МАОР� ЕЛ� БЕЛЫХ �З-ЗА НЕХВАТК� БЕЛКОВОЙ П�Щ� НАЦ�ОНАЛЬНЫЙ ВОПРОС В НОВОЙ ЗЕЛАНД��

Роман МАМЧ�Ц

Новая Зеландия — одна из бывших колоний, где отношения между белыми англосаксами (так называемыми пакеха) и коренным населением относительно спокойные. По крайней мере, коренные жители — маори — живут там лучше, чем аборигены в соседней Австралии.

Однако словосочетание «маорийская проблема» известно любому новозеландцу. Впрочем, у самого коренного меньшинства существует альтернативная точка зрения на этот вопрос: они считают, что это в большей степени проблема белого большинства.
Ни у кого не вызывает сомнения, что маори являются автохтонным населением Новой Зеландии. Это потомки первых людей, поселившихся на этих островах две тысячи — 700 лет назад; заселение происходило в несколько этапов и, несмотря на то, что язык маори относится к таитянской ветви полинезийской группы австронезийских языков, в этногенезе возможно присутствие самых разных элементов (всё же преимущественно австронезийских). Как и у многих изолированных национальностей, этноним «маори» можно перевести приблизительно как «обычные люди», он не связан с какими-либо географическими названиями, а на языке маори Новая Зеландия называется Аотеароа. Гораздо менее маори известно ещё одно коренное национальное меньшинство Новой Зеландии: мориори (народ, родственный маори по языку, культуре и антропологическому типу), проживающие на островах Чатем. Чистокровных мориори уже не осталось, но их потомки от смешанных браков существуют. Таким образом, это нация-фантом: её принято считать вымершей, тем не менее на каждой переписи населения переписчики сталкиваются с определённым количеством людей, которые продолжают идентифицировать себя именно как мориори.
В Новой Зеландии до прихода европейцев единого государства не было, а племенные союзы маори враждовали между собой; примерно до 60—70-х годов ХХ века маори были известны главным образом в связи с обычаем покрывать чуть ли не всё тело татуировками (из Полинезии и Новой Зеландии в европейские культуры и попала традиция вводить краску под кожу в эстетических и иных целях), каннибализмом и феноменальной враждебностью к пришельцам. Последнее утверждение заслуживает особого разговора. Дело в том, что если сравнить количество белых, скушанных новозеландскими аборигенами, и количество маори, уничтоженных англичанами, голландцами и французами, то людоедство маори выглядит детской шалостью. Особенно если учесть, что европейцы сами провоцировали конфликты, выбирая для уничтожения целых туземных селений мелочные предлоги: например, украденный ялик.
Всё же англичане хотя бы удосужились подписать с туземцами договор о пользовании землёй, видимо, из боязни, что враждебное отношение маори может привести к принятию ими стороны Франции — основного соперника Британии в деле колонизации региона. Договор был составлен в лучших традициях современных квартирных аферистов, например, английский и маорийский тексты сильно отличались друг от друга. В дальнейшем все вооружённые конфликты между маори и британскими властями касались, в основном, земельного вопроса. С потерей коренным населением большей части земель также связано резкое снижение численности маори, которое произошло во второй половине ХIХ века, и принятие значительной долей представителей этого народа европейского образа жизни, что означало фактическое начало ассимиляции.
Однако европеизация маори имела и положительные последствия. Проникновение во властные структуры колонии маори, получивших европейское образование и прекрасно владевших английским языком, дало возможность защищать интересы коренного населения и добиться реального, а не декларированного равноправия с белыми переселенцами — пакеха. В этом коренное отличие этнополитических реалий Новой Зеландии от других колоний того времени, в том числе и соседней Австралии, где аборигенов тогда, по большому счёту, не считали за людей; в Австралии до сих пор существует убеждение, основанное якобы на научных данных, что аборигены по генетическим причинам не могут научиться пользоваться замками и не могут служить в армии, поскольку физически не способны ходить строем.
Таким образом, маори получили равные СЃ англосаксами права Рё восстановление численности — РІ обмен РЅР° ускользающую РІ геометрической прогрессии идентичность. Р СЏРґ политических деятелей маори РІ конце РҐIРҐ — начале РҐРҐ века (РІ частности, партия Young Māori Party, РІ переводе примерно «младомаори») вообще считали, что принятие европейского образа жизни является положительным для РёС… народа явлением, хотя РЅРµ отрицали необходимость сохранения родных языка Рё культуры.
С 60-х годов ХХ века по текущий момент наблюдается неуклонный рост представительства маори в государственных органах, проводятся попытки реституции земли. Однако оценка такой ситуации пока остаётся неоднозначной: маори считают, что «мало забрали своего», среди пакеха распространена точка зрения, что коренное население наглеет. Поэтому рассматривать проблему межнациональных отношений в Новой Зеландии только с одной из двух упомянутых точек зрения невозможно. Тем более что какими бы привилегиями не пользовались маори, очевидна их продолжающаяся ассимиляция.
