и наиболее развития промышленная база (особенно по сравнению с соседними республиками восточной части северокавказского региона). Запасы полиметаллических руд (разработка которых ведется на Сардонском свинцово-цинковом комбинате) имели, прежде всего, исключительно стратегическое значение. В первой половине ХХ века Северная Осетия была крупнейшим производителем цинка. Машиностроение (связанное в советский период с ВПК) было сосредоточено во Владикавказе (тогдашнем Орджоникидзе). После того, как вся страна (и Северная Осетия) совершила переход на рыночные рельсы и отошла от крайностей милитаризованной экономики, в республике, тем не менее, сохранился промышленный и наукоемкий потенциал, выдержавший проверку сложными трансформациями (такие предприятия, как «Электроцинк», «Победит»). В рамках предприятия «Баспик» производится такая продукция, как микроканальные пластины, которые во всем мире используют для приборов ночного видения. В мире всего пять предприятий аналогичного профиля.
Заметим, что новому полпреду высшая российская власть определяет в качестве приоритетов, в первую очередь, экономические, а не политические задачи. Глава Правительства РФ Владимир Путин утвердил круг обязанностей полпреда (по совместительству его нового заместителя). Хлопонин будет регулировать распределение финансовой помощи (включая прямую помощь и государственные инвестиционные проекты) из федерального бюджета субъектам федерации, входящим в состав СКФО. Таким образом, у нового полпреда в отличие от других представителей президента будет свой «финансовый рычаг». Об экономических приоритетах в деятельности Хлопонина говорит и Дмитрий Медведев: «Денег много, поэтому здесь нужен экономический менеджер, а не жесткий человек». По словам президента РФ, необходимо, чтобы «условия ведения экономической деятельности и социально-экономические показатели Кавказского региона подтянулись до среднероссийского уровня». Раз так, то начинать надо с республик, которые имеют хотя бы какой-то уровень, какие-то предпосылки для обсуждения проблем модернизации (экономики, базирующейся не на сырье, а на научных знаниях). В этом плане Северная Осетия (на фоне всех семи субъектов Северного Кавказа) выглядит вполне соответствующей данным стандартам.
И визит Хлопонина в целом соответствовал предложенному алгоритму. Говоря о приоритетах в развитии СКФО, полпред назвал такие сферы, как энергетика, туристический комплекс, АПК и образовательная сфера вкупе с фундаментальной наукой. Эти сферы были названы Хлопониным во время заседания правительства в Северной Осетии. Для улучшения положения дел в энергетике полпред считает необходимым создание особой тарифной зоны на территории СКФО. Он также отметил роль северокавказских гидроресурсов (что, впрочем, открытием не является). Что касается туризма, то полпред отметил большой потенциал, имеющийся на Северном Кавказе. В объяснении ситуации в АПК Хлопонин посетовал: «К сожалению, сегодня, проживая на территории РФ, кроме осетинской водки и дагестанского коньяка, мало что можно увидеть. Здесь нужно решить три ключевые задачи: помочь людям, производящим продукцию, собрать ее, решить вопросы переработки и хранения, а также реализации продукции». Образовательная сфера в устах Хлопонина также предстала, как сфера, имеющая большой потенциал и нераскрытые возможности.
С одной стороны, возразить полпреду трудно. Северный Кавказ, в самом деле, имеет много нераскрытых возможностей. Потенциально он может стать привлекательным для туристов. Так же, как сегодня туристическими магнитами являются Швейцария, Испания, Сицилия или Корсика, в свое время бывшими «неспокойными местами» средневековой Европы и Европы нового времени (достаточно почитать хотя бы знаменитые новеллы Проспера Мериме «Маттео Фальконе», «Коломба», «Кармен»). Однако до превращения Северного Кавказа в туристическую Мекку, нужно решить немало политических проблем. Оазисом для туризма ни один регион не может стать до тех пор, пока в нем активно действуют террористы и диверсанты, пока здесь похищают людей, а методы иных представителей власти мало отличаются от радикальных экстремистов. Что толку, что в Джейраховском районе Ингушетии есть возможность для развития горнолыжных баз, а Дербент может подарить прекрасный морской отдых летом. До тех пор, пока сведения о терактах из Назрани не будут поступать почти ежедневно (и мишенями становятся высокопоставленные чиновники, включая и президента республики!) инвестиционное освоение этого субъекта РФ не произойдет. Пока «благородные» ценности Коломбы и Маттео Фальконе будут разделяться значительным количеством населения Северного Кавказа (и, прежде всего, представителями властной элиты), этот регион будет похож не на современную Корсику или Испанию, а на ту, что описана у французского классика XIX столетия.
Инвестиции же в Корсику двухвековой давности — это рискованные, чреватые серьезными издержками проекты. Не будем забывать и о коррупции. Среди серьезных иностранных и российских частных инвесторов нет большого количества людей, желающих платить высокий коррупционный «налог» чиновникам разного уровня. Остается только государственное инвестирование. При нынешнем же уровне коррупции оно также не будет слишком эффективным. Нестабильность также создают и межэтнические противоречия. Можно сколько угодно восхищаться потенциалом Северной Осетии, но до полного разрешения проблемы Пригородного района эти скрытые возможности не откроются на все сто процентов.
Сегодня представители высшей российской власти, словно мантру, повторяют слова о переходе к «экономическому менеджменту» на Северном Кавказе. Однако такие социально-экономические проекты предлагались уже не раз, начиная с 1991 года. Возникает ощущение, что Кремль и Белый дом ломятся в открытую дверь. Напомню, что Ассоциация социально-экономического сотрудничества республик, краев и областей Северного Кавказа была учреждена в марте 1992 года руководителями исполнительных и законодательных органов власти субъектов Российской Федерации Северного Кавказа на основании президентского указа № 194 от 11 ноября 1991 года. Эта Ассоциация (кстати, не только в 1990-е гг., на которые у нас теперь принято все сваливать) выдвинула десятки предложений, проектов и идей. Ею вместе с учеными Северного Кавказа были предложены такие федеральные программы (просчитанные и описанные), как:
— «Юг России» на период 2002-2006 годы, «Юг России» на период 2008-2012 годы, «Развитие транспортного комплекса Северного Кавказа»,
— «Основные направления развития энергетики Северного Кавказа на период до 2010 года» (на базе альтернативных источников энергии),
— «Выбор и обоснование перспективных площадок для организации особых экономических зон (ОЭЗ) курортно-рекреационного типа»,
— «Показатели эффективности управления ресурсами республик, краев и областей», — «Концепция обеспечения безопасности городов Северного Кавказа».
Помимо этого совместно с Ростовским областным комитетом статистки Ассоциацией были разработаны методические рекомендации по оценке уровня и динамики социально-экономического развития муниципальных образований Юга России (в который до января 2010 года был включен и весь Северный Кавказ). Как видим, в данном перечне есть все то, что упомянул полпред, в качестве некоторого нового видения перспектив СКФО. Таким образом, недостатка в экономическом программировании нет. Однако все разработанные программы пока не привели ни к появлению реальных «особых зон» курортно-рекреационного типа, ни к повышению экономической эффективности «республик, краев и областей. И все потому, что есть другой недостаток — политической воле и понимании того, как управлять неспокойным регионом. Есть также недостатки в развитии информационных ресурсов, стратегий интеграции территорий и представителей различных этнических групп и конфессий в общероссийский социум. Но эти задачи не ставятся «экономическому менеджеру». И сам он их поставить себе не может, поскольку власть не предполагает самодеятельности, она строится на принципах иерархии.
Между тем, многие из проблем, которые предстоит решать Александру Хлопонину, носят общественно-политический, а не экономический характер. Примирение Северной Осетии и Ингушетии, распределение управленческих должностей в Дагестане между представителями различных этнических групп, проявления национализма (адыгского, балкарского), религиозного радикализма, похищения людей и незаконные методы «силовых структур»— это лишь примерный круг проблем, не связанный напрямую с трансфертами и инвестиционными проектами. Более того, одного лишь «честного распределения денег» недостаточно для того, чтобы повысить легитимность государственных и муниципальных институтов, обеспечить доверие населения к власти. Главной же задачей полпреда должен быть не дележ, а повышение авторитета российской власти. Не у чиновничьего класса, а у народа России, проживающего в разных субъектах Северного Кавказа. Данный регион не является корпорацией, а потому он не может быть втиснут в прокрустово ложе экономических проектов. Таким образом, Кремль и Белый дом, ограничивая задачи своего полпреда «экономическим менеджментом», опасаются того, что придание ему политических функций может потенциально (в случае эффективной деятельности) вывести Хлопонина в число ведущих государственных деятелей общенационального уровня. И это также отражает слабую сторону нынешней российской власти, боящейся конкуренции даже там, где она помогает усиливать национальную государственность.