КРАСОТА СПАСЁТ М�Р С ЧЕЛОВЕЧЕСК�М Л�ЦОМ!

КРУКОВСК�Й Н. �. профессор, доктор философских наук

По поводу проекта кинопродюсера Ларисы Ровенской (США)

Мы не раз уже читали и слышали слова о том, что красота спасёт мир. Впервые в России слова эти произнёс Достоевский. Впоследствии не единожды их повторял и Александр Солженицын. � сегодня, когда мир оказался почти окончательно погрязшим не только в эстетическом безобразии, но и в кризисе даже утилитарных ценностей, который ударил, наконец, и по нашему материальному бытию, — сегодня эти слова мы услышали снова. На этот уже раз из Соединенных Штатов Америки, страны, слывшей до этого чуть ли не воплощением всяческого и, прежде всего, материального благополучия. Услышали из уст кинопродюсера Ларисы Ровенской, которая через �нтернет смело обратилась ко всему человечеству со страстным призывом обратить, наконец, внимание на то, что со всеми нами сегодня происходит, и происходит не только в сфере экономики, но и вообще в области нашей духовной жизни. �, сославшись на знаменитые слова Достоевского и искренне веря, что красота действительно может спасти мир и в сегодняшнем общекризисном его состоянии, г-жа Ровенская выдвинула интересный проект эффективного содействия выходу из создавшегося положения. Как достаточно опытный профессионал в области кино, она предлагает деятелям киноискусства создать цикл из специально посвященных означенной проблеме кинофильмов, десять из которых основаны на известных библейских заповедях и нацелены на духовное возрождение человека, и два — на документальном материале, который дополнил бы эстетическое воздействие художественных фильмов теоретическими и фактологическими аргументами.
Смелая инициатива г-жи Ровенской, поддержанная сетевым аналитиком и методологом В. Н. Третьяковым из Минска, была встречена у нас в Беларуси в целом без особого энтузиазма, хотя проблема красоты и её взаимоотношений с человеком давно уже интересует нас, национальных белорусских эстетиков и культурологов. Более того, государственная газета «Советская Белоруссия» (так называется она и сегодня!) устами художника Владимира Цеслера даже заявила недавно, что, наоборот, сегодня мир надо спасать от красоты. В соседней России тоже господствует сейчас целый культ откровенно антиэстетичного и аморального безобразия, и, например, писатель Виктор Ерофеев издал даже книгу «Русские цветы зла» вслед за скандально знаменитым Бодлером, предложившим еще в позапрошлом веке в качестве эстетического идеала обыкновенную падаль.
Проблема, однако, поднятая г-жой Ровенской, настолько актуальна, фундаментальна и важна, что и без этих русско-белорусских её осложнений для полного ее разрешения средств даже всего мирового киноискусства, думается, было бы явно недостаточно. Здесь необходимо применение не только всего искусства и не только всей эстетики как теории художественной культуры вообще. Необходима уже тяжёлая артиллерия философии в целом. Чтобы ответить на вопрос, спасёт ли мир красота, нужно знать еще и что же такое красота. Тем более, что и о красоте у нас сегодня такая неразбериха во мнениях, что вслед за Константином Леонтьевым хочется призвать всех к спасению и самой красоты. Вместо Рафаэля и Моцарта мы преклоняемся сейчас перед Шагалом и Шнитке как воплощением современного, будто бы, идеала красоты. Да и философию бывший министр культуры России М.Швыдкой, тоже поклонник искусства такого рода, публично назвал как-то мёртвой наукой. � это о философии, которая по смыслу означает мудрость и которую великий древнегреческий мыслитель Платон считал важнейшим инструментом управления обществом и государством! Всё это только подчёркивает глубину переживаемого сегодня обществом кризиса и фундаментальную важность самой проблемы, подчеркивает и заостряет важность выяснения её причин. Без знания причин проблемы невозможно, как известно, отыскать и правильные средства её решения.