В настоящий момент маори составляют 14% населения Новой Зеландии. Несмотря на то, что отношения между пакеха и маори, безусловно, лучше, чем, например, между американцами английского происхождения и индейцами, китайцами и тибетцами, австралийскими англосаксами и аборигенами, в быту пакеха имеют массу претензий к маори. В частности, ожесточение многих вызывает тот факт, что коренное население имеет эксклюзивные права на пользование рядом природных ресурсов. На новозеландских форумах в интернете читатели, владеющие английским языком, могут ознакомиться со стандартным набором претензий пакеха. «Мы их западной медицине научили, а им ещё репарации за землю надо». «Они живут лучше белых, могут не работать вообще» и т.п. Поэтому утверждение, что в Новой Зеландии нет расизма, можно считать чересчур смелым, даже опрометчивым. За пределами же Новой Зеландии никак не могут забыть тот факт, что член британской королевской семьи Дэвидина Винзор в 2004 году вышла замуж за новозеландского работягу, причём новоиспечённый член августейшего семейства мало того что пролетарского происхождения, так ещё и маори по национальности. В самой Новой Зеландии, кстати, это не вызывает такого неприятия, поскольку смешанных браков там много, причём не только между маори и англосаксами, но и с иммигрантами, приток которых туда в последнее время усилился.
Слово «пакеха», кстати, раньше было оскорбительным и только сейчас приобрело литературный статус. Это тоже не нравится многим белым, особенно старшего поколения, которые в силу незнания маорийского языка считают, что на языке оригинала это означает, по разным версиям, «белая свинья», «педераст», «содомит». Однако новозеландская журналистка Джоди Рэнфорд выводит экзоэтноним «пакеха» от древнемаорийских слов Patupaiarehe, Paakehakeha, Pakepakeha, которыми называли мифических существ с белой кожей и светлыми волосами, живущих в океане.
�так, претензии пакеха к маори можно сформулировать следующим образом:
1. Маори ели белых, то есть предков современных пакеха, поскольку на островах из-за перенаселённости не хватало белковой пищи.
2. Маори злоупотребляют начиная с 1977 года так называемым Судом Вайтанги, который принимает решения о земельных репарациях.
3. Маорийский язык принят вторым государственным, но на нём мало кто разговаривает — зачем он нужен?
4. Маори хищнически эксплуатируют природные ресурсы, пользуясь своими эксклюзивными правами на народные промыслы.
5. Рождаемость среди маори выше, чем среди белых (вопрос только, чья это проблема — маори или пакеха?).
6. При конфликтах между маори и пакеха суды часто заведомо становятся на сторону маори.
У всех своё понимание справедливости, оно может различаться даже у членов одной семьи. �звестна хрестоматийная фраза одного вождя африканского племени готтентотов, который на извечный вопрос, что такое хорошо и что такое плохо, ответил немецкому исследователю: «Хорошо — это когда я что-нибудь украду у соседа, и он не увидит. А если он у меня что-нибудь украдёт, то это плохо». В наше время представления о морали нимало не изменились, просто цивилизованные люди, как правило, не высказывают их вслух. Поэтому задача государства в условиях, когда коренное меньшинство проживает совместно с некоренным большинством, состоит в первую очередь в том, чтобы нивелировать претензии общин друг к другу.
С точки зрения маорийских государственных деятелей, «ещё не всё удалось решить». В целом, у маори уже не вызывают ожесточения действия властей относительно их национальности, однако по мере улучшения уровня человеческого развития (не путать с уровнем жизни, это несколько различные вещи), среди коренного меньшинства всё больше и больше на первый план выходит словосочетание «He taonga tuku iho a nga tupuna» (бесценное наследие наших предков). Этими словами маорийская национальная интеллигенция желает показать, что не допустит подмены вечных ценностей, таких как язык, культура, кровь, земля, материальными — репарациями, разрешениями на эксплуатацию земельных ресурсов и т.п. По-новому переосмысливается деятельность младомаори, которые сознательно приобщили свой народ к европейским культурным ценностям, европейскому укладу жизни, всё чаще стали слышны слова о постепенном возврате к традиционному доколониальному укладу жизни. На фоне небывалой активности в Новой Зеландии природоохранных организаций, призывающих отказаться от вредных для окружающей среды благ цивилизации, это выглядит вполне органично и современно.
Культура маори, несмотря на рост численности самих маори, носит скорее декоративный характер. 80% маори в быту чаще разговаривают по-английски, чем на родном языке. Только 14% маори считают родным языком маорийский и пользуются им регулярно. Только 41% маори владеет родным языком, причём многие из них владеют им хуже, чем английским. Это значит, качество преподавания маорийского языка оставляет желать лучшего, а при такой языковой ситуации в среде самих маори требовать от пакеха изучения маорийского языка по меньшей мере нелогично. Речь идёт только о построении двухкультурного общества хотя бы в среде самих маори. Многие считают, что это возможно только при решении земельного вопроса в пользу маори и возврату народа к своим традиционным занятиям.
Объективная реальность в том, что в Новой Зеландии формируется новая национальная общность и национальная идентичность: люди, идентифицирующие себя как маори, обладающие в большинстве случаев антропологическим типом, характерным для маори, но воспитанные в европейской культуре и разговаривающие на английском языке. Возможно, эта общность в течение ближайших 100—150 лет станет в стране доминирующей, но маори, живущие в родной культурной традиции, всё равно, если ситуация не изменится, останутся в меньшинстве. В религиозном отношении маори также не очень отличаются от пакеха: часть из них католики, часть мормоны, количество маори, исповедующих язычество, сильно преувеличено, языческие обряды носят, опять же, декоративный характер — для туристов.
Ситуация в Новой Зеландии очень показательна в связи с тем, что это образец построения мирной схемы сосуществования коренного меньшинства и некоренного большинства, при котором обе общины взаимно интегрированы. Этот опыт очень интересен, потому что в мире много территорий и государств, которые имеют колониальное прошлое либо являются автономными частями какого-либо крупного государства (взять хотя бы многие субъекты России).
chaskor.ru