Философия и теоретическая наука, впрочем, если иметь ввиду именно их современное состояние, сами заслуживают в известной степени сегодняшнего пренебрежения. Например, на территории бывшего Советского Союза долгие годы господствовал так называемый диалектический материализм, под маркой мертвенно однобокого, утопического коммунистического идеала душивший малейшие проявления поисков подлинной истины и подлинной же, не лживой красоты в реальной жизни. На Западе с еще более давних времен фактически действовал на практике, определяя собой всю культуру социума, тот же, а то и еще более циничный материализм, со времен Ницше постепенно оттесняющий с социокультурной арены все еще действующую и продолжающую сопротивляться католическую и протестантскую религиозную философию. Циничная сущность этого материализма проявилась там ярче всего, пожалуй, именно в художественной культуре, где еще в позапрошлом веке тем же Бодлером был провозглашён в роли идеала, как уже было сказано, культ падали, заменивший спасительную красоту губительным безобразием откровенного распада и хаоса. � что самое ужасное, этот культ стал кощунственно пропагандироваться как высшее достижение современного искусства и даже как новая, современная, будто бы, красота. Неслучайно г-жа Ровенская как специалист-киновед с совершенно законным возмущением констатирует, что современное кино сегодня не только пропагандирует безобразие, но и стало своеобразным пособием для убийств. Какая уж тут красота и какое, тем более, спасение!
Но слово «философия» недаром переводится всё-таки как любовь к мудрости, и только опираясь на нее мы можем понять, наконец, в чем тут дело. � такая философия существовала в прошлом и существует и в настоящем — когда оно не забывает и не предаёт своего прошлого. В истории не всегда ведь длился кризис и не всегда вместо истины и красоты культивировались хаос и безобразие. Были и понимавшие истину мыслители типа Платона и Гегеля, были и знаменитые Леонардо и Рафаэль, близко знавшие и любившие подлинную красоту. � если опираться на достижения этих великих эпох, то нетрудно прийти к пониманию такой философии и такой красоты. Философию эту нет нужды тут определять по современной моде как новую. Это скорее философия вечная, вечная потому, что мы находим её и у античных греков и у представителей Нового времени немецких философов, и у древних китайцев с индусами и в новейших достижениях даже уже не философии, а подлинно современной, близкой скорее к математике общей теории систем.
Эта философия давно уже предлагала и предлагает сегодня отказаться от бессмысленного «бодания» крайностей идеализма и материализма, но трактовать мир как единую целостноть идеального и материального, как диалектически противоречивое, по выражению великого Гегеля, единство этих сторон. � только такое единство и образует собою реальность, т.е. то, что называется обыкновенно миром и о чем мы читаем уже и у россиянина Владимира Соловьёва, и у современных западных философов Смэтса и Уайтхеда, и уже в нашей несчастной и, по горькому выражению писателя Макаёнка, затюканной Беларуси. Ни идеальное, ни материальное самостоятельно в реальности не существуют. �ными словами, бытие есть единство идеального и материального и определяется оно именно формой и степенью этого единства, так что знаменитое марксово выражение «бытие определяет сознание», если строго к нему подойти, оказывается логически несостоятельным. По такому же принципу, как говорится, устроен Богом и человек, у которого идеальному соответствуют душа и высший её представитель — разум, а материальному — тело с его греховной, если она чересчур животна, чувственностью. Таково же и строение самого человеческого общества и его культуры как диалектического единства её духовной и материальной субкультур, которое лучше всего воплощается в искусстве, порождающем красоту.
С точки зрения такой философии становится понятной и роль красоты как спасителя мира. Эстетика еще со времен Гегеля утверждала, что прекрасное есть единство идеального содержания (идеал!) и чувственной формы, и, значит, красота на своём более высоком, организационном уровне как единство идеального и материального как раз и соотстветствует реальности, или, иначе, самому бытию. По открытым кибернетикой законам обратной связи она может и позитивно воздействовать на самое бытие как процесс, подтверждая этим и способность свою действительно в каком-то смысле спасти этот мир.
� тут не случайно было упомянуто слово «процесс». Как писал еще Гегель, единство идеального и материального реализуется именно в процессе диалектического их взаимодействия, образуя тем самым то, что известно нам как исторический процесс. Гегелем также было доказано, что в эстетическом плане процесс этот в определенной художественной культуре начинается всегда с трагического и возвышенного, достигает расцвета под эгидой категории прекрасного и заканчивается комическим, через низменное переходящим в безобразное. Эту мысль, как известно, в её упрощенной форме любил повторять и Маркс, не подозревавший, однако, что по тому же закону будет протекать и история основанного им социализма. Последнее, хотя и в закамуфлированной под официальный марксизм форме, было предсказано в наших белорусских разработках системы эстетических категорий как своеобразных фаз в развитии не только художественной культуры, но и самого эстетического человека. Вся история эстетического развития общества с её циклическим чередованием фаз взлётов и падений была представлена логической моделью в виде своеобразной синусоиды, моделью, построенной не только на основании гегелевской философии, но и по законам кибернетики и общей теории систем.
Такая фазовость отчётливо формируется и в цикличном характере стилевого развития искусства, выступая перед нами в виде строгого стиля, классики, барокко и декаданса (в образных искусствах этому соответствуют романтизм, реализм, натурализм и декаданс). Все это происходило в истории всегда, так происходит и сегодня. Такие же фазы переживает и сам человек, определенный когда-то Аристотелем как zоon politikon (животное общественное), у которого это животное начало соответствует, что не трудно понять, материальному, а начало общественное, как источник его духовности, — идеальному. Всё это отлично совпадает с тем, что происходит с человеком в современном обществе, где человек, будучи по определению как homo sapiens человеком разумным, т.е. носителем разума, духовности и морали, сегодня постепенно скатывается, по хлёсткому замечанию зоолога Десмонда Морриса, к статусу голой обезьяны, гордящейся величиной уже не мозга, а гениталий. А само общество, по его же словам, превращается в людской зверинец.
Теперь становится понятным, почему столь смело и правильно поднятую г-жой Ровенской проблему очень непросто решить только средствами кино, кино мирового и даже при участии самого Голивуда. Эта проблема имеет объективные основания как проявление самого хода истории, что видно уже хотя бы из того, что она и не такая уж новая. Очень похожие ситуации складывались и в европейской истории, начиная с античности (вспомним хотя бы историю позднего Рима).
Современная фаза упадка началась уже сравнительно давно: с начала Нового времени (промышленный переворот в Англии и ослабление церкви) и утвердилась с (объявлением Ницше о смерти Бога) эпохой начала загнивания, как выражались марксисты, европейского капитализма. � сегодня она достигла своего нижнего математического экстремума, окончательно превратившись в подобие астрофизической чёрной дыры, символом чего в художественной культуре может служить зловещий «Чёрный квадрат на белом фоне» колеги Шагала Казимира Малевича. А сами представители вида homo sapiens, казавшиеся некогда даже материалисту Энгельсу титанами мысли и дела, оказались похожими на ту самую моррисовскую голую обезьяну, превратив заодно и общество в некую аналогию человеческого зверинца. Шпенглеровский закат перешёл, как писал Питирим Сорокин, в состояние глубокой ночи.
Неудивительно, что в этих условиях голос Ларисы Ровенской, хотя и прозвучал подобно гласу вопиющего в безответной пока интернетной пустыне, оказался провозвестником начинающегося рассвета и будет все-таки услышан людьми, не совсем еще утратившими человеческий облик. Людьми, не забывшими то, что их предки были когда-то титанами Возрождения, ликами которых вдохновлялись такие великие знатоки красоты, как Леонардо и Рафаэль. Людьми, которые хотят уже помочь историческому процессу повернуть свой ход в направлении Нового Возрождения к сиянию нового дня, в котором расцветет уже и красота. Поэтому обращение г-жи Ровенской к кино как к одному из весьма существенных средств спасения через призыв к красоте тоже должно определенно сыграть положительную роль, ибо кино как искусство лучше других искусств может продемострировать именно красоту человека и человеческого лица, гармонично объединяющую собою дущу и тело, и показать нам, каким должен быть настоящий, прекрасный человек. Особенно кино, созданное по идеям библейских заповедей, каждая из которых своими строгими запретами постоянно напоминает нам: не убивай, не насилуй, не грабь, не воруй, не распутничай. То есть — будь не животным, а человеком. Поэтому нельзя сегодня не присоединиться вместе с Ларисой Ровенской к давнишним словам Достоевского в надежде, что красота действительно спасёт мир. � спасёт именно мир с человеческим во всех смыслах лицом